Газета Завтра 34 (1031 2013) - Газета Завтра Газета

БРАНИМИР. Хотел их от сердца поблагодарить за поддержку, за доверие. И просто за то, что они есть! Желаю бодрого здравия, никогда не падать духом, никогда не унывать, расти и развиваться, встречать каждый новый день с гордо поднятой головой. Верить в собственные силы и в силу личного примера в частности. Энтузиазма к новым свершениям. И ни в коем случае не становиться равнодушными обывателями! Всех благ. Быть добру!

Апостроф

Кирилл Курбатов

22 августа 2013 0

Общество

Виталий ТРЕТЬЯКОВ. Из СССР в Россию и обратно. Воспоминания. М.: Ладомир, 2013, 264 с., 1000 экз.

Не так давно на полках книжных магазинов столицы появилась выпущенная издательством "Ладомир" первая книга серии "Из СССР в Россию и обратно. Воспоминания". Её автором является человек, которого не без оснований принято считать одним из основоположников отечественной журналистики, - Виталий Товиевич Третьяков, бывший главный редактор "Независимой газеты", автор учебника "Как стать знаменитым журналистом" и ведущий программы "Что делать?" на канале "Культура".

На вопрос о причинах создания этой книги автор отвечает, что считает непростительным не поделиться с читателями своим уникальным опытом - тем более, что не каждый известный человек, по мнению автора, способен целиком и полностью открыть душу перед читателем и выложить начистоту всё, что с ним происходило на протяжении его жизни. Но самая главная причина, побудившая Третьякова к созданию этой книги, заключалась, оказывается, именно в "любви к России, которая в те годы называлась СССР", и физическом неприятии потока клеветы и грязи, который ежедневно на неё вываливается. Ибо "Правда даже сегодня важнее и интересней Лжи, Обмана, Полуправды и Умолчания".

Интересно, что в те годы, когда Третьяков руководил "Независимой газетой", именно в ней появлялись такие знаковые публикации, как, например, статья советника Ельцина профессора Анатолия Ракитова, где целью "реформ" провозглашался "слом всей русской цивилизации". Но ведь главный редактор - это, условно говоря, машинист тепловоза, который не выбирает маршрут движения, а должен успешно довести весь состав от одной станции до другой, даже если дорога ему активно не нравится. Так сказать, ничего личного. Свободные люди в свободной стране

По словам Третьякова, основная цель его новой книги заключалась в том, чтобы показать "историю моей жизни на фоне истории моей страны". Неторопливая манера повествования больше всего напоминает длинные рассказы почтенного отца семейства, собравшего всех своих детей, внуков и правнуков у приветливого камина в старом загородном доме. Виталий Третьяков, если не с сыновней любовью, то, по крайней мере, с неким восторженным интересом, подробно повествует о родных и близких, иллюстрируя свой рассказ довольно качественными фотографиями, а также описывает самые яркие воспоминания детства (которое пришлось как раз на 1953-1964 годы, между сталинской и брежневской эпохами).

Рассказывает о том, что его семье - причём не только родителям, "ныне здравствующей Нине Ивановне" и "умершему в 1986 году фронтовику Товию Алексеевичу, названному, будучи неожиданным ребенком в честь одного из библейских персонажей", но и всем многочисленным родственникам, пришлось пережить на протяжении ХХ века. В частности, его деда по материнской линии, сельского священника, не покинувшего служение, несмотря на все опасности, вначале "раскулачили", а затем расстреляли, реабилитировав только в 80-е годы.

Но тема "сталинских репрессий" вовсе не является доминирующей в повествовании - как не была она доминирующей в жизни страны того времени.

Причем автор очень сожалеет о том, что, повзрослев, выбросил все свои дневники того времени, поскольку многие краски и подробности прошлого оказались утрачены. Но даже без них детские впечатления автора выглядят наиболее яркими: как лечили рыбьим жиром, как использовался телефон из спичечных коробков, как устраивались застолья с песнями в подмосковной Балашихе, как правильно вынимать занозу, как учили зажигать газовую конфорку, как была перепугана его родная Большая Коммунистическая улица убийствами маньяка, представлявшегося работником МОСГАЗА.

Очень трогательно, по-детски наивно рассказано о первой любви: "Звали её Наташа. Фамилии не помню. Лица не помню. Помню только имя и само чувство". А вот описание Тани Кисель: "Там были книги. Именно этим в первую очередь мне и запомнилась дружба с ней". Увлекательным выглядит подробное описание всех детских игр того времени, деревенского быта (походов за навозом и за грибами), учебы в школе.

