Если полететь высоко-высоко… - Мария Романушко

…И теперь, тридцать лет спустя, для меня большая радость (с небольшой капелькой грусти в глубине) рассматривать эти старые, почти старинные, чёрно-белые снимки…

Смешной эпизод.

– Саша, – говорю нашему соседу, – приходите завтра с Таней на чашечку чая.

– Завтра?… Ой, завтра не могу. Завтра ко мне гости приходят: у меня день рождения. А ты просто так зовёшь, или по какому-то случаю?

– По тому же самому! – смеюсь я. – У меня тоже завтра день рождения!

Мама принесла пластинку Новеллы Матвеевой, и я целыми днями слушаю её. Убираю, стираю, готовлю, кормлю сыночка, играю с ним – всё под Новеллу Матвееву. Очень она меня утешает, эта грустная сказочница…

У неё есть песня и про меня – про девушку из харчевни. «Мне было довольно того, что след остался после гвоздя…» Хотя всё в моей истории было по-другому, совсем по-другому, но почему-то, когда слушаю, то кажется – что про меня…

Дождь… Антоша спит на лоджии… в доме – сумерки от низких тёмных туч за окном… Я сижу на кухне, смотрю в окно… по перилам балкона бегут капли…

.  Капля за каплей.         бегут по перилам –.  Так по канату скользят танцовщицы….  Лето за летом.           безудержно мчится….  Помнишь, о чём я тебе говорила?.  Слишком на цирк наша жизнь похожа –.  Часто мороз продирает по коже….  Капля за каплей –.            так плакало лето,.  Видя, как роют могильщики яму:.  "Песенка спета, песенка спета…".  Помню твою почерневшую маму….  Только и мама с тобой уж зарыта..  Сколько же лет.          с того лета сгорело?….  Знать, я на столько же зим постарела….  Так почему ж.          ничего не забыто?.  Так – словно брошена мною монета.  В прошлое –.     чтоб возвращаться и плакать….  Капля за каплей,.                 и лето за летом..  Лето за летом,.                 и капля за каплей…

Осенняя сессия. Антоша остаётся с «Лютневой музыкой», которая ему – подружка и нянька. Это Борис Глебович подарил нам большую, долгоиграющую пластинку.

Благодаря этой пластинке, ты стал настоящим меломаном…

Ты играешь в манеже. Я ставлю на проигрыватель «Лютневую музыку», целую тебя, мысленно прошу: «Пресвятая Богородица! Побудь с моим мальчиком, пока меня не будет дома!» – и выхожу из комнаты…

Мама приходит минут через двадцать после моего ухода. Телефона в доме нет. Позвонить и удостовериться, что мама пришла, нет возможности.

И пока я не вернусь домой, ужас, что я тебя оставила одного, колом торчит в сердце. По эскалаторам – бегом, от метро к дому – бегом… скорей, скорей увидеть тебя, мой мальчик, моё сокровище!…

– Да у нас всё нормально, – говорит мама. – А ты чего такая взмыленная?

Легко ей говорить: ведь она – тут, а я – там… была три-четыре часа… Эти часы – самые долгие в моей жизни. О, как они тянулись!… Просила пропустить меня без очереди. Совершенно не помню, как сдавала те зачёты и экзамены, но сдавала всё с первого раза. А в мозгу и в сердце стучало горячим молотом: «Как там мой мальчик?! Господи, спаси и сохрани! Господи!!!»

Опять хожу на семинары к Исаеву. Уже без страха.

Принесла ему макет дипломной работы. Он прочёл и на следующем занятии сказал:

– Да это же готовая книга! Приносите ко мне в издательство.

Забыла сказать: кроме того, что Егор Александрович вел творческие семинары в Литературном институте, он ещё был главным редактором отдела русской поэзии в издательстве «Советский писатель». В те годы это было одно из крупнейших в стране издательств. Исаев сказал:

– Недавно вышло постановление ЦК партии по культуре. Всем издательствам рекомендовано выпускать не только маститых, но и молодых авторов. Я подумал: где же мне взять достойную книгу молодого автора? Да вот же она! И замечательно, что тематика необычная – цирковая. А то молодые повадились писать о войне, которую не видели, или о деревне, куда ездили только на дачу. А здесь человек пишет о том, что хорошо знает. И хорошо об этом пишет! Я в издательстве по понедельникам. Привозите, не откладывая.

– А дополнить можно другими стихами?

– Дополняйте!

Такое вот счастливое стечение обстоятельств: Исаеву нужна была рукопись молодого автора, и моя книга оказалась у него под рукой… Везение? Чудо?

Приехала бабушка из Днепропетровска.

И я тут же помчалась навещать Каптеревых! Как же я соскучилась по их дому! По запаху свежих картин, по новым стихам Людмилы Фёдоровны!

Какое счастье – опять сидеть на этой маленькой волшебной кухоньке, с окном-афишей, за дубовым столом на четырёх львиных лапах, вдыхать аромат чая, заваренного Мамой Кошкой, лакомиться диковинным вареньем, которое сварил к моему приходу братец Валерий! Бесконечно любимые и дорогие люди…

– Эх, Машка, был бы у тебя телефон!… – говорит Людмила Фёдоровна. – Жизнь была бы намного краше. Мы так скучаем по тебе!

– А уж я-то по вам как!…

Это единственное, что омрачает мою жизнь, – то, что я не могу видеть их так часто, как прежде. Ну, ничего, Антончик подрастёт, будем приезжать вместе!

И опять я уходила из этого дома, откуда мне никогда не хотелось уходить. Но теперь я уходила не в никуда, как прежде. Теперь я спешила в свой маленький дом на тринадцатом этаже, где меня ждал любимый сынок… «Привет моему племяннику!» – кричал братец Валерий и махал мне с лоджии, из своего волшебного сада…

Бабушка отпустила меня в театр к Гедрюсу Мацкявичюсу.

Гедрюс – гений! Он поставил ещё один потрясающий спектакль – «Преодоление»! (Хотя «Балаганчик» остаётся моим любимым).

Премьера «Преодоления» прошла на сцене ДК им. Курчатова. Здесь Гедрюс со своим театром и базируется последнее время. На премьере – цвет московской интеллигенции. После спектакля к сцене вышел президент Академии наук Александров и говорил о спектакле и о Гедрюсе восторженные слова…

После спектакля актёры и близкие друзья пошли за кулисы праздновать, а я расцеловалась со всеми и помчалась домой – к сыночку…

Бессонное окно в доме у канала…

Днём я общаюсь со своим сыночком, а по ночам – с бессонным окном в доме у канала.

Я дружу с ним. Хотя даже не знаю, кто в нём обитает – он или она? Окно-собеседник. А ведь легко вычислить квартиру, прийти и сказать человеку: спасибо за ваше терпение, за то, что вы меня еженощно выслушиваете.

Иногда это окно задаёт мне вопросы: отчего ты не спишь? Отчего ты ходишь туда-сюда? Что за спектакль ты там показываешь? Да, иногда действительно показываю. Маленькие пантомимы: человека с зонтиком под дождём, человека с собачкой в ветреный день, моряка, тянущего канат… Небольшие этюды. Я не утратила форму. Хотя непонятно: зачем я её сохраняю? Цирка и сцены у меня уже не будет. Потому что у меня СЫН. Я только хожу на премьеры театра Гедрюса Мацкявичюса, где играют мои друзья – Людочка Коростелина, Ольга Тишлер, Наташа Дюшен, Валя Гнеушев, Толик Бочаров… Пришли и новые ребята. Но эти – составляют костяк театра.

Когда-то мы репетировали вместе… когда-то бегали в театр-студию к Анатолию Бойко… Потом надо было делать выбор: Бойко – или Мацкявичюс? И мои друзья выбрали Мацкявичюса. А я – выбрала сына. Но когда вижу где-нибудь на улице афишу их театра, что-то ёкает внутри, и – мысль-укол: «И я могла бы… с ними…» Но – я смотрю на Антона – и грусть как ветром сдувает в ту же секунду! Ничто не сравнится с моим мальчиком!

Хотя мама говорит иногда, как бы испытывая меня: «А ты не хочешь опять заняться пантомимой?» Как?! Они ведь постоянно репетируют, а в последнее время начали гастролировать. Значит, надо будет разлучаться с Антошей? Я уезжаю на три часа в институт – и то уже изведусь вся, обратно мчусь, как сумасшедшая… скорей, скорей обнять моё сокровище! Не могу представить, что ухожу от него каждый вечер на репетиции, что уезжаю от него на неделю, или даже на месяц… ужас! Нет, не хочу играть – хочу жить! Хочу жить свою жизнь, хочу жить её каждый день, не отлучаясь от неё ни на час.

В ночном, чёрном стекле хорошо всё смотрится – как в зеркале…

Теперь, с приездом бабушки, могу заняться неприятным делом, требующим долгих отлучек из дома. Подала на развод. Убила на это полдня. Везде жуткие очереди! Разводящихся – море… Передо мной была пара. Очень весёлые, писали заявление и ржали. Они уже разводятся во второй раз. Два раза женились, и вот, второй раз разводятся.