Путь меча - Дэвид Чейни

– Видишь ли, Йоши, режущий край должен быть очень твердым, чтобы не тупиться, а остальная часть должна сохранять гибкость, чтобы не сломаться под давлением.

Ханзо положил лезвие, покрытое слоем глины, на горящие угли.

– Теперь посмотри, как тыльная часть станет вишневого цвета, а режущий край сделается белым. Это даст остроту и гибкость, нужные для благородного меча. – Он снял лезвие с огня и погрузил его в воду; послышалось громкое шипение, и поднялось большое облако пара. – Там, где слой глины толстый, лезвие остывает медленно; а у края, где слой глины тонок, остывание идет быстро и сталь закаливается надежно.

После закалки Ханзо позволил Йоши удалить глиняное покрытие. Лезвие, все еще незаконченное, выглядело непривлекательно можно было только догадываться о том, каким оно будет прекрасным.

– Теперь мы должны подготовиться к самой трудной части нашей работы. – Ханзо снес меч к стене кузницы, где были аккуратно сложены точильные камни и напильники, – Мы теперь готовы выявить душу стали. Прежде чем начнем точить, мы очистимся холодной водой. Идем, помолимся у молельни о божественной помощи. Каждый меч – дар богов.

Йоши заметил, что Ханзо постоянно употреблял выражение «дар богов». Йоши уважал убеждения Ханзо, да и сам поверил в то, что создавать из стали нечто прекрасное – труд, обладающий мистическими свойствами.

Когда Ханзо работал, он всем своим существом включался в усилие создать благородный меч. Его молитвы и самоочищение были направлены к одной этой цели. Ханзо боялся, что, если он сам не будет чист телом, душой и помыслами, в мече затаится зло. «Злая душа – злой меч», – говорил он, считая это самым страшным несчастьем для кузнеца. Он гордился тем, что ни один выкованный им меч не был употреблен для злого дела.

После ритуала очищения они вернулись в кузницу. Ханзо крутил новый меч из стороны в сторону, прощупывая структуру, правя его напильником. Работа продолжалась много часов. Его огромные руки двигались легко, подобно мотылькам, они щупали, изучали и определяли структуры, лежавшие под поверхностью.

Это было создание произведения искусства такого же уровня, как каллиграфически написанный текст или рисунок, картина, выполненная акварелью. Какая красота! И каким прекрасным мастером был Ханзо! У Йоши появилось желание создать тоже что-нибудь прекрасное. У него не было его чернильной палочки и бумаги для акварели, но ему хотелось выразить красоту через сталь.

На следующий день опять работа в кузнице, но теперь она казалась легче. Мышцы Йоши пульсировали от напряжения, он весело колотил по сложенным стальным полосам.

Через четыре года Йоши уже не был тем юношей, который появился из леса в 1168 году. Тот слабый, почти женоподобный юноша превратился в молодого мужчину с руками, крепкими, почти как сталь, которую он обрабатывал, и организмом, черпавшим силу и здоровье в простой жизни в лесу.

Днем Йоши работал изо всех сил, не думая ни о чем, кроме своего дела, но ночью его мысли часто возвращались к прошлому. Он поддерживал крохотный огонек тайной любви и думал с ревнивой тоской о Нами с Чикарой. «Я не забыл, – повторял он ночному небу, – Чикара расплатится». Так же часто он вспоминал Фумио и мать и думал о том, как они там живут после его ухода. А Айтака? Если он не спасся, это еще долг, за который Чикара должен расплатиться. Так ночи стали у него временем воспоминаний, как дни были временем работы.

Стремясь к будущей схватке с Чикарой, он стал по вечерам фехтовать с Ханзо. Ханзо не был утонченным фехтовальщиком, но он знал профессиональные приемы, которым в школе не обучали. Йоши считал, что он хорошо владеет мечом, ведь он фехтовал с дядей и обучался в Киото. К своему огорчению, он обнаружил, что Ханзо легко побеждает его.

Ханзо действовал быстро, Йоши стал действовать еще быстрее. Вскоре результаты поединков сравнялись. И вот однажды положение изменилось, и Йоши одержал небольшую победу. После этого Ханзо достал сакэ, и они выпили за здоровье друг друга, за кузницу, за сталь и за самый прекрасный в мире меч, который они собирались выковать вместе.

Глава 15

За пять лет до этого, в 1167 году Тайра Кийомори объявил себя «дайджо-дайджин» – канцлером Японии. Это объединение власти привело к созданию предельно ограничивающего все проявления свободы полицейского государства, где любое неодобрение и противодействие по отношению к клану Тайра было недопустимо.

