Джек Ричер, или Без права на ошибку - Ли Чайлд

– Это Джо, – пояснила Фролих. – Таким образом мы смогли отдать ему дань уважения и восхищения.

Ричер пристально смотрел на фамилию своего брата. Буквы вырезаны очень аккуратно: каждая около двух дюймов в высоту, с позолотой. Мрамор казался холодным и был испещрен цветными точками и прожилками, как и положено любому мрамору. Затем перед мысленным взором Ричера на мгновение появилось лицо Джо, когда тому было лет двенадцать. Он вспомнился таким, каким сидел за обедом или, может быть, за завтраком: всегда на секунду быстрее других понимавший шутки и всегда на ту же секунду позже начинавший улыбаться им. Затем Ричер увидел его, уходящего из дома. Брат отправлялся служить куда-то в жаркие страны. На рубашке проступили пятна от пота. С вещевым мешком на плече, он торопился в Уэст-Пойнт, откуда должен был лететь еще десять тысяч километров. Затем он появился на похоронах матери – именно тогда Ричер последний раз видел брата живым. Ричер видел и Молли Бет Гордон, но лишь за пятнадцать секунд до того, как она умерла. Это была светловолосая, яркая и очень энергичная женщина, во многом похожая на саму Фролих.

– Нет, это не Джо, – покачал головой Ричер. – И не Молли Бет. Здесь только их имена.

Нигли внимательно посмотрела на него. Фролих промолчала и провела их назад, в маленький вестибюль с одним-единственным лифтом. Они поднялись вверх на три этажа и оказались в совершенно другом мире. Множество узких коридоров и низкие потолки создавали деловую обстановку. Наверху находились звукоизолирующие панели, оттуда же светили яркие люминесцентные лампы. Пол покрывал белый линолеум и темно-серый ковролин. Офисы разделялись на отдельные рабочие места передвижными панелями, доходящими до уровня плеча. Здесь повсюду можно было увидеть телефонные аппараты, факсы, стопки бумаги и бесконечные компьютеры. На этаже царил привычный шум, состоявший из урчания накопителей на жестких дисках, шороха вентиляторов, приглушенного писка модемов и мягкого перезвона телефонов. Сразу за главной дверью расположился стол секретаря приемной, за которым сидел серьезного вида мужчина. Он удерживал плечом телефонную трубку и что-то аккуратно записывал в журнал, поэтому только удивленно взглянул на троицу и неуверенно кивнул в знак приветствия.

– Здесь всегда находится дежурный офицер, – пояснила Фролих. – У них работа в три смены. Они сидят за этим столом постоянно. Так что это место у нас никогда не пустует.

– И попасть внутрь можно только через этот вход? – спросил Ричер.

– Есть еще пожарная лестница, там, где запасной выход, – пояснила Фролих. – Но вы не торопитесь. Видите вон те камеры?

Она указала на потолок. Там располагалось несколько камер наблюдения, чтобы постоянно следить за тем, что происходит в офисах и коридорах.

– Не забудьте и о них.

Затем она повела их внутрь комплекса. Они поворачивали то влево, то вправо, пока не дошли почти до самого конца этажа, где попали в еще один длинный узкий коридор, заканчивающийся квадратным помещением без окон. У боковой стены квадрата находилось рабочее место для секретаря, с письменным столом, шкафчиками и полками, на которых стояли толстые папки с документами и лежали стопки листков для заметок. На стене висел портрет нынешнего президента, в углу стоял свернутый звездно-полосатый флаг, рядом с ним располагалась вешалка для пальто. И более ничего. Все здесь сверкало чистотой, и ни один предмет не казался лишним. Позади стола секретаря находился пожарный выход. Это была мощная дверь с пластмассовой табличкой, на которой изображался бегущий зеленый человечек. Над выходом висела камера наблюдения, смотрящая куда-то вперед немигающим стеклянным глазом. Напротив виднелась единственная дверь.

– Это и есть офис Стивесанта, – пояснила Фролих.

Она открыла дверь и провела их внутрь. Щелкнул выключатель, и комнату залил свет люминесцентной лампы. Офис оказался небольшим, даже меньше, чем приемная секретаря, с единственным окном, зашторенным на ночь.

– Это окно открывается? – поинтересовалась Нигли.

– Нет, – отозвалась Фролих. – Кроме того, оно выходит на Пенсильвания-авеню. И если какой-нибудь вор-взломщик осмелится подняться сюда, на третий этаж, по веревке, его обязательно заметят с улицы, поверьте мне.

В кабинете располагался громадный письменный стол, покрытый серым композитом. Поверхность стола оказалась совершенно пустой. Рядом стояло кожаное кресло, которое сейчас было аккуратно задвинуто.

