Озорной купидон - Кара Колтер

— Мне исполнилось десять лет, Нику одиннадцать, а Тернеру было семнадцать. Тогда я думала, что мне было больнее всех, а теперь, спустя годы, я понимаю, что тяжелее всего пришлось Тернеру. Из веселого, озорного парня он за одну ночь превратился в сурового мужчину. Надо отдать ему должное, ведь все здесь держалось на нем. У нас с Ником была возможность пойти в колледж, а он уже не мог. Он заплатил слишком высокую цену. Казалось, он разучился шутить и смеяться. — Эбби замолчала, на мгновение на ее лице появилась тревога. Она заварила чай и села напротив Шейлы. — Ты представить себе не можешь, как я была счастлива, когда он смеялся с тобой и Ники. — Она широко улыбнулась. — Ты случайно не ангел, как в том телевизионном шоу, а?

— Я почти совсем не смотрю телевизор, поэтому я не знаю об этом шоу, но чтобы кто-то назвал меня ангелом? Вряд ли!

— Ну, — сказала Эбби, — иногда мне кажется, что все мы ангелы и пришли в этот мир, чтобы помогать друг другу. А теперь расскажи, что твои боссы думают насчет этих песен. Ты была совершенно не в себе, когда вошла.

— Им очень понравились мои песни.

— Еще бы! Это чудесные песни. Ты видела, как вели себя дети, когда услышали их.

Шейла тяжело вздохнула.

— В течение ближайших недель я должна сочинить песни для Дня Благодарения. А мой мир перевернулся вверх дном, — пробормотала Шейла, — и я не хочу писать об индейках!

— Ты никогда не думала о том, чтобы писать другие песни, Шейла?

— О, — вздохнула она, — на самом деле у меня нет времени.

Неужели все дело было в нехватке времени, или же во всем виновата ее неуверенность? Возможно, она боялась испробовать что-то новое, боялась выйти из своего уютного маленького мирка?

— Раньше я не была знакома с другими сочинителями песен, но мне кажется, что ты очень талантлива.

Эбби сказала это так, будто для нее это огромная честь быть знакомой с сочинительницей песен. У Шейлы слезы навернулись на глаза.

С тех пор как она приехала, в ней что-то изменилось. Чувства, которые раньше были похоронены на дне ее души, чтобы не мешать спокойной жизни, сейчас возрождались.

— Ты можешь сочинить все, что захочешь, — настаивала Эбби. — Тебе стоит попробовать.

Шейла подумала, как не привыкла она к похвалам. Ее мать считала, что Шейла могла забавляться своей музыкой, но только до тех пор, пока не появится подходящий мужчина на роль ее мужа. И Шейла подозревала, что Барри воспринимал ее музыку как помощь в демонстрации его собственных талантов.

— Возможно, я так и сделаю, — вызывающе ответила она, вспомнив о сочиненном вчера отрывке из песни, за который ей было стыдно перед самой собой.

— Молодец, — сказала Эбби и вдруг схватилась за поясницу и страдальчески поморщилась.

— Что случилось? — с беспокойством спросила Шейла.

— Ничего, — Эбби устало улыбнулась. — Живот очень сильно давит мне на спину. То же самое было и с Даниэллой.

— Я могу чем-нибудь помочь тебе?

— Да, — сказала Эбби. — Ты можешь полюбить моего брата. — Она расхохоталась. — Я шучу.

Но Шейла совсем не была уверена, что это шутка.

Тишина, думал Тернер, входя в дом.

Он радостно насвистывал. Звук эхом отдавался в пустом доме. Тернер смертельно устал, целый день работая со своими жеребятами. Он открыл буфет и осмотрел бесконечные ряды консервов.

А затем Тернер обследовал холодильник в поисках остатков еды.

При одном воспоминании о пицце и печенье у него потекли слюнки.

Ну хорошо, черт возьми! Он ведь не собирался держать здесь заложников для того, чтобы они готовили пиццу и печенье.

Ведь, возможно, их очень легко приготовить. Он мог бы научиться, и тогда ему никто больше не будет нужен. Никогда.

Через два часа он старался проглотить кусок пиццы, которая на вкус напоминала уголь вперемешку с морскими водорослями.

Тернер в отчаянии встал из-за стола и натянул шляпу. Ему ничего не оставалось, как съездить в Джордан и поужинать там.

Как только он выехал на дорогу, то неожиданно понял, что бежит из своего собственного дома от тишины.

— Держись, Тернер, — сказал он себе.

Если он даже и надеялся, что кто-то составит ему компанию, его ждало разочарование. В кафе в Джордане не было ни души, даже Ma Бэйкер не работала в свою обычную смену. Тернер постарался поужинать как можно быстрее.

Он приехал домой и услышал телефонные звонки.

Раньше Тернер мог точно сказать, что звонит Эбби, а теперь это могла быть Мария, или друг Шейлы, или ее мать, или даже она сама.

Он взял трубку.

— Это Ники.

— Привет, приятель, — тепло разлилось в его груди, когда он услышал голос малыша.

— Звоню, чтобы пожелать тебе спокойной ночи.

— Мне? — удивленно спросил он.

— Тебе, — настаивал Ники. — Спокойной ночи, дядя Тернер.

— Спокойной ночи, Ники, — выговорил он, с трудом проглотив комок в горле.

Ники повесил трубку.

— Глупец, — вслух сказал Тернер. Он не плакал с восьми лет, когда проиграл свое первое состязание в укрощении баранов.

Он не плакал, когда погибли родители.

Глупо начинать сейчас. Все это ни к чему. Он отправился в холл и вошел в свою спальню, разделся и забрался под простыни. Он был свободен и мог спать абсолютно обнаженным. Он мог даже разговаривать с самим собой.

Простыни впитали запах ее волос. Тернер зарылся лицом в подушку.

— Глупец, — снова повторил он.

Он лежал на огромной кровати, по которой так тосковал все эти дни. Ни звука не раздавалось в доме.

Но когда настало утро, Тернер чувствовал себя так, будто ночью не сомкнул глаз.

Он мечтал о том дне, когда они вернутся.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Тернер сидел за кухонным столом. Сегодня он ужасно себя чувствовал, казалось, будто он целый день боролся с брахманскими быками, а потом всю ночь пил пиво. У кофе был отвратительный вкус, а овсяные хлопья напоминали сухие опилки.

Тернер вдруг подумал, что его дом слишком мал. Если бы у него был дом побольше, то он мог бы спокойно спать в своей постели, когда приезжали гости. Ему не пришлось бы бегать с места на место, а потом до утра не спать от запаха чужого шампуня, которым пропахли его простыни.

Эбби тоже иногда говорила, что дом слишком мал.

На самом деле не составило бы особого труда сломать стену и увеличить площадь дома на несколько футов. Он набросал неуклюжий чертеж на бумажной салфетке.

Для чего?

Тернер скомкал салфетку. А кто знает, для чего? Неужели у человека обязательно должна быть причина? Хорошо, у него была причина, ведь он несколько ночей не мог выспаться. Он уже сходит с ума.