Мозгоимение: Фальшивая история Великой войны - Марк Солонин

Задача была исключительно сложна. Утраченную внезапность вернуть уже не удастся, в то время как возможный тактический проигрыш от неудачи первого дня оборонительных боев не представлялся чем-то катастрофическим. Это вы, уважаемый читатель, твердо «знаете», что укрепленные районы на старой границе были разоружены (или даже взорваны), а на новой границе «ничего построить не успели». Но коллективный «Сталин» прекрасно знал и состояние полосы укрепрайонов, одна из которых называлась «линия Сталина», а другая — «линия Молотова», и топографическую карту западных районов своей страны.

Война разворачивается не на гладкой шахматной доске, а на реальной местности, с ее оврагами, ухабами, озерами, горами и болотами. И если никаких «наступательных» или «оборонительных» танков и самолетов не бывает, то местность, напротив, может помогать или обороняющейся, или наступающей стороне. Это придумано не мной, и термины «танконедоступная местность», «танкоопасное направление» давно и прочно заняли свое место в военной литературе. Эти понятия были особенно значимы для вермахта образца 41-го года, в котором мотопехотные полки танковых и моторизованных дивизий передвигались не на гусеничных бронетранспортерах (как это показывали в советском «кино про войну»), а на обычных, «гражданских» грузовиках, трофейных автобусах и хлебных фургонах; да и немецкие танки на своих узких гусеницах застревали после хорошего дождя на той местности, которая в России называется «грунтовой дорогой».

Обратившись к карте, мы увидим, что немецкая группа армий «Север» сразу же после перехода границы «утыкалась» в полноводную реку Неман, причем в его нижнем (т. е. наиболее широком) течении. Далее, форсировав множество малых рек и речушек, немецкие дивизии примерно в 250 км от границы выходили на берег могучей судоходной реки Западная Двина (Даугава), причем опять же в ее нижнем течении. Еще через 150–200 км на пути к Ленинграду немецкие войска должны были форсировать реку Великая, к северу от которой дорогу на Ленинград намертво перекрывала система Чудского и Псковского озер. И это — самый лучший из предоставленных природой маршрутов. Войска групп армий «Центр» и «Юг» ждали гораздо более серьезные препятствия.

Местность в полосе наступления группы армий «Центр» (южная Литва и западная Белоруссия) абсолютно «противотанковая». С севера «белостокский выступ» прикрывает полоса непроходимых болот в пойме лесной реки Бебжа, на юге граница была проведена по берегу судоходной реки Западный Буг в его нижнем течении. Немногочисленные дороги среди вековых лесов и гиблых болот западной Белоруссии представляют собой некое подобие горных ущелий — застрявшую (или подбитую) головную машину колонны невозможно ни объехать, ни обойти. Восточнее Минска полосу наступления группы армий «Центр» с севера на юг пересекают две полноводные реки, с которыми в свое время имел несчастье познакомиться Наполеон: Березина и Днепр.

О том, что значит наступать на такой местности, мы можем сегодня судить по хронологии самой блистательной (и по замыслу, и по реализации) стратегической наступательной операции Красной Армии — операции «Багратион». Наступление началось 23 июня 1944 г. примерно от рубежа р. Днепр. 3 июля был освобожден Минск, через 13 дней — Гродно, еще через 25 дней — Белосток и Брест. Город Ломжа (на самом острие бывшего белостокского выступа) был занят лишь 13 сентября. Остается только добавить, что Красная Армия начала операцию «Багратион», имея трехкратный перевес по числу дивизий, четырехкратный — по числу танков и абсолютное господство в воздухе.

В июне 41-го группа армий «Юг» могла начать вторжение на Украину лишь через относительно узкий (150–200 км) «коридор» между городами Ковель и Львов. С севера этот коридор ограничен абсолютно непроходимой полосой болот Полесья (говорят, там были деревни, в которых за всю войну так и не увидели ни одного немецкого солдата), с юга — Карпатскими горами. Именно в этой полосе и наступали все танковые и моторизованные дивизии группы армий «Юг». На этом пути им предстояло форсировать Западный Буг, а затем — следующие один за другим с почти равными промежутками в 50–60 км южные притоки Припяти (Турья, Стоход, Стырь, Горынь, Случь). Невеликие эти реки имеют широкие, надежно заболоченные берега. Советские военные специалисты характеризуют их как «водные преграды оперативно-тактического значения».

