Музыка моего сердца - Катя Саргаева

– Представь, что меня нет четыре часа, ты не знаешь где я, и не можешь до меня дозвониться.

Финн виновато посмотрел на меня.

– Просто не делай так больше. Я не переживу, если с тобой что-то случится.

– Хорошо.

Он поцеловал меня, и обнял очень крепко.

– Вот я точно больше не переживу потери.

– Уже очень поздно, я не ложилась, ждала тебя. Пошли спать?

– Ты иди, а мне еще нужно помочь парням. Я постараюсь побыстрее управиться.

Он еще раз поцеловал меня, и я ушла наверх. Лежать одной в постели было уже непривычно. В комнату зашла Оля.

– Я посмотрю из твоего окна, из моего не видно. Они там что-то носят в клуб. Черт, ничего не видно.

Оля заразила меня своим любопытством, и я подошла к окну.

– Там и правда что-то большое, и много. Видишь, все-таки есть у них фантазия, – усмехнулась я.

– Кажется, они возвращаются, да точно, все я побежала домой, сделаю вид, что сплю.

Олю как ветром сдуло. Я легла в постель. Финн зашел в комнату и начал раздеваться.

– Я в душ и к тебе.

– Составить компанию?

– Нет, я хочу просто помыться, а с тобой этого не получится. Я быстро.

Я обратила внимание, что с того момента, как Финн стал ночевать, да и дневать у меня в комнате, я стала спать с другой стороны кровати, ближе к окну. Это еще одна степень доверия, подсознательная, подумала я. Финн вышел из ванной и нырнул под одеяло.

– Ты знал, что мужчина инстинктивно спит с той стороны кровати, которая ближе к двери?

– Что бы быстрее смыться, если девушка не огонь? – смеялся Финн. – Нет, не знал. И что это означает?

– Что мужчина чувствует ответственность за свою женщину. Древние люди, жившие в пещерах, спали порознь, женщины в глубине пещеры, а мужчины ближе к входу, на случай, если нападут враги. Мужчина мог защитить свою семью лучше, потому что сильнее. У нас есть генетическая память, и некоторые инстинкты приобретенные, такие как этот. Если женщина спит ближе к двери, то она не доверяет своему мужчине. Раньше я всегда спала ближе к двери. Я сейчас заметила, что теперь там спишь ты. Ты первый мужчина, которому довелась такая честь.

– Ну все, я теперь зазнаюсь!

– Нет, правда, Женщиной, женщина становится только рядом с Мужчиной. Ты меня разбалуешь, и я стану прям девочкой-девочкой. Слабой, и буду пускать слезы по поводу и без. Носить розовые юбочки и бояться коров и свиней, – смеялась я.

– Нет, такую я тебя любить не буду, – шутливо говорил Финн, – мне нужна бой-баба, которая крушит черепа одним ударом огнетушителя.

– Тебя не смущает, что я убила человека?

– Смущает, но я бы тоже его убил. Это конечно сложно все. Мораль вещь сложная и двоякая. Если бы он не был бешеным, ты бы огрела его огнетушителем?

– Нет. Я сделала это, потому что увидела в зеркале, что у него пенная слюна по всему лицу. Я за полчаса до этого так же грохнула бешеную собаку, которая кинулась на Олю. Я сразу поняла, что он болен, если бы не собака до этого, я бы может и внимания не обратила. Мужику уже было не помочь, а вот тебе можно было, поэтому так вышло. Но у меня не было цели убивать его, я просто хотела, что бы он от тебя отцепился.

– Тебя это гложет?

– Нет. И это гложет меня больше.

– Хорошо, а как врач, как ты относишься к эвтаназии?

– Я не врач.

– Врач. Для нас всех ты врач.

– Но это не делает из меня врача.

– Хорошо, если не образование и практика в психушке, волонтерство в травмпункте делает из тебя врача?

– Ну, вот умеешь ты все вывернуть.

– Ну я же прав. Почему ты всегда отказываешься от этого? Почему всегда говоришь, что ты не врач?

– Врачи спасают людей, а я нет. Давай закроем тему?

– Хорошо.

Финн обнял меня и поцеловал в лоб. Он понял, что я не просто так отказываюсь быть врачом, и не хочу об этом говорить. Но он не стал докапываться до истины. Каждый раз в такие моменты я благодарила его мать, за такое хорошее воспитание.

– Целуешь меня в лоб, как раньше? Сейчас ты можешь целовать меня куда угодно, – лукаво сказала я.

– Я подумал, что надо бы дать тебе передышку, – с улыбкой ответил он.

– Разве я просила о передышках? – спросила я, забираясь на него верхом.

Вопрос остался без ответа, а вот мои ласки нет.

Я проснулась утром одна. Пахло свежесваренным кофе. Я повернула голову, на тумбочке стояла ароматная чашка кофе. Я села в постели и отхлебнула. Кофе был очень вкусным, именно таким, как я люблю. Финн знал, что я люблю. Я не знала можно ли мне выходить из комнаты, и, выпив кофе, я пошла в ванну. Приняв душ, я решила спуститься вниз. Раз никто не запрещал, значит можно. Спускаясь по лестнице я посмотрела на гостиную и открыла рот. Вся гостиная была заставлена цветами в длинных садовых горшках. Тюльпаны и розы благоухали ароматами. Из столовой вышел Финн.

– Я уже думал, ты не спустишься! С 8 марта, – скала Финн, целуя меня.

– Боже! Где вы взяли цветы?

– Тебе нравится?

– Конечно!

– Дима нашел под Москвой теплицы, которые могут работать почти автономно. Сразу после нового года мы поехали туда и посадили эту поляну. Потом раз в неделю мы по очереди ездили туда и проверяли коммуникации, свет и воду.

– Ахренеть! А Оля говорила, что у вас нет фантазии!

– Вот спасибо! Это Димон придумал.

Увидеть живые цветы в апокалипсис было чем-то нереальным. Никакие подарки были уже не нужны, но они на этом не закончились. Финн взял меня за руку и повел на кухню. Там стояло огромное количество разных комнатных цветов в горшках.

– Я знаю, что ты любишь комнатные цветы, наш единственный фикус обхаживаешь, как ребенка. Теперь у него будут соседи.

– Боже, Финн, ты просто чудо! Как же я люблю тебя! – говорила я, прижимаясь к его груди.

– О! Я думал, что уже не услышу этого.

– Чего? Признания?

– Да, – улыбаясь, отвечал он.

– А ты разве этого и так не знаешь? Тебе нужно было, что бы я это вслух сказала?

– Я знаю, что у тебя есть ко мне чувства, но, когда говоришь, то уже знаешь наверняка.

– Конечно я люблю тебя! Люблю тебя, люблю!

Финн сиял от счастья, было чувство, что праздник не у меня, а у него. В дом зашли все остальные толпой, парни поздравляли меня. Оля была в шоке. Дима так же заставил их гостиную.

– Как жаль, что они будут жить недолго, – с грустью говорила она.

– Почему же недолго? Мы продлим их жизнь, и посадим во дворе, дополним клумбы, – отвечала я.

Весь день мы с Олей сидели, как королевы на диване, а парни носились вокруг нас и исполняли любые желания. Вечером у нас была вечеринка в клубе. Финн наделал шашлыков в своей чудо-печи, остальные парни делали какие-то салаты и закуски.

– Никит, ты же еще недавно плакался, что готовить не умеешь, и боялся закукарекать от яичницы, – удивлялась я.

– Я набрал книг по кулинарии, вот учусь. Рано или поздно я все равно останусь один. Может, конечно, боженька сжалится над нами с Андрюхой и пошлет нам откуда-нибудь две симпатичные девочки, но это скорее из рода фантастики.

Я подошла к Никите и обняла его.

– Я не верю, что мы одни. Я не хочу в это верить. Я наверно никогда не перестану надеяться увидеть кого-то из окна, когда подхожу к нему.

– Главное, что бы это не оказались парни, – смеялся Никита.

Да, тема была и правда острой. Два парня были обречены на жизнь без женщин, любви, секса и семьи. У них никогда не будет детей. Это ужасно, думала я.

– Дим, – начала я, – может, ты еще раз разошлешь по интернету запись?

Несколько месяцев назад мы записали видео, в котором подробно рассказывали, как к нам добраться. Так же в нем говорилось, что мы очень ждем выживших, и поможем, чем сможем.

– Я каждый день его обновляю, Ань.

– Ну, неужели больше никто не пользуется интернетом? Он же все еще хорошо работает! – с отчаянием говорила я.

Вопрос мой остался без ответа. Я гнала от себя эти мысли. Я ничего не могла сделать, расстраиваться было бессмысленно, люди от этого не появятся.

Когда мы одевались с Финном к вечеринке, он сделал мне еще один подарок.

– У меня для тебя еще кое-что есть, – сказал он, протягивая мне черную, обтянутую бархатом коробочку.

Я открыла ее и увидела там ожерелье, как в Титанике, сердце океана. Это была не какая-то бижутерия, камни были настоящие. Это было так мило, и очень романтично.

– Я дарю тебе свое сердце, – сказал Финн, – будь с ним аккуратна. Я знаю, что ты не особо любишь все эти романтичные штучки, и украшения вообще. Но мне захотелось подарить его тебе.

– Спасибо, мне очень приятно и очень нравится. А еще оно подойдет к моему наряду, так что надевай, – сказала я, поворачиваясь к нему спиной.

На мне было темно-синее платье в пол и серьги с голубыми камнями. На шее у меня была цепочка с иконкой. Мне подарила ее мама, и я всегда носила ее.

– Цепочку снимать? – немного растерявшись, спросил Финн.