Уроки приручения, или Моя несносная команда. Часть 1 - Деймон Краш, Анна Алексеева

Эйлар Гилберт Лоран

Стелла застонала и выгнулась дугой, сидя на мне сверху, отчего её потяжелевшая грудь очертилась такими манящими формами, что я не удержался и, приподнявшись на локте, поймал затвердевший набухший сосок. Её стон стал глубже и утробнее, а я ощутил на языке лёгкий сладковатый привкус.

Мне не нужно было даже ничего делать. Ной, стоявший на колене у неё между ног, вбивался в Стеллу, заставляя её ритмично подрагивать, и делая внутри узко и приятно с каждым движением.

Когда Стелла с криком сжалась, выталкивая нас обоих, я поймал её за подбородок со словами:

— Тише, детей разбудишь.

Она закусила губу. Брови выгнулись от едва сдерживаемого оргазма. И я не выдержал. Обхватил ладонями упругую попку и стал с силой входить в неё.

Ох, Богиня! Такая маленькая, она легко принимала нас обоих, и даже спустя несколько лет брака я не переставал хотеть её. Ещё пара мгновений – и Ной с тихим рыком замер внутри неё. Мне понадобилось ешё несколько сильных движений, прежде чем извергнуться внутрь отчаянно сжавшейся Стеллы.

Ной медленно вышел. Утёр пот со лба и упал рядом на огромную кровать. А Стелла, тяжело дыша, упала мне на грудь.

— Сегодня я любимый муж? – усмехнулся я, поглаживая её по волосам. Сила внутри бурлила, переполняла меня до краёв: Стелла отдала мне всё, без остатка.

— У меня сегодня бумажная работа, – пояснила она. Я ещё чувствовал, как её мышцы продолжают сокращаться время от времени, сжимая меня, хоть и едва ощутимо – в сравнении с тем, что было несколько минут назад. – А у тебя тренировка. Тебе нужно возвращаться в строй.

Я поймал её губы.

— Всё равно в команду я смогу вернуться не раньше, чем закончится чемпионат. У меня контракт.

— Это не значит, что тебе не надо тренироваться, – заметил Ной. – Если вернёшься с отвисшим пузом, тебя не поймут.

Я пихнул брата в бок, и тот со смехом вскочил с кровати.

— Пойду сполоснусь и детей подниму. Нянечка, вообще-то, будет с минуты на минуту.

Стелла вздохнула и тоже встала. По одной ноге начала стекать тонкая белёсая струйка, но она, словно не обращая на неё внимание, спокойно пошла в нашу отдельную ванную вместе с Ноем.

Я же потянулся и с наслаждением перекатился на прохладную, не нагретую нашими телами, подушку. И даже успел обнять её, удобно пристроившись: они там, скорее всего, застряли минут на пятнадцать, не меньше. Я бы и сам не прочь немного продлить удовольствие. Но раз уж мне досталась сила, то Ною – добавка.

Однако, долго моё удовольствие не продлилось. В коридоре раздался грохот двери и отчаянные споры троих трёхлетних детей. Я не особенно старался вслушиваться. Эти трое вообще всё время спорили. Если вникать, можно с ума сойти, и справлялись с этим только Стелла и нянечка. Впрочем, нянечка – не всегда. Иногда мы возвращались домой и обнаруживали её сидящей за столом рядом с Лекси, которая рисовала бабочек, подперевшей голову рукой и невидящим взглядом наблюдающей за тем, как тройняшки отбирают друг у друга плюшевого дракона. Одного крыла у дракона в тот момент уже не было…

— Па-а-апа-а-а-а! – заорали они, тарабаня в дверь. Я вымученно вздохнул, но встал и натянул штаны, прежде чем заставить растущий у двери куст открыть дверь своими гибкими ветвями.

В комнату вбежали все трое и наперебой начали мне объяснять, кто в чем не прав. Говорили они ещё плохо, используя только простые слова и даже не пытаясь их склонять. Поэтому, даже если бы они не пытались вываливать на меня всё разом, я всё равно вряд ли понял бы хоть что-то. Запрыгнув на постель и старательно пружиня на ней, они говорили наперебой, и среди прочего я с трудом смог разобрать “дом”, “подушки” и то ли “сломали”, то ли “взорвали”, то ли ещё что-то.

Потом они вдруг замолчали и огляделись.

— А где папа Ной?

— А где мама?

— А где нянни?

— А Лека спит?

— Надо Леку разбудить.

— Уже утро светит.

— Солнце! Солнце светит!

— Сейчас день. Днём нельзя спать.

— Будить Леку!

— Ле-е-ека-а-а!

Лекси было уже пять. Она была спокойной, усидчивой и очень умной девочкой – любимицей Ноя. И хотя я куда больше радовался тройняшкам, сейчас у меня буквально камень с души свалился: мне не пришлось разбираться, кто виноват в чём-то там с домом из подушек, который то ли сломали, то ли взорвали, то ли захватили. Тройняшки слезли с постели и с боевым кличем побежали к Лекси.

Что ж, всё равно пора вставать.

Накинув рубашку, я вышел из спальни и сбежал по ступенькам вниз, на кухню, где уже копошилась миссис Митч, наша домработница.

— Доброе утро, мистер Эйлар, – поприветствовала она с неизменной улыбкой на мягком пухленьком лице. – Завтрак уже на столе. Если торопитесь, я присмотрю за малышами.

— Спасибо, миссис Митч. Нянечка вот-вот прибудет. Можете быть свободны.

— Да мне только в радость, – отмахнулась она. – Вот покормлю малышей, тогда и пойду. Куда мне торопиться. Дома кроме кошки Люськи и нет никого. Как ваше крыло?

— Намного лучше, спасибо. На прошлой неделе доктор разрешил летать.

— Ой, это прекрасные новости! – добродушная человечка приложила к груди мягкие полненькие ручки. – Неужели мы увидим вас в следующем сезоне на поле? Признаюсь, я не особенно интересуюсь спортивными новостями, но про драгонбол читаю все новости, только из-за вас.

Я усмехнулся:

— Спасибо вам, миссис Митч. Надеюсь, я смогу оправдать ваши ожидания.

Тройняшки с улюлюканьем скатились по лестнице на огромной картонке – разодранной коробке от купленного недавно теле-вещателя, а потом покатились по полу, хохоча, как ненормальные.

— Подъё-ом! – рявкнул я, и дети подняли на меня удивлённые взгляды. – Руки мыть шагом-м марш!

Мальчишки переглянулись и побежали к раковине, к которой миссис Митч уже приставляла подножку. Через пару минут шебутные тройняшки сидели за столом и кидались друг в друга кашей. Я беззлобно порыкивал на них, и каждый раз они обращали на меня полный невинности взор и целую минуту тихо ели, прежде чем вновь начать кидаться друг в друга кашей.