Южнее Карпат, в Молдавии и в степях юга Украины местность, казалось бы, гораздо более благоприятная для наступающих войск — там нет ни лесов, ни болот. Зато параллельно границе протекают три судоходные реки — Прут, Днестр, Южный Буг — в их нижнем течении. Наконец, на пути немецких и румынских войск неизбежно возникал могучий Днепр, форсирование которого в его нижнем течении представляет собой операцию, уже вполне сравнимую по сложности и рискованности с высадкой морского десанта. По сути дела, только к востоку от Днепра немецкие моторизованные соединения выходили наконец на местность, позволяющую осуществлять широкий оперативный маневр. Да только от границы до Днепра более 400 км. Препятствия, созданные самой природой, дополнялись и многократно усиливались препятствиями рукотворными. На глубине в 200–300 км от границы (за линией «старой» границы 1939 года) сплошной полосой от Финского залива до Черного моря располагались укрепрайоны «линии Сталина»:

— Кингисеппский;

— Псковский;

— Островский;

— Себежский;

— Полоцкий;

— Минский;

— Слуцкий;

— Мозырский;

— Коростеньский;

— Новоград-Волынский;

— Шепетовский;

— Киевский;

— Изяславский;

— Староконстантиновский;

— Остропольский;

— Летичевский;

— Каменец-Подольский;

— Могилев-Ямпольский;

— Рыбницкий;

— Тираспольский.

Количество ДОТов в составе одного УРа было различным и находилось в диапазоне от 206 до 455, что обеспечивало плотность от двух до трех ДОТов на 1 км фронта. Часть укрепрайонов были построены на берегах полноводных рек (Западная Двина, Южный Буг, Днестр), что создавало дополнительную преграду для наступающего противника. По количеству и составу вооружения, по качеству железобетона, по оснащенности специальным оборудованием любой из этих ДОТов по меньшей мере не уступал самым массовым сооружениям пресловутой «линии Маннергейма».

Вопреки легенде, тиражировавшейся многие десятилетия, ДОТы «линии Сталина» никто перед войной не взрывал и землей не засыпал. Некоторые ДОТы целы и по сей день. Перевезти вооружение с «линии Сталина» на «линию Молотова» было в принципе невозможно: если ДОТы на «старой» границе были на 9/10 пулеметными, то на новой границе примерно половина ДОТов должна была вооружаться новейшими полуавтоматическими артсистемами с великолепной перископической оптикой, и именно их-то и не хватало. Летом 1940 года вдоль новой западной границы Советского Союза началось строительство 15 укрепрайонов «линии Молотова» (Телыпяйский, Шауляйский, Каунасский, Алитусский, Гродненский, Осовецкий, Замбровский, Брестский, Ковельский, Владимир-Волынский, Рава-Русский, Струмиловский, Перемышльский, Верхне-Прутский и Нижне-Прутский). Грандиозная программа предполагала сооружение 5807 ДОТов (на «линии Сталина» их было «всего» 3279).

К 22 июня 1941 г. эта «стройка века» была еще весьма и весьма далека от завершения. Г. К. Жуков в своих печально знаменитых «Воспоминаниях и размышлениях» утверждает, что «к началу войны удалось построить около 2500 железобетонных сооружений», но здесь он, возможно, ошибся, причем в прямо противоположную от желаемой сторону: в большинстве современных источников указываются значительно меньшие цифры. Так, в УРах Западной Белоруссии было построено от 332 до 505 ДОТов, на Западной Украине — порядка 375. Несравненно большее число ДОТов находилось еще в стадии строительства.

Например, в Брестском УРе было построено 128 ДОТов и еще 380 должны были быть сданы строителями к 1 августа 1941 г. Таким образом, в те дни и часы, когда в кабинете Сталина шли последние предвоенные совещания, их участники знали, что в среднем на одном километре фронта Брестского укрепрайона уже находятся три врытые в землю бетонные коробки, стены которых выдерживают прямое попадание снаряда тяжелой полевой гаубицы. Одна — полностью построенная, и еще две такие же коробки, частично незавершенные. Но это — в среднем. Фактически же Брестский УР находился в одном из крупнейших в мире болотистых районов. На такой местности ДОТы были выстроены не «цепочкой», а отдельными узлами обороны, перекрывающими немногие дорожные направления. Так, в районе местечка Семятыче, у дороги Седлец — Беловеж стояло 20 ДОТов, которые занимал 17-й пулеметно-артиллерийский батальон.

Сталин обладал феноменальной памятью, но даже самый беспамятный командир Красной Армии не мог к июню 41-го забыть того, как Красная Армия прорывала «линию Маннергейма». Эта тема постоянно возникала в приказах наркома обороны Тимошенко, на совещаниях высшего комсостава. Всем было объяснено, что Красная Армия совершила чудо, равного которому не знает военная история. Хронология «чуда» была следующей: 7–10 дней ушло на то, чтобы преодолеть 30–40 км «предполья» и выйти к главной линии укреплений, затем — две недели бесплодных и кровопролитных попыток прорыва. После этого весь январь и начало февраля 1940 года ушли на серьезную подготовку к штурму;