Что забыла Алиса - Лиана Мориарти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мама! – повторила Элизабет. – Пожалуйста, постарайся понять. Что было после девяносто восьмого года, она не помнит.
– Ничего?
– Я не сомневаюсь, это скоро пройдет.
– Ну да! Да, конечно, совсем скоро!
Мать погрузилась в молчание и провела ногтем вокруг густо накрашенного рта.
Алиса старалась освоиться с этим новым для себя фактом: «Моя мать замужем за отцом моего мужа…»
Это было так же непреложно, как факты «у меня трое детей» и «мой муж, которого я просто обожаю, больше не живет с нами», но почему-то она забыла обо всем этом.
Это все было неправдой. Это был чудовищный, тщательно продуманный розыгрыш. Сон, на удивление схожий с правдой. Галлюцинация наяву. Кошмар без конца.
Роджер! Что случилось с ее ласковой, осторожной матерью, что она «влюбилась по уши» (и выражение-то не ее!) в какого-то там Роджера? Роджера, с этим ядреным запахом лосьона после бритья, голосом радиокомментатора и манерой говорить «я, типа, думаю…» и «как бы, может быть»? Роджер, который, поддав на семейной вечеринке, зажимал Алису в угол и душил монологами о себе самом и о безграничном восхищении исключительно сложным устройством своей личности. «Спортивного ли я сложения? Да, безусловно. Интеллектуал ли я? Ну, может быть, на доктора философских наук и не потяну. Но поставим вопрос по-другому: обладаю ли я интеллектом? И в таком случае ответ будет положительный: я получил свой диплом в школе настоящей жизни. Вы, Алиса, можете задаться вопросом, имею ли я понятие о духовной жизни. И я, типа, думаю, что ответ должен быть – да, само собой».
В таких случаях Алиса беспомощно кивала, стараясь не дышать, чтобы не задохнуться от запаха лосьона, пока не появлялся Ник и не уводил ее со словами: «Отец, я, типа, думаю, что даме пора и выпить».
А что же сам Ник? Что сказал бы он о таком повороте событий? Его с отцом связывали очень непонятные и сложные взаимоотношения. За глаза он безжалостно вышучивал его и почти с ненавистью рассказывал, как Роджер обращался с матерью, когда родители расходились. Но Алиса замечала, что в присутствии Роджера голос его звучал глубже, плечи расправлялись и он нередко заводил речь о крупной сделке, обсуждавшейся на работе, или о каком-нибудь своем достижении, совершенно неизвестном Алисе, как будто в глубине души жаждал отцовской похвалы, даже когда гневно, яростно отрицал это.
Алиса никак не могла представить, как бы он отреагировал на такую новость. Получается, что они с Ником породнились? Он стал ее сводным братом! Прежде всего в голову пришло, что они с Ником расхохотались бы из-за этого, точно два идиота, обратили бы все это в игру, весьма прозрачно намекали бы на инцест и воображали бы себя Грегом и Марсией Бреди из допотопного сериала. Но, может быть, это было бы вовсе не так уж забавно. Он мог выражать недовольство от имени своей матери, хотя она, кажется, обращалась с бывшим мужем как с ворчливым дальним родственником.
А «чекушки»? Да-да, чекушки… Чокнутые сестры Ника стали теперь ее сводными сестрами. Такую новость они ни в коем случае не могли принять спокойно; они вообще ничего спокойно не принимали – сразу бледнели, переставали разговаривать друг с другом, обижались на самые невинные замечания. Всегда то одна, то другая из-за чего-нибудь страшно переживала. До знакомства с семьей Ника Алиса даже не подозревала, насколько драматичной может быть семейная жизнь – со всеми этими несметными сестрами, свояченицами, друзьями, тетками, кузинами и кузенами и так далее и тому подобное. Ее собственная тихая, спокойная, миниатюрная семья по сравнению с этим котлом казалась затхлым, скучным болотом.
– Поэтому мы с Ником?.. – спросила Алиса. – Он обиделся потому, что его отец женился на маме?
– Вовсе нет! – К матери вернулась былая энергия. – Ваш развод – страшная загадка для нас всех, но мы с Роджером тут ни при чем! Роджер бы очень расстроился, если бы услышал, что ты об этом даже подумала! Само собой, у Роджера свои взгляды на этот развод…
– Мама с Роджером сошлись десять лет назад, – заговорила Элизабет. – Вы с Ником тогда над этим прикалывались, а «чекушки», само собой, бились в истерике, но со временем все устаканилось, и сейчас это уже абсолютно никого не волнует. Я тебе точно говорю, Алиса, – все, что, кажется, так шокирует, на самом деле не так уж и страшно. Когда память вернется, ты сама над собой посмеешься.
