Дышать счастьем - Рокси Нокс

Однажды он вернулся под утро. Глаза лихорадочно блестят, на лице сияет торжествующая улыбка:

— Я это сделал!

— Что? — поднимаюсь в постели на локтях и близоруко щурюсь.

— Я сорвал куш. У нас теперь есть деньги на твое лечение, Аленка! Мы тебя вылечим и станцуем джигу прямо на берегу моря.

Не знаю, что сказать, мне очень страшно. Порывисто обнимаю Сашку и утыкаюсь носом в его гладко выбритую щеку.

— Ну зачем так было рисковать? Я очень за тебя переживала.

— А зря. Я все продумал. Сегодня же свяжусь с клиникой и куплю билет на ближайший авиарейс в Грецию. ТЫ БУДЕШЬ ХОДИТЬ!

Плачу, нет, рыдаю взахлеб. Неужели все позади? Или все только наоборот начинается? Не хочу без него уезжать и прошу, чтобы немедленно уволился из казино. Твердо обещает к моему возвращению оттуда уйти. Обнимаемся, никак не можем наговориться в этот тихий предрассветный час. О том, чтобы лечь спать не возникает и мысли. Оба слишком возбуждены и взбудоражены открывшимися перспективами. Мечтаем о том, как я, вернувшись из Греции, спущусь с трапа на своих ногах — грациозно, с прямой спиной, как балерина. Длинные светлые волосы будут развиваться на ветру, на мне будет короткое платье, которые не скроет красивые и здоровые ноги, обутые в красные туфли.

— Алена, я должен тебе в кое-чем признаться, — говорит Сашка и трепетно сжимает мою ладонь.

— В любви? — шучу я, а сама предчувствую что-то нехорошее.

— И это тоже, конечно. Но дело в другом…

— Так в чем же? Не томи, говори, Саш.

— В общем, я ни дня не проработал страховым брокером. Прости за обман.

— Как же ты зарабатывал на жизнь, когда мы познакомились? — удивляюсь я.

— Я всегда работал на дядю — брата моего отца. Он глава группы, специализирующейся на кражах и грабеже, сколоченная им еще в лихих 90-х годах. Ему под 70 лет, а он все еще держится на плаву. Я исчез год назад, потому что находился под следствием. Меня поймали на организации грабежа крупного супермаркета и держали в СИЗО больше года, поэтому тебе не звонил, не писал и не объявлялся. Легавые не смогли ничего доказать и прямо в зале суда меня отпустили. Ну, там дядя вмешался, конечно, отмазал. Теперь, когда ты знаешь правду, умоляю тебя: не прогоняй меня! Я со всеми этими противозаконными делишками завязал, от дяди отделился, и я реально хочу начать новую жизнь с тобой. Прошу, поверь мне.

Я устало прикрываю веки и чертыхаюсь вслух. Вот только воровской романтики не хватало в моей истории! И что мне теперь делать с этой информацией, скажите на милость? Саша — грабитель. Глупо и по-детски брать сейчас с него слово, что он «больше так никогда не будет делать». У него есть своя голова на плечах, так пусть пользуется ею.

— Скажи, хоть что-нибудь, — умоляет он.

— Пойдем спать, Саша. Сегодня выдался слишком тяжелый день.

Наступает день моего отлета. Сашка отпрашивается с работы и везет меня в аэропорт. Конечно, с нами едет и моя инвалидная коляска — без нее пока никуда. В Греции меня встретят работники реабилитационного центра, которые уже ждут моего приезда. Саша все проплатил наперед.

Не могу избавиться от нехорошего предчувствия, тело бешено трясет, как в вирусной лихорадке. Еще немного и со мной случится паническая атака. Пару раз у меня была уже эта страшная штука: ощущение близкой смерти, ужаса, невозможность говорить и дышать. Теперь, как огня, боюсь этого состояния и чтобы отвлечься, начинаю тихо напевать детскую песенку.

— Ты чего, Ален? — улыбается Сашка. — Хотя продолжай, мне очень нравится, как ты поешь. У тебя такой приятный голос, как у русалки из сказок. Никогда не думала стать певицей?

— Нет, у меня страх перед публикой.

— Моя любимая вся соткана из фобий и страха, — беззлобно констатирует он, — но это ничего, мы справимся с любым твоим тараканом, даже самым вредным.

— Сааааш, а давай я никуда не полечу, а? У меня плохое предчувствие, — никак не могу унять дрожь во всем теле. Кажется, у меня даже поднялась температура на нервной почве.

— Аленка, все будет хорошо, настройся на позитивную волну, — сжал мою руку Саша.

— Что-то случится, — задумчиво говорю я, — может, мой самолет рухнет?

— Перестань, любимая! На земле аварии случаются чаще, чем в воздухе. Твой самолет очень хорошей авиакомпании — не переживай! Все будет так, как мы задумали: вернешься и величественно, как королева, сойдешь с трапа на своих ногах.

Еще долго обнимаемся в аэропорту, пока, наконец, не объявляют посадку на рейс. Обходительный сотрудник помогает мне занять свое место. Уныло смотрю в окно, и молюсь: пусть все будет хорошо.

Мой полет составлял всего три часа. Мне же показалось — вечность. Самолет мягко приземлился в аэропорту Афин. Пассажиры по традиции аплодируют пилоту и двигаются на выход. Сижу в ожидании помощи и размышляю: что меня здесь ждет? Мне помогут встать на ноги? Во всяком случае, я приложу максимум усилий к тому, чтобы Сашкины деньги не пропали даром. Я отправляю ему смс, что благополучно долетела. Впереди еще примерно 300 километров до Салоников — города, где, собственно, располагается мой реабилитационный центр.

Первое впечатление от этой страны было не очень приятным. Дело в том, что кто-то взял мою коляску и увез ее в неизвестном направлении, подумав, что она общественная. Как же я пожалела, что не придала ей каких-то индивидуальных черт! Можно было, например, заказать диски на колеса со своей фотографией или какой-нибудь рисунок. Обязательно сделаю это в следующий раз.

Сашка ответил, что утрата кресла — знак судьбы. Значит, лечение мне поможет, и оно больше не понадобится. Но я куда более реалистично смотрю на вещи, поэтому жутко расстроилась.

Сотрудник авиакомпании в прямом