Тени грядущего зла - Рэй Брэдбери
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я… уууувидел…мальчиковвввв…вввввошли…тебе…шатерррррр…
Замирающий голос получил новую порцию сил, он, словно проколотый булавкой шарик, выпускающий воздух, произнес несколько едва различимых слов:
— Мы… репетируем… я думал… играем… такоййййй трюк…притворяюсь…мертвым…
Опять замолк, чтобы глотнуть кислорода как пива, электричества как вина.
— …позвольте мне упасть…похоже…я…умерррр…маль-чишкаааа…который кричал…убежал!..
Прежде чем сказать, старик словно очищал каждый слог от шелухи.
— Ха. — Пауза. — Ха.— Пауза. — Ха.
Электрические разряды ажурной строчкой прошивали его свистящие губы.
Разрисованный Человек предупредительно кашлянул.
— Это представление…оно утомляет мистера Элек-трико…
— О, конечно, — оживился один из полисменов.-Извините. — Коснулся козырька фуражки. — Замечательное представление.
— Замечательное, — сказал один из медиков.
Уилл вскинул глаза, чтобы увидеть, какое у него лицо, когда он говорит это, но Джим загораживал медика.
— Мальчики! Вот дюжина бесплатных билетов! — Мистер Дак достал билеты из кармана. — Подойдите сюда!
Джим и Уилл не двинулись с места.
— Вот повезло! — подмигнул один из полисменов.
Уилл застенчиво протянул руку к билетам ярко-пламенного цвета, но остановился, когда мистер Дак спросил:
— Ваши имена?
Полисмены подмигнули друг другу.
— Скажите ему, ребята.
Мальчики молчали. Уроды пялились на них.
— Саймон, — сказал Джим. — Саймон Смит.
Рука мистера Дака, в которой были билеты, сжалась.
— Оливер, — сказал Уилл, — Оливер Браун.
Разрисованный Человек с силой вдохнул воздух. Уроды тоже разом вдохнули. Этот мощный общий вдох, казалось, расшевелил мистера Электрико. Его меч дернулся. Кончик меча, подпрыгнув, ужалил Уилла искрой в плечо, затем зелено-голубые разряды прошипели под Джимом. Молния ударила и ему в плечо.
Полисмены засмеялись.
Широко раскрытый глаз старого-престарого человека засверкал.
— Я посвящаю вас в рыцари…ослы и дура-ки-и-и-и-и-и… Я посвящаю…тебя…мистер Слабак… и… мистер Бледная Немочь!..
Мистер Электрико замолчал. Меч коснулся их.
— Кор-р-рот-х-х-х-ая…печальная жизнь…для вас обоих!..
Узкая щель его рта закрылась, влажный глаз слипся. Сдерживая затхлое дыхание, он точно прислушивался к искрам, пробегавшим в крови, как пузырьки в шампанском.
— Билеты, — пробормотал мистер Дак. — Бесплатно. Бесплатно. Приходите в любое время. Приходите. Приходите.
Джим, а затем и Уилл схватили билеты.
Потом они стрелой бросились прочь из балагана.
Полисмены, улыбаясь, вышли следом.
Медики, похожие в своих белых халатах на привидения, с серьезными лицами последовали за ними.
Они нашли мальчиков спящими, съежившись на заднем сиденье полицейской машины. И даже когда те спали, было видно, как им хочется домой.
II. Погоня
25Зеркала, ожидающие ее в каждой комнате, она чувствовала лучше, чем другие, не открывая глаз, чувствуют, что за окном выпал первый снег.
Несколько лет назад мисс Фоли впервые заметила, что дом наводнен ее яркими тенями, ее отражениями. Она решила тогда, что лучше всего не замечать этих холодных пластин декабрьского льда в холле, над письменным столом, в ванной. Лучше всего легко скользить по тонкому льду. Ведь если остановиться и вглядеться, вес вашего внимания проломит тонкую корочку. Провалившись же в эту прорубь, вы могли утонуть в холодных, текучих глубинах, где на дне похоронено Прошлое, высеченное на мраморе надгробных памятников. Ледяная вода влилась бы в ваши вены. Переместившись под зеркальную оправу, вы могли бы стоять вечно не в силах оторвать взгляд от свидетельств Времени.
И вот сегодня ночью, прислушиваясь к удаляющемуся топоту трех мальчиков, ей вдруг почудилось, что в зеркалах падает снег. И ей захотелось протянуть руку туда, за их оправы, чтобы проверить, какая там погода. Но она «опасалась, что, сделав так, она тем самым заставит зеркала каким-то способом собрать ее образы в миллиардах отражений, собрать целую армию женщин, уходящих, чтобы стать девушками, девушек, уходящих, чтобы стать детьми и дальше — до бесконечности. Их так много, что можно задохнуться.