На юге, где клан Тайра властвовал безраздельно, люди были в постоянной тревоге и напуганы, слишком напуганы, чтобы попытаться снять с шеи железные оковы. Крестьяне и торговцы в душе были возмущены, хотя внешне они сохраняли улыбку и платили чрезмерные налоги сборщикам податей.

Но на севере Минамото Йоритомо собирал армию, чтобы выступить против Тайра, и северные князья вооружали своих воинов лучшим оружием, какое возможно было достать.

Кузница Ханзо находилась между двумя центрами власти, на земле, принадлежавшей одному из немногих последователей Тайра к северу от реки Окитсу. Кичибей, местный князь, не знал, что Ханзо и Йоши снабжают оружием северную армию. Маленькая кузница не стоила его внимания, и он никогда не интересовался ею, так как налоги всегда выплачивались вовремя. А Ханзо, со своей стороны, избегал политики. Он делал мечи на заказ, и если большая часть заказов шла от Минамото, это не его дело. Мечи, искусно сделанные Ханзо, были крепкими и гибкими, и их охотно брали самураи. У них был лишь один недостаток, мешавший оценить их как высшее достижение искусства ковки мечей: на лезвиях не было красивой гравировки. Отдавая долг благодарности Ханзо, Йоши, владевший искусством рисунка и каллиграфии, стал набрасывать эскизы для лезвий. Он экспериментировал на бросовом металле и вскоре стал умело пользоваться инструментами и кислотами гравера.

При свете масляных ламп он до поздней ночи гравировал санскритские обозначения воплощений Будды на одних лезвиях, а на других – дракона, изображающего борьбу религии и зла.

Гравюры, сделанные Йоши, увеличили ценность мечей и принесли некоторую известность скромной кузнице. Знаменитый фехтовальщик Наонори Ичикава прислал учеников из своей академии в Сарашине, находящейся на девяносто миль севернее, чтобы осмотреть и заказать мечи. Ханзо испытал законную гордость, когда Ичикава сам прибыл, чтобы выбрать меч, и впоследствии прислал письмо с выражением одобрения качества стали и изящества гравюр.

Но в конце концов князю Кичибею сообщили о процветании кузницы. Ему сказали: «Они наживаются на продаже оружия нашим врагам».

– Они пользуются моей добротой и щедростью, – прорычал Кичибей. – Поднять им налог! Если это не прикончит их незаконное преуспеяние, найдем другие способы поставить их на место, – он свирепо посмотрел на своих слуг – самураев. – Крестьяне и торговцы жиреют благодаря моей щедрости. Я слишком долго был милостив. Поднять налоги для всех!

Однажды утром, ранней весной, когда Ханзо и Йоши работали в кузнице, появились два самурая князя Кичибея.

– Я – Рейсуке, – заявил главный очень церемонно. – Перед вами потомок в пятом колене великого воина Масахира, который сражался и стяжал немеркнущую славу в северных областях на службе князьям Кийовара. Я следую по его великолепному пути в качестве самурая на службе у князя Кичибея.

Самураи были одеты в черные хлопчатобумажные платья; у каждого было по два меча на поясе их хакама, длинный меч – для сражения, а короткий предназначался для того, чтобы обезглавить павшего врага или, в случае надобности, совершить сеппуку.

– Я – Ханзо, кузнец, а это мой помощник, – проревел Ханзо, устрашающе хмурясь, чтобы скрыть беспокойство. Йоши по своему обыкновению оставался в тени, когда в кузницу приходили самураи или чиновники. Хотя после его бегства от Чикары прошло четыре года, он был уверен, что Чикара все помнит. Пока Йоши не был готов к отмщению, ему следовало молчать.

– У тебя хорошая кузница, хоть она далеко от города. Ты должен быть доволен, что наш князь защищает тебя от разбойников на дорогах и в лесу, – сказал Рейсуке. Его манера держаться вызывала беспокойство у Ханзо. Рейсуке был совсем чужой, он служил у Кичибея с недавнего времени. Его приход был плохим предзнаменованием.

– Мы благодарны нашему князю за помощь, которую он нам оказывает. Нас никогда не трогали разбойники. Мы вполне можем себя защитить, и мы в полной безопасности в нашей долине.

– Благодаря князю Кичибею, вашему защитнику, – подчеркнул самурай.

– Да, благодаря богам и князю Кичибею.

Рейсуке нетерпеливо нахмурился. Ему надоели дипломатические увертки. Он сжал губы и продолжал:

– Мы уполномочены сообщить тебе, что князь Кичибей усиливает защиту этого района из-за беспокойства среди крестьян.

Ханзо внутренне напрягся. Этот самурай с неприятным лицом не для того пришел, чтобы сообщить им добрые вести. Самурай продолжал: