Пожалуйста, избавьте от греха - Рекс Стаут

Вульф подождал, пока я закончу, и лишь потом повернул голову.

– Ты ее не нашел?

– Найти-то нашел, но лучше бы не искал. Когда она умрет – чем раньше, тем лучше – и вознесется на небеса, она не станет тратить драгоценного времени на Святого Петра, а обратится только к Всевышнему, с заглавной «В». Она придет к шести часам, чтобы поговорить с Вами, тоже с большой буквы. Я смиренно прошу прощения и согласен получать меньшее жалованье.

– Пф! Я согласен, что правила ты на сей раз не нарушил. – Вульф скорчил гримасу. – Скоро спущусь.

На обратном пути я приостановился, чтобы извиниться перед броутониями сангвинеа. А уже спускаясь по лестнице, я сообразил, что неплохо бы подослать к молоку подкрепление, завернул на кухню и налил себе в высокий стакан джин с тоником, добавил листочек мяты и капнул лимонного сока. Потом смешал такой же коктейль для Фрица. Мне остро недоставало общества.

Я думал, что она окажется пунктуальной или даже придет на пару минут раньше, но нет. Как-никак она была женщиной. Пришла она в восемнадцать минут седьмого, одетая в персиковую блузку с длинными рукавами и узкую коричневую юбку ниже колен. Обратилась дорогая гостья ко мне.

– Извините, я немного задержалась, – сказала она.

– Я тоже, – хмуро ответил я, не желая потакать гордячке.

Вульф не обсудил со мной тактику поведения, хотя спустился из оранжереи ровно в шесть, а ведь прежде он частенько советовался со мной о том, как вести себя с женщинами. Впрочем, вскоре он уже показал мне да и ей, что на сей раз помощники для задуманной им игры ему не требовались. Едва гостья уселась в красное кожаное кресло, он заявил:

– Добрый день, мисс Лугос. Спасибо, что пришли.

В следующую секунду, когда она закинула ногу на ногу и одернула юбку, он встал, дотопал почти до самой двери, потом круто развернулся и сказал:

– У меня дела на кухне. Мой помощник, мистер Гудвин, задаст вам несколько вопросов от имени миссис Оделл.

И был таков.

–Я удивлен не меньше, чем вы, – сказал я, – но эта выходка совершенно в его стиле. Никакого уважения к собратьям или сосестрам по разуму. Мне кажется, я уже говорил вам, что, по его мнению, я разбираюсь в женской натуре лучше, чем он. Он и вправду в это верит. Итак, реальность такова – мы с вами сидим в кабинете частного сыщика, который вы предпочли розовой комнате в «Рустермане». Если хотите чего-нибудь мокренького после тяжелого трудового дня, назовите – возможно, оно у нас и окажется.

Ее губы едва заметно дернулись.

– Мне бы следовало встать и уйти, – сказала она. – Но, пожалуй… Это только…

– Да, – согласился я. – Это только. В любом случае вы уже повели себя неправильно. По телефону вы растерли меня по стенке. Поставили на место. Отбрили. Но чтобы довести дело до конца, вам следовало отослать орхидеи обратно или даже принести их с собой. Если, конечно, вы не выбросили их в корзинку для мусора?

Хелен вспыхнула и поджала губы. Потом вдруг рассмеялась, да так заливисто и весело, что даже запрокинула голову назад. Кажется, я тоже довольно ухмыльнулся. Даже точно.

– Что ж, мистер Гудвин, – сказала она, – вы победили. Я не выбросила их в мусорную корзину. Они стоят в вазе. И я почти жалею, что не согласилась пойти с вами в «Рустерман». Но, как вы выразились, реальность такова. Поэтому задавайте вопросы.

Я стер с лица улыбку, – Хотите чего-нибудь выпить?

– Нет, благодарю.

– Тогда давайте начнем. Во-первых, мне кажется, вы слышали, что сказали в тот вечер те шестеро, когда мистер Вульф спросил их, где и как они провели тот уик-энд. Все ли они говорили правду?

– Не знаю. Откуда я могу это знать?

– Мало ли. Может, вы слышали, как Браунинг говорил что-нибудь такое, из чего следовало, что он вовсе не плавал на яхте с пятницы до воскресенья, или Кеннет Мир проговорился, что вовсе не лазил по горам в Вермонте. Судя по вашему виду, вы считаете, что я последний болван, коль скоро надеюсь, что вы ответите мне на подобные вопросы. Но это не так. В подобном расследовании только последний болван ожидает услышать полные и честные ответы на любой свой вопрос, но он тем не менее спрашивает. Вот, например, такой вопрос. Знал ли Деннис Коупс о привычке Кеннета Мира каждый день заглядывать в тот ящик и проверять, сколько там осталось виски?

– Вопрос довольно коварный. Он подразумевает, что Кеннет Мир каждый день залезал в ящик стола мистера Браунинга.