Итак, что же ей делать с зеркалами, посоветуйте, Уилл Хэлоуэй, Джим Найтшейд и…племянник?
Странно. Почему не сказать мой племянник?
Потому, подумала она, что с самого начала, едва он вошел в дом, она не поверила ему, и его доказательства родства вовсе не были доказательствами, и она продолжала ждать…чего?
Сегодняшний вечер. Карнавал. Племянник сказал, что она должна послушать музыку и должна покататься на карусели. Он намекнул, что лучше держаться подальше от Лабиринта, где спит зима. Лучше плыть по кругу на карусели, где лето, сладкое, как клевер, медовая трава и дикая мята, наполняющие это прелестное время.
Она посмотрела на темный газон, с которого еще не собрала разбросанные драгоценности. Непонятно как, но она догадалась, что с помощью этой инсценировки племянник хотел избавиться от двух мальчиков, которые могли предупредить ее, сказать, чтобы она ни в коем случае не ходила на карусель… Она взяла билет с каминной полки:
«КАРУСЕЛЬ.
Пропуск на одного».
Она ждала, когда вернется племянник. Но время шло, и она решила действовать. Нужно сделать что-то такое, что не повредит им, нет, а помешает вмешиваться в ее дела. Никто не должен стоять между ней и племянником, между ней и каруселью, между ней и прелестным, бегущим по кругу летом.
Племянник очень много сказал тем, что ничего не сказал, и что только держал ее руки, от его розовых губ пахло яблочным пирогом.
Она подняла телефонную трубку.
В городской дали она отыскала свет, горевший по ночам в здании библиотеки, к чему за многие годы все привыкли. Она набрала номер. Ей ответил спокойный голос. Она спросила:
— Это библиотека? Мистер Хэлоуэй? Говорит мисс Фоли. Учительница Уилла. Через десять минут, пожалуйста, будьте в полицейском участке, мы там встретимся…мистер Хэлоуэй?
Никто не ответил.
— Вы все еще там?…
26— Я мог бы поклясться, — сказал один из медиков, — когда мы приехали сюда…этот старик был мертв.
Скорая помощь и полицейская машина, возвращавшиеся в город, одновременно остановились на перекрестке. Один из медиков сказал эту фразу через окно машины. Полисмен ответил:
— Вы шутите!
Медики, сидевшие в скорой помощи, пожали плечами.
— Да. Конечно, шутим.
Они поехали впереди, их лица были спокойными и такими же белыми, как халаты.
Полисмены ехали следом. Джим и Уилл, примостившиеся на заднем сиденье, пытались сказать что-то еще, но полисмены принялись болтать и смеяться, вспоминая случившееся, так что Уилл и Джим решили продолжать уже начатую ими ложь, когда назвались чужими именами, и теперь заявили, что живут за углом, неподалеку от полицейского участка.
Они попросили ссадить их возле двух темных домов, не доезжая до участков, взбежали каждый на «свое» крыльцо, схватились за дверные ручки и подождали, пока патрульная машина свернет за угол; тогда они спустились, побежали следом, и остановились, глядя на желтые огни участка, сияющие как солнца в полуночной тьме; Уилл посмотрел наверх и вдруг увидел на лице Джима то, что происходило этим вечером, а Джим смотрел на окна участка, точно в любую минуту темнота могла заполнить их и погасить навсегда.
На обратном пути, подумал Уилл, выброшу эти билеты. Но смотри-ка…
Джим все еще держал билеты в руке.
Уилл вздрогнул.
Что думал Джим, что хотел, что собирался делать теперь, когда тот мертвый человек ожил и жил лишь благодаря пламени Электрического Стула? Ему по-прежнему нравятся карнавалы? Уилл размышлял. Слабые отблески происшедшего мелькали в глазах Джима, но Джим и после увиденного оставался Джимом, даже стоя здесь, где спокойный свет Юстиции падал на его скулы.
— Шеф полиции, — сказал Уилл, — он слушал нас…
— Да, — ответил Джим. — Он соображал так долго, что можно было сбегать на край света. Проклятье ада, Уильям, даже я не верю тому, что случилось за эти сутки.
— Но мы должны найти кого-нибудь еще выше, надо добиваться, ведь теперь мы знаем, в чем тут дело…
— Хорошо, и в чем же дело? Что они сделали плохого? Напугали женщину в Зеркальном Лабиринте? Так она сама себя испугалась, скажут в полиции. Обокрали дом? Хорошо, а где вор? Спрятался под кожей старика? Кто этому поверит? Кто бы поверил, что старый-престарый человек недавно был двенадцатилетним мальчиком? Еще что? Торговец громоотводами исчез? Конечно, и оставил свою сумку. Но он мог просто-напросто уехать из города.