В джазе только девушки - Анита Лус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— За кого вы меня принимаете, мистер Филдинг?! — и дамочка кинулась к лестнице с явным намерением подняться пешком.
Коротышка с расстроенным видом кинулся за ней, вопя:
— О, умоляю вас, мисс! Останьтесь! Это больше не повторится!
— Оставьте меня! — рявкнула дамочка, даже не оглянувшись, и еще шибче припустила по лестнице на своих высоких каблуках.
— Клянусь вам, я был не прав! Вернитесь! — заламывал руки маленький джентльмен, всем своим видом демонстрируя крайнее раскаяние.
— Я пойду пешком! — отрезала дамочка, не оглядываясь. «Редкая девушка!» — подумали, наверное, присутствовавшие при этой сцене.
— О-о-о, мисс, я… — взывал коротышка. Но, поняв, что дама в гневе и уговорить ее не удастся, облокотился на перила лестницы, закрыл глаза и мечтательно произнес:
— Какая девушка! — и по его виду было ясно, что вскоре его маме, миссис Филдинг, придется в очередной раз доставать тетрадь, куда она вписывала всех своих многочисленных невесток, чтобы вписать в нее очередную жену своего непутевого сына.
«Мы будем ходить друг к другу в гости!»
Пока Джерри катался с Филдингом на лифте и бил его по щекам, объясняя, как не следует обращаться с приличными девушками, чем вызвал в Филдинге-третьем любовь с первого взгляда, Красотка Сью и Винсток распределяли номера, в которых будут жить девочки из оркестра, и кто с кем именно. Операция эта требовала незаурядного знания людей и их психологии вообще, и девочек из оркестра в частности — их симпатий, антипатий, слабостей и пристрастий.
Всякий раз эта операция становилась тяжким испытанием для Красотки, и в конце концов она пришла к выводу, что если выслушивать все пожелания и возражения, то труппа все гастроли проведет в коридорах и холлах отелей, и потому в последнее время они с Винстоком заранее составляли список и просто зачитывали его девушкам, констатируя, кто из них с кем будет жить в одном номере, пропуская при этом мимо ушей все недовольства и возражения. Правда, от этого мероприятие не становилось менее нервным.
Вот и теперь, собравшись в коридоре четвертого этажа, оркестр ждал оглашения номеров. Как и всегда в затруднительных ситуациях, Красотка Сью выпустила на сцену Винстока, и теперь тот стоял перед девушками, держа список в руке.
— Сейчас я прочту, кто в каком номере будет жить! — Винсток сунулся было носом в список, но вдруг вспомнил: — Очки! Где мои очки? — Он стал шарить рукой по карманам — очков не было.
Господи, ну что за тип! Вечно у него в самый решительный момент что-нибудь отказывает! Красотка раздраженно выхватила список из рук Винстока и приступила к его оглашению.
— Ольга и Мэри, — не допускающим возражения тоном читала она, — четыреста двенадцатый! И будь добра, — обернулась она к Ольге, — запахивай халат, когда вызываешь коридорного!
Замечание было справедливым — тромбонистка Ольга и в самом деле не отличалась излишней стыдливостью и вгоняла бедных коридорных в транс, принимая их едва ли не нагишом. Но напоминать ей об этом было бесполезно — девушка обладала своеобразным чувством юмора и не могла отказать себе в удовольствии «немного развлечься». Так что заранее можно было предсказать, что коридорным отеля «Ритц» придется запастись терпением и железной выдержкой, имея дело с девушками из четыреста двенадцатого.
— Дафна и Джозефина — четыреста тринадцатый! — Джо не возражал, а Джерри не было — он выяснял отношения с миллионерами.
— Долорес и Душечка, — продолжила Красотка, — четыреста четырнадцатый!
— Я — с Душечкой?! — возмутилась Долорес. Одному Богу было известно, что имела Долорес против Душечки. Ну да кто разберется в женских симпатиях и антипатиях? Вот Душечке, например, было все равно, с кем жить, тогда как Долорес кипела от негодования.
— А ты с кем хотела бы? — язвительно поинтересовалась Красотка. — С одноногим?
Девушки захихикали, и Долорес, обидевшись, подхватила вещи и отправилась по коридору к номеру.
— Розелла, Эвелин — четыреста пятнадцатый! — продолжала Красотка, но Джо, подхватив Душечку под руку, уже двинулся по коридору, ища глазами таблички с номерами.
— Как жаль, что мы с тобой не вместе, Джозефина! — щебетала Душечка, идя по коридору под руку с Джо. Белый летний костюм облегал ее фигуру, подчеркивая тонкую талию и соблазнительно округлые бедра.