– Разве он не пользуется телефоном? – удивился Ричер.

– Аппарат он держит в одном из ящиков стола, – пояснила Фролих. – Босс любит, чтобы на столе всегда было чисто и просторно.

У стены стояли шкафы, отделанные той же серой пластмассой, что и стол. Для посетителей в кабинете имелось два кожаных стула. И более ничего. Такая строгая обстановка офиса говорила о деловитости его владельца.

– Ну так вот, – начала Фролих. – Угроза по почте поступила к нам в понедельник, сразу после выборов. В среду вечером Стивесант ушел домой примерно в половине восьмого. Поверхность стола оставалась пустой. Его секретарь покинула рабочее место через полчаса. Она заглянула к боссу в кабинет перед самым уходом. Так повелось издавна, она проверяет его комнату всякий раз, когда уходит позже босса. Она подтверждает, что поверхность стола была абсолютно пуста. Секретарь обязательно заметила бы любые изменения, происшедшие в кабинете, верно? Если бы, например, лист бумаги уже лежал тут, это сразу бросилось бы ей в глаза.

Ричер кивнул. Поверхность стола Стивесанта напоминала надраенную до блеска палубу боевого корабля, готового в любой момент принять инспектирующего адмирала. Да тут и пылинка бы была совершенно не к месту.

– Наступает четверг, – продолжала тем временем Фролих. – Восемь часов утра, секретарь приходит на работу первой. Она сразу направляется к своему столу и начинает трудиться. К двери в кабинет Стивесанта даже не притрагивается. В восемь часов десять минут появляется сам босс. Он одет в плащ и держит в руке тоненький дипломат. Снимает плащ и вешает его тут же, на вешалку. Секретарь о чем-то разговаривает с ним, он ей отвечает, причем дипломат кладет на ее стол, видимо обсуждая что-то. Затем открывает дверь своего кабинета и заходит внутрь. В руках у него ничего нет, поскольку его дипломат остался на столе у секретаря. Проходит четыре или пять секунд, и он выходит из кабинета. Зовет секретаря и просит ее войти. Они оба утверждают, что в это время лист бумаги уже лежал на его столе.

Нигли оглядела комнату, внимательно осмотрела дверь, стол и прикинула в голове расстояние от двери до стола.

– Это только их показания? – спросила она. – Или у вас есть подтверждение на пленках, заснятых камерами наблюдения?

– И то и другое, – кивнула Фролих. – Каждый магнитофон ведет запись на свою пленку. Я просмотрела запись, и там изображено все точно так, как они рассказывали.

– Получается, что либо они вместе замешаны в этом деле, либо никто из них действительно не подкладывал эту бумагу.

Фролих кивнула:

– Я пришла к аналогичному выводу.

– Так кто же это сделал? – спросил Ричер. – Кого еще показывает пленка?

– Бригаду уборщиков, – ответила Фролих.

Она отвела их в свой офис и вынула из ящика стола три видеокассеты. Затем отошла к полкам, где между принтером и факсом примостился небольшой телевизор «Сони» со встроенным видеомагнитофоном.

– Это копии, – пояснила она. – Оригиналы заперты и хранятся в другом месте. Магнитофоны работают с таймерами, время записи каждой пленки занимает шесть часов. Мы ведем запись так: с шести утра до полудня, с полудня до шести вечера, затем с шести вечера до полуночи, с полуночи до шести утра, и все повторяется сначала.

Она отыскала пульт управления в ящике и включила телевизор, после чего вставила в видеомагнитофон первую кассету. На экране возникла слегка мутная картинка.

– Это вечер среды, – пояснила Фролих. – Запись на этой кассете идет с шести вечера до полуночи.

Изображение оказалось не совсем четким, и подробности размывались, но все же разглядеть то, что происходит на экране, было вполне возможно. Камера, расположенная за головой секретаря, захватывала все квадратное помещение. Секретарь сидела за столом и занималась телефонными звонками. Это была пожилая седая женщина. Дверь в кабинет Стивесанта на экране располагалась справа и была закрыта. Слева внизу на экране высвечивалась дата съемки и точное время. Фролих стала перематывать пленку вперед. Голова секретаря, комично подергиваясь, принялась беспрестанно поворачиваться направо и налево, а рука то поднималась, то опускалась, пока она звонила сама и отвечала на поступавшие звонки. На экране мелькнул какой-то мужчина, который принес пачку внутренней почты, затем он повернулся и быстро удалился. Секретарь рассортировала почту со скоростью автомата. Она раскрывала конверт за конвертом, расправляла листы бумаги, после чего к каждому письму прикладывала резиновый штамп.