Алиса вовсе не желала возвращаться к той себе, которая не видела ничего шокирующего в разводе с Ником. Она не могла поверить, что мать говорит о разводе как о решенном деле. Даже не деле, а факте.
– Нет, я больше не развожусь, – возразила Алиса. – Нет никакого развода.
– Ах! – воскликнула мать и сложила руки, как для молитвы. – Ах, но это же чудесно…
– Мама, обещай, что ни слова не скажешь об этом ни Роджеру, ни вообще никому, – предостерегла Элизабет. – Она не понимает, что говорит.
– Нет, понимаю, – возразила Алиса. Она чувствовала себя как бы слегка навеселе. – Можешь хоть всему свету рассказывать. И Роджеру. И «чекушкам». И троим нашим детям. Никакого развода не будет. Мы с Ником придумаем, что делать.
– Чудесно! – вскричала Барб. – Я так рада!
– Ты так не скажешь, когда к тебе вернется память, – возразила Элизабет. – Сейчас дело решается в суде. У Джейн Тёрнер станет плохо с сердцем, если ты остановишь это дело.
– Джейн Тёрнер? – переспросила Алиса. – А Джейн Тёрнер тут каким боком?
– Она твой юрист.
– Юрист? Никакой она не юрист! – возразила Алиса и смутно вспомнила, как какой-то молодой человек на работе, отчаявшись переспорить Джейн, сказал: «Вам бы юристом работать», а она заявила: «Да, я тоже так думаю».
– Она уже давно окончила юридический факультет и теперь специализируется на разводах, – сказала Элизабет. – Вот она тебе и помогает… развестись с Ником.
Смехотворно! Глупо! Джейн Тёрнер помогает ей развестись с Ником. «Эта маленькая Джейн далеко пойдет», – заметил как-то Ник, и Алиса согласилась. Как могла Джейн Тёрнер так втереться в их жизнь?
– А сейчас вы с Ником стараетесь насолить друг другу из-за опекунства, – продолжала Элизабет. – Это очень серьезно.
Насолить… Алиса представила себе, как они с Ником кидаются ложками с солью друг в друга, смеются, вскрикивают, стряхивают ее с себя.
Но в жизни это, наверное, было вовсе не так уж смешно.
– Ладно, с этим тоже покончено, – твердо произнесла Алиса.
С какой это радости она должна хотеть опеки над тремя детьми, которых даже ни разу в жизни не видела! Она-то хотела Ника.
– Не нужно нам солить друг другу, потому что мы не расходимся, и точка.
– Ура! – вскричала мать. – Я так рада, что ты потеряла память! Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
– Тут проблема только одна, правда? – вставила Элизабет.
– И какая же?
– Да такая, что Ник память не потерял.
10
– Ник? – сказала Алиса.
– Извините, дорогая, это снова я, – ответила медсестра.
Каждый час ее будили, чтобы проверить, посветить фонариком в зрачки и снова и снова задать все те же вопросы.
– Алиса Мэри Лав. Больница Роял-Норт-Шор. Травма головы, – негромко говорила Алиса.
– Отлично. – Медсестра кашлянула. – Извините за беспокойство. Спите, пожалуйста.
Алиса засыпала и видела во сне новых медсестер, которые приходят ее будить.
– Просыпайтесь! Пора на урок сальсы, – говорила одна, в огромной шляпе, которая на самом деле была пирожным профитролем.
– Мне снилось, что мы расходимся, – во сне говорила Алиса Нику, – что у нас трое детей, что мама вышла замуж за твоего отца и что Элизабет очень грустила.
– Какая мне, на хрен, разница? – отвечал Ник.
Алиса охнула и принялась сосать большой палец. Ник убрал с шеи кружок красного конфетти и показал ей.
– Шучу я, шучу! – сказал он.
– Ник… – недоуменно произнесла Алиса.
– Я тебя больше не люблю, потому что ты так и сосешь палец.
– Не сосу! – произнесла Алиса, чуть не умирая со стыда.
– Как вас зовут? – крикнула медсестра, но это была другая, ненастоящая, потому что она подплывала по воздуху, держа в руке связку розовых шариков. Алиса не замечала ее. – Это снова я, – сказала медсестра.
– Ник! – позвала Алиса. – У меня голова болит. Так сильно…
– Это не Ник. Это Сара.
– Вы не настоящая медсестра. Вы мне снитесь…
– Нет, я настоящая. Пожалуйста, откройте глаза и скажите, как вас зовут.
Домашняя работа, выполненная Элизабет для доктора ХоджесаЗдравствуйте, доктор Ходжес, это снова я. Сейчас половина четвертого утра, заснуть совершенно невозможно и кажется, что только другие могут тратить время на такую глупость. Я проснулась с мыслями об Алисе, о том, как она сказала мне: «Ты просто отличная старшая сестра».