– Совершенно верно. Так это или нет?

– Нет. Насколько мне известно, это не так. Мистер Браунинг сам проверял, сколько у него осталось виски.

– А покупал виски он сам?

– Он покупает его коробками. Их привозят к нему домой, а на работу он приносит по две бутылки за раз.

– А Кеннет Мир пьет бурбон?

– Не думаю. Он предпочитает водку.

– А вы пьете бурбон?

– Крайне редко. Я вообще пью мало.

– А вы сами не проверяли каждый день, сколько виски осталось в ящике?

– Нет. Мистер Браунинг делает это сам.

– А я думал, что секретарши должны проверять все.

– Ну… мало ли, что вы думали.

– Вы знакомы с Деннисом Коупсом?

– Конечно.

– Два человека полагают, что бомбу подложил он, чтобы убрать Кеннета Мира, – он сам, по их словам, метит на его место. Если так, то у него и впрямь были основания думать, что Кеннет Мир имеет обыкновение лазить в ящик каждый день. Как по-вашему, почему он мог так думать?

– Нет. Я вообще не имею понятия о том, что он думает.

– Один человек считает, что Кеннет Мир подложил бомбу, чтобы расправиться с Браунингом в отместку за то, что вы с ним спите. Об этом вы понятие имеете?

– Да. Это полный бред.

– А вот один мой знакомый репортер с вами не согласился бы. Конечно, по большому счету, здесь подразумеваются целых три вопроса, а не один. Первый – состояли ли вы в интимных отношениях с Браунингом? Второй – знал ли об этом Кеннет Мир? И третий – он ли подложил бомбу? Или это тоже полный бред?

Не могу сказать, чтобы она хоть как-то отреагировала. Щечки не зарделись, глаза не загорелись. Она ответила ровно и бесстрастно:

– Полиция меня уже обо всем этом расспрашивала. Мои отношения с мистером Браунингом – это только наше с ним дело. Безусловно – не ваше. Да, женщины спят с мужчинами, поэтому нет ничего абсурдного в предположении, что мы с мистером Браунингом можем состоять в интимных отношениях, но подозревать Кеннета Мира в покушении на мистера Браунинга – это полный бред! Кеннет Мир мечтает сделать карьеру. Ему кажется, что он способен пробиться на самый верх, а кроме мистера Браунинга, ему не на кого рассчитывать.

– Но ведь есть еще вы. Что, если вы для него важнее карьеры? Это уже мое дело, мисс Лугос. Нет ничего бредового в предположении, что любовь мужчины к женщине может отодвигать на задний план все прочие помыслы и стремления. Такое не раз уже случалось.

– Кеннет Мир не из таких людей. Вы его не знаете, а вот я отлично знаю. Сколько времени это еще продлится?

– Не знаю. Это зависит от нескольких причин. Но в любом случае – не так долго, как с мистером Вульфом. Он любит задавать вопросы, которые кому угодно покажутся совершенно абсурдными и даже праздными, а я предпочитаю сразу брать быка за рога. Например, когда мистер Вульф спросил вас в тот вечер, не думаете ли вы, что человек, подложивший бомбу, сидит сейчас в этой комнате, вы сказали, что ровным счетом ничего не знаете. Абсолютно ничего. Немудрено – что еще вы могли сказать при них. А как бы ответили сейчас? Не для протокола, разумеется.

– Я бы повторила то же самое. Я ровным счетом ничего об этом не знаю. Извините, мистер Гудвин, я… я устала. Я бы выпила немного… немного виски.

– Пожалуйста. Скотч, бурбон, водка, ирландское виски. Вода, сода, лед.

– Просто виски. Любое – пусть бурбон. Не имеет значения.

Мне не показалась, что она и вправду устала. Пальцы на обеих руках, покоившихся на коленях, поочередно сжимались и разжимались. Она явно была не в своей тарелке. Нервничала или боялась. На кухне, прихватив бутылочку бурбона – не «Тен майл-крик», – и налив в графин воды, я попытался поискать причину – было ли дело только в том, что ей пришлось обсуждать столь интимные вопросы с простым помощником частного сыщика, или в чем-либо другом. Я уже успел поставить поднос с напитками на маленький столик возле ее кресла и вернуться к своему столу, но так и не пришел к определенному выводу. Плеснув себе немного виски, Хелен Лугос осушила стакан в три глотка, состроила гримаску, пару раз сглотнула, потом налила себе воды и залпом выпила.

– Я же говорила вам… – Она поперхнулась, откашлялась и начала снова. – Я же говорила вам, что пью мало…

Я кивнул.

– Могу принести вам молока, но оно считается противоядием по отношению к виски.

– Нет, благодарю вас. – Она еще раз сглотнула.

– О'кей. Значит, вы не знаете, кто подложил бомбу в этот ящик?