— И мне тоже, — вздохнул Джо, нисколько не кривя душой. Пять недель с Душечкой на берегу теплого моря в роскошном отеле «Ритц» — это было бы незабываемо, сравнимо разве что с медовым месяцем на Гавайях. Джо даже вздохнул от столь потрясающей возможности. Но это с одной стороны. А с другой — все стало бы явным в первую же ночь, и неизвестно, как отнеслась бы Душечка к перспективе поменять нежную дружбу с Джозефиной на страстную любовь с Джо. А поскольку, с третьей стороны, не было известно, не рыщет ли уже Коломбо с пулеметами по всей стране в поисках двух музыкантов, кто знает, не преждевременно ли им с Джерри топить дамские тряпки в морс? Конечно, посели его Красотка в одном номере с Душечкой, вряд ли у Джо хватило бы благоразумия отказаться, ссылаясь на привычку делить номер с Дафной — и ни с кем другим. Но уж коль скоро их с Душечкой разлучили — что ж, у него в запасе есть другой, куда более безопасный план, чтобы добиться своего. И Джо, искренне вздохнув, лицемерно сказал:
— Не огорчайся, Душечка, мы будем ходить друг к другу в гости.
В конце концов, в случае чего Дафну можно спровадить к Долорес… Ага, вот и их номера — как раз напротив друг друга. Увидя число «414» на табличке, прикрепленной к двери номера, Душечка тяжело вздохнула и прислонилась спиной к стене коридора.
— Опять четыреста четырнадцатый! В Лос-Анджелесе у меня тоже был четыреста четырнадцатый! Не очень-то приятные остались у меня воспоминания. — Душечка расстроенно покачала хорошенькой, но глупенькой головкой. — Он был ужасный негодяй!
— От него ты и удрала? — спросил Джо с сочувствием в голосе.
— Ну да! — Душечка тряхнула белокурыми локонами, словно пытаясь отогнать неприятные воспоминания. Но они не отпускали ее. — На саксофоне он, конечно, как бог играл… Но сам был отвратительный мерзавец! Однажды вечером он говорит мне: «Душечка, сходи купи селедки!». Я пошла. Селедки не было, и я купила сардин. Так он мне этими сардинами запустил в голову! — Глаза у Душечки наполнились слезами, и Джо искренне пожалел эту милую, но невезучую малышку.
— Плюнь ты на него! — решительно сказал он. — Зачем тебе какой-то там саксофонист, если ты скоро встретишь миллионера, да еще молодого!
План Джо созрел окончательно, и в голосе его чувствовалась такая убежденность, что вместо того, чтобы удариться в слезы, Душечка подняла на Джозефину удивленные глаза.
— Откуда ты знаешь?
— У меня чисто женская интуиция, — объяснил ей Джо, нащупывая в сумочке очки, украденные у Винстока, и думая, правильно ли понял его коридорный, когда он велел ему, указав на один из чемоданов Винстока, доставить его в четыреста тринадцатый. Собственные чемоданы его не устраивали — в них не было ни одной мужской вещи, за исключением тщательно спрятанной бритвы.
Такова женская доля…
К удивлению и радости Джо, коридорный понял его правильно и доставил чемодан куда и было приказано, что вообще-то несвойственно коридорным — даже в таких роскошных отелях, как «Ритц». Коридорных этих хлебом не корми и жалованья не плати — дай только напутать с вещами клиентов, их просьбами и заказами и все сделать не так, как нужно. По крайней мере, с точки зрения клиентов отеля, людей, конечно, не бедных, а потому, понятно, капризных.
Итак, Джо подхватил благополучно доставленный чемодан из рук смышленого коридорного и теперь искал глазами, куда бы его пристроить. Наконец, не мудрствуя лукаво, просто сунул под одну из двух стоявших рядом кроватей. И вовремя, потому что уже в следующее мгновение в номер ворвался злой как черт Джерри.
— Старая образина! — орал он, бросая чемоданы и инструменты на постель и срывая с головы парик.
От удивления Джо застыл на месте.
— Что с тобой, Джерри?
— Этот старикашка меня ущипнул! — вопиял Джерри, размахивая руками и в гневе бегая по номеру.
Все ясно. Джо несколько успокоился. К девушке немножко пристали, ей это не понравилось…
— Такова уж женская доля… — пряча усмешку, философски заметил Джо.
— Ну если бы у меня было хотя бы смазливое личико! — Джерри подошел к зеркалу и скептически поглядел на свое отражение: гибрид женского платья и стриженой головы, в ушах — серьги, на губах — яркая помада… Конечно, «личико» Джерри легче было бы классифицировать, если бы определиться с его принадлежностью: он кто, Джерри в женском парике или Дафна с мужской стрижкой?