Тайное и явное в жизни женщины - Лариса Теплякова

Со мной случилась настоящая, первая в жизни истерика. Мама утешала меня, гладила, целовала. Позже она сказала:

– Доченька, надо жить дальше. Ты должна жить дальше. Подумай о нас. Для чего же мы тебя растили? Для счастья, а не для горя. Всё перемелется. Время всё лечит.

У меня состоялось ещё одно тягостное свидание с Олегом. Об этом никто не знал.

Его отправляли куда-то под Ухту, и перед этим он сумел испросить, а может оплатить, одну встречу со мной и матерью. Это было уже в городской тюрьме. Я видела его через толстое пуленепробиваемое стекло, и разговаривали мы по телефону.

– Вот теперь я тебя отпускаю совсем, – крикнул он мне. – Теперь ты обязана быть счастливой за себя и за меня. Сына обязательно роди своему будущему мужу, Олежкой назови. А я не пропаду. Я там буду петь и играть. В лагерной самодеятельности. Прости меня за всё, журавлик. Вспоминай добрым словом. Я очень тебя любил. Просто обожал. Это правда.

Руки Олега были в наручниках. Он ведь считался опасным преступником. Олег уже находился в страшном Застеколье, где всё человеческое извращено, вывернуто и выпотрошено. Он уже этого хлебнул, но пытался скрыть от нас.

Такие сцены не для молодой институтки. Я никому не рассказала об этой встрече, даже маме и Марине: пережить тюремное свидание в пересказе ещё раз мне не хотелось. Не заметила я там никакой романтики. Только потусторонний мир со своим тяжёлым запахом необратимой человеческой беды.

Глава 13

Юра

Параллельно с чёрной полосой в моей жизни простиралась другая светлая чистая линия – отношения с Юрой Токаревым. Мы по-прежнему гуляли вместе после занятий, но зачастую обстоятельства, связанные с арестом Олега, вынуждали меня срочно исчезать без объяснений. Юра казался невозмутимым, но всё же моя скрытность и небольшая отстранённость вызвали его сомнения.

Однажды он сказал:

– Мне кажется, что я тебе совсем не нужен. Ты будто бы нехотя проводишь со мной время. Я не знаю, что и думать. Может, мне давно пора понять, что надо оставить тебя в покое? Будем друзьями, просто одногруппниками…

Мы сидели в кафе, ели мороженое, запивая горячим кофе. Я чувствовала себя совершенно опустошённой и намеревалась отдохнуть без затей. Мне было, честно говоря, не до выяснения отношений. Однако слова Юры возымели магическое живительное действие! Рассудок встрепенулся и заработал. Мысли побежали в нужном направлении. Я ощутила, что могу потерять Юру, а мне этого не хотелось. Моё дурное настроение разом улетучилось, я постаралась улыбнуться и выдала ответ, которого Юрка не ожидал.

– Быстро же ты отказываешься от меня! – ласково упрекнула я и смело накрыла его руки своими ладонями. – А вот никуда не отпущу! Я уже привыкла к тебе, к нашим прогулкам. Ты мне всё больше нравишься, и постепенно я привыкаю к этому чувству. Дай мне ещё немного времени. Потерпи чуть-чуть, ладно? Всё будет хорошо. Я ещё надоем тебе своими нежностями!

Мой верный рыцарь был сражён. Он вдруг закашлялся, будто поперхнувшись, и, придя в себя, растерянно выговорил:

– Ты мне – надоешь? Не представляю…

– Плохо ты меня знаешь! – пошутила я. – Давай не будем об этом больше, ладно? Просто поверь мне и выброси глупые мысли из головы. Всё хорошо.

– Так конечно… – Юра счастливо улыбнулся. – Я же не знал…

– А то уж я решила, что тебе со мной скучно!

– Скажешь тоже! – усмехнулся Юра.

Был промозглый ноябрьский вечер. За окнами кафе шёл мокрый снег и бесчинствовал ветер. Погода безнадёжно ухудшалась прямо на глазах. Зима уже сцепилась с осенью и выказывала нетерпеливый нрав. Обычно ненастье нагнетает тоску, но когда тебя любят – на душе по-весеннему светло. Серые, тусклые, слезливые дни скрашивала Юркина любовь.

Ответь я тогда иначе, Юра ушёл бы навсегда. От отчаяния он мог завязать роман со Светкой Усеевой или с какой-нибудь другой девушкой. Возможно, он даже женился бы поспешно – на той же Светке. А я бы потом кусала свои локти, как не раз предвещала моя мама. Все бы мучались. Светка замечала бы его фальшь, потому что она не дура. Юра старался бы изо всех сил быть ей хорошим мужем, потому что он ответственный. Беспросветное несчастье. Безрадостная жизнь.

Я всегда была сметливой, и потому быстро прокрутила в мозгу этот унылый сценарий. Возможность потери возвышает ценность привычных вещей. Нам особенно желанно то, что может навсегда ускользнуть. Это знакомо каждой женщине.