Вообще, эти мемуары Третьякова проникнуты некоей грустью и ностальгией по счастливому детству, которое пришлось на тот период, когда эхо недавней войны начало утихать, жизнь каждый год изменялась к лучшему, у людей было ощущение себя как части не только великой нации, но и всего человечества, перед которым пали все преграды прошлого, а тайны космоса и микромира, казалось, будут вот-вот открыты

Что касается языка книги, то он выглядит в целом тяжеловатым (длинные предложения и обилие вставных конструкций - видимо, из-за того, что автор явно хотел написать её "не по-журналистски", и даже не "по-писательски" , а "по-левтолстовски"). И, на мой взгляд, уверенность автора предисловия Сергея Есина в том, что эта книга будет востребована читающей публикой, "открывающей книгу перед сном и достающей её из портфеля или сумочки в метро", выглядит не вполне обоснованной. Вряд ли из затеи Виталия Товиевича выйдет хотя бы новое "Детство. Отрочество. Юность". Хотя поклонники его творчества (возможно, такие тоже существуют) могут иметь на этот счёт совсем иное мнение.

Задело!

Сергей Угольников

22 августа 2013 0

Общество

Минувший чемпионат мира по лёгкой атлетике запомнится не столько результатами (и хотелось бы без пафоса, но - триумфальными), но и медийным сопровождением. Не только очень качественной телевизионной картинкой с соревнований или рекордным количеством зрителей в Москве, где событий всегда с избытком, но и полным отсутствием реакции той, обычно гиперактивной части общественности, которую чаще всего обозначают термином "либеральная". Возможно, "либералы" поторопились вылить все ушаты своей неадекватности во время Универсиады, и поэтому писали о чём угодно, только не о действительно важном спортивном событии мирового значения. Понятно, почему произошла столь глобальная метаморфоза. Каково им было слышать закадровые комментарии "а этого иностранного спортсмена мы уже видели в Казани"? Просто, сравнив публикации "креативной публики" всего-то месячной давности с сегодняшними, можно понять всю глубину тщательно скрываемой боли.

И традиционно волнующая "прогрессистов" тема притеснения гомосексуалистов как-то не задалась. Были проклятия в адрес Исинбаевой, но быстро скукожились. Вероятно, не слишком убедителен был Обама, предположивший, что без представителей этой ориентации - не видать России спортивного счастья.

И совсем уж в ступор всех противников "архаичности" вогнало то, что проявления гей-пропаганды гасила не "тоталитарная путинская диктатура", а вполне респектабельные чиновники ИААФ. Когда шведская спортсменка Эмма Грин-Трегаро выполнила маникюр в цветах радуги "в знак поддержки представителей секс-меньшинств РФ и протеста против закона о запрете гей-пропаганды", то обошлись без вмешательства правоохранительных органов. Шведская федерация напомнила своей представительнице, что спортсменка может быть наказана за нарушение соревновательного кодекса. "Правила поведения не допускают акций коммерческого или политического характера во время соревнований", - и вся недолга. Коммерческим организациям типа Femen в спорте не место, шведка быстренько перекрасила ногти.

Непонятно, что теперь делать ненавистникам Олимпиады в Сочи - они только собрались, а им "на общих основаниях"? "Сам" Стивен Фрай оказался не настолько глобальным авторитетом, как мнилось поборникам "общеевропейских ценностей".

Впрочем, посланцы европейского пути развития из буферных государств смогли опечалить борцов с "ордынством" и того горше. Тренер сборной Польши по метанию копья решил напугать "тоталитарных угнетателей" отращиванием усов и ношением кепочки а-ля Пилсудский. Всё это переодевание угрюмого клоуна было произведено не просто так, а в честь разгрома Красной Армии под Варшавой. Столь образцовый идиотизм сложно отыскать даже в ЖЖ-сообществе "поцреотизм", где любят коллекционировать отечественных фриков, выдавая их за некий тренд. Но на трибуне Лужников "вдохновлял своим грозным видом на победу" не городской сумасшедший, а представитель страны, так сказать, приобщившейся к "нормальным", "цивилизованным" ценностям Евросоюза. Впрочем, "Казус Пилсудского" мог уязвить и бывших товарищей по Варшавскому Договору. То, что "отважного коуча" Михала Круковского не заметили лапотные россияне, - можно списать на их непроходимую, дремучую имперскую психологию. Но и для остального человечества демонстрация оплота польской государственности - не стоила даже ногтя шведской толерантности, который тоже не слишком ценен.