Император всего - Рэй Олдридж

Ему пришло в голову, что можно было бы проверить эту теорию, просто посмотрев, позволит ли ему баржа спрыгнуть с нее. Но сегодня ночью, в темноте он с трудом мог бы избежать того, чтобы врезаться в какое-нибудь дерево на берегу и размазать себя по стволу. Может быть, утром он попробует.

Разумеется, если они проплывут мимо каких-нибудь цивилизованных поселений, тогда они все покинут баржу, если только это окажется возможным.

- Ты хочешь спать? - спросила Низа.

- Немножко, - ответил он, сам удивившись, что это правда..

- Тогда сегодня ночью ты спи первым, а я буду смотреть в оба и караулить.

Он повернулся и прижался щекой к этому прекрасному бедру.

- Хорошо, - сказал он.

К его величайшему изумлению, он действительно заснул, глубоко и крепко, лежа на скамье и положив голову на колени Низы.

Может быть, ему даже снились сны, хотя из-за давней своей привычки он немедленно подавил желание вспомнить свой сон, как только Низа потрясла его за плечо, чтобы разбудить его. Он вынырнул из сна и сел, потряс головой. Был ли этот приятный сон хоть раз в его жизни? Он никогда этого не узнает.

Свет с неба шел холодный и серый, и в воздухе была та прохлада, которая всегда сопутствует заре. Руиз удивился, увидев, что ночь прошла. Он не намеревался столь долго спать. Он встал и взглянул на проплывающий мимо лес.

Низа неуклюже пошевелилась, словно мышцы ее затекли.

- Я хотела, чтобы ты подольше поспал, - сказала она. - Но я слышала, как Дольмаэро тебя звал.

- Что случилось?

- По-моему, ничего серьезного, он не был похож на человека, который чем-то взволнован. Может быть, завтрак появился, - она потянулась, потом потерла спину и поморщилась.

Он коснулся ее щеки.

- Тебе надо было переложить мою голову на скамью. Ты - самая мягкая подушка, но тебе не надо было так каменеть ради моего удовольствия.

Она рассмеялась и игриво откинула его руку.

- Но ведь ты кое-где закаменел ради моего удовольствия, - сказала она. - И я хочу тоже делать для тебя то, что могу. Ведь сколько всего ты сделал для меня! Я уже и счет потеряла. Ну а я что для тебя сделала?

- Очень много, - ответил он, и в этом он был совершенно искренен.

Действительно, это был завтрак - еще один поднос стоял на палубе. На нем было блюдо, доверху наполненное все еще горячими пышками, белая чаша, в которой были бледно-голубые крутые яйца, сосуды с темно-красным вареньем и медом, и огромный кувшин с каким-то пенистым розовым соком.

Дольмаэро стоял возле подноса, и вид у него был слегка торжествующий. Мольнех выглядел голодным до смерти.

- Одна загадка разрешилась, - сказал Дольмаэро.

- А? - спросил Руиз.

Дольмаэро показал на живот статуи.

- Это появилось вот отсюда. Тот металл открылся, спустился поднос, он висел на тонкой палочке. Поднос опустился на палубу, палочка убралась внутрь, а металл закрылся, как и раньше.

- Это объясняет только "как", но совсем не объясняет "почему", заметил Мольнех. - Но я не жалуюсь. Кто бы мог подумать, что подобные вещи могут происходить? Для отчаявшихся беглецов мы живем совсем неплохо.

- Возможно, - сказал Руиз. - В любом случае мы можем пока поесть, раз пышки еще не совсем остыли. - Он поднял поднос. - Фломель привязан как следует?

- Разумеется, - ответил Мольнех обиженным тоном. - Я старательно выполняю все твои распоряжения.

- В таком случае пойдемте на верхнюю палубу, где лучше вид на канал, и где нам не придется выслушивать вопли Фломеля, - сказал Руиз.

Кореана выругалась и пнула ногой останки головы Кроэля, непродуманный поступок, который оставил пятно на ее закованной в броню ноге и вызвал еще один взрыв ругательств. Грузовой трюм ее разрушенной воздушной лодки весь пропах смертью и горелой изоляцией. И еще Мокрассаром, который стоял рядом с ней в настороженной позе и всегда наготове.

Мармо подлетел вперед на своем подремонтированном летательном пузыре и осмотрел дыру в стене машинного отсека.

- Безумная удача, - мрачно заметил он, - разве ты не замечаешь, насколько этот человек удачлив? Даже слишком удачлив?

- Брось свои дурацкие пиратские суеверия, Мармо, - Кореана обратила к Мармо свирепый взор. - Вместо этого ты мог бы начать придумывать какой-нибудь полезный совет - поскольку именно за это я тебе и плачу.

- Воистину, - но он более ничего не говорил.

Она подошла к шлюзу и сделала знак Феншу принести ремонтного робота из разведывательного флиттера. Она приказала Мокрассару убрать останки Кроэля. Когда огромный насекомообразный воитель вынес тело, она бешено потрясла головой.

- Он причинил мне огромный финансовый ущерб. Теперь труппа с фениксом разбита, и кто знает, насколько удастся починить лодку.

- С другой стороны, - сказал Мармо, - ты собиралась размозжить лодку о скалу, пока он тебе в этом не помешал.

Она задумчиво посмотрела на Мармо холодным взглядом.

- Хорошо, что ты мне об этом напомнил, Мармо. Я страшно рада, что ложкой собирала тебя, размазанного по стене, чтобы ты мог помогать мне таким вот манером.

- Прости, - сказал он присмиревшим голосом.

Она кивнула.

- Я собираюсь дать Феншу час, чтобы он смог оценить масштабы разрушений. Если он сможет починить ее, я оставлю его здесь с братом. Он сможет привести лодку обратно. Она может понадобиться мне в смысле оружия.

- Все, что есть у Руиза Ава - это осколочное ружье и несколько мясницких ножей.

- Тем не менее. Ну а теперь, поскольку он мог оставить тут импровизированные мины-ловушки, осмотри-ка остальную часть лодки. Когда все будет безопасно, позови меня.

К тому времени, когда все они наелись, свет дня уже лился с неба в полную силу. Стало ясно, что лес переменился. Они встречали время от времени какие-то полянки, заросшие кустами, деревья были более молодыми, словно здесь лес был посажен только в последние сто лет или около того.

- Посмотри, - сказала Низа, - это дорога?

- Вроде бы, - ответил Руиз, изучая прогалину в деревьях, пока они проплывали мимо. Маленький причал прилепился к каналу. В нем не было тех декоративных черт причала, с которого они спрыгнули на баржу, но построен он был из такого же розового гранита.

- Может быть, нам надо подумать о том, чтобы покинуть баржу, дорога, кажется, недавно была использована для значительного движения. Может быть, мы возле какого-то города, где мы можем пересесть на другое средство передвижения, получше.

- Может быть, и нет, - ответил Мольнех, потирая пузо. - И у меня нет никаких возражений против таких условий, что здесь.

- Вот как? - Руиз поднял бровь. - А знаешь ли ты, что на многих мирах существует обычай давать осужденному на смерть преступнику замечательный обед как раз перед тем, как отвести его на казнь?