Юрка не успел доесть мороженое, а я уже всё решила за нас обоих. Так мои локти были спасены от укусов, а Светке Усеевой ничего не светило в будущем, хоть и девчонка она была замечательная.

Я не подгоняла время суетными мольбами о счастье, я жила спокойным ожиданием перемен. Наш первый настоящий поцелуй случился в новогоднюю ночь. Мы праздновали большой студенческой компанией. Расходились под утро, ещё затемно. Юра провожал меня. Помню, как мы долго брели по заснеженному городу, словно две сомнамбулы. Хотелось скорее добраться до постели и заснуть.

У подъезда Юра развернул меня и поцеловал долгим поцелуем. Я отстранилась, когда уже сделалось трудно дышать. Чтобы скрыть смущение, я быстро распрощалась с ним и улизнула домой.

Дома, не раздеваясь, села на пол, под ветвистую наряженную ёлку, пытаясь совладать с нахлынувшими чувствами. В комнатах царила тишина. Родители остались в гостях, и моего смятения никто не видел. Кружилась голова – от впечатлений и бессонницы. Я вдыхала хвойный аромат и разглядывала елочные игрушки. Огромные блестящие шары качались на ветках, словно райские плоды соблазна. Всё изменилось вокруг, обновилось и приобрело особый смысл. Свежий, морозный поцелуй на рассвете, первого января, показался мне роковым знаком – судьба опять дарила счастливый шанс. А за окном светало, и молодой, новорождённый год вступал в свои права.

К лету Юра подработал денег, где-то что-то разгружая, и пригласил меня в конце июля в Ялту. Я раздумывала, стоит ли так стремительно углублять наши отношения, и хотела, было, отказаться, но тут решительно вмешалась моя мама. Она просто потребовала, чтобы я ехала с Юрой. Мама просто выдворила меня в Ялту и снабдила дополнительными деньгами.

Мы сняли маленький гостевой домик у супружеской пожилой четы. Всего одна комнатка, но светлая, чистая, со свежим, приятным на ощупь бельём, со всем необходимым для незатейливого быта. Домик располагался в саду. На ветках зрели груши, сливы, абрикосы. Добрая хозяйка разрешала всё это богатство есть сколько угодно, так что первый завтрак у нас был обычно фруктовый.

Мы купались и гуляли целыми днями. Я плохо плавала, и Юра с удовольствием учил меня, руководил, поддерживал в воде. Погода стояла роскошная, мы полдня барахтались в море, целуясь и обнимаясь. Наши поцелуи имели солёный морской привкус. Вся Ялта пахла морем, цветами, травами, жареной форелью. Было тепло, нежно, влажно и отрадно.

Мы подолгу бродили по улочкам вечернего города, заглядывая в кафе и в магазинчики. Мы ничего не покупали, а только изучали милые, неповторимые уголки Ялты. Обратная дорога к нашему временному пристанищу воспринималась как невыразимое удовольствие, растянутое во времени. Витало какое-то блаженное ощущение сказочности происходящего с нами. «Может, это и есть счастье?» – часто думалось мне там, у моря.

В нашей комнате было три кровати. Мы спали на разных, стоящих у противоположных стен. Юра без лишних напоминаний отворачивался или выходил, если я переодевалась. Однажды хозяйка застала его на крылечке.

– Ты чего, хлопчик, тут стоишь? – поинтересовалась она.

– Аня переодевается, – ответил Юра.

– Так вы не того?! – спросила удивлённая женщина.

– Нет, не того, – подтвердил ей Юра.

– Ну, не поверю! – изумилась хозяйка.

Он рассказал мне эту маленькую историю перед сном. Потом мы легли и выключили свет. Жизнь в курортных городках в разгар сезона кипит и в ночной темноте. Она просто немного стихает. Вдали звучали популярные мелодии, мелькали отсветы огней. Я встала и подошла к Юре сама, потом присела на кровать у его ног. Юра встрепенулся, приподнялся. Я подтянула ноги под себя, скрестила по-турецки, погримасничала, делая пассы руками, изображая восточную танцовщицу. Он улыбался, не решаясь действовать. Я продолжила игру, поласкала его немного. В ту ночь мы уснули вместе, хотя ничего особенного у нас не произошло. Я даже ажурных трусиков не сняла.

Утром Юра проснулся раньше. Я открыла глаза и увидела, как трепетно он смотрит на меня. Потом он принёс абрикосы и сливы. Мы ели свежие плоды в постели, как Адам и Ева в раю, только запивая их минеральной водой из обычной стеклянной бутылки.

Подкрепившись, я вытянулась на его кровати, взяла Юрину руку и совершила небольшое обзорное путешествие по моему телу, плавно продвигая его пальцы. Юра с моей помощью исследовал те места, к которым сам не дерзнул бы прикоснуться. Он опасался спугнуть меня активностью, а я это чутко понимала. Я поводила его рукой по животу, по груди, вдоль резиночки моих трусиков, чуть оттянула её, слегка продвинулась вниз, но закончила первое смелое исследование у самого края жёсткой курчавой поросли в форме равнобедренного треугольника.