Египетский манускрипт - Борис Батыршин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итак:
«После русско-турецкой войны основным образцом минного оружия в русском флоте стала мина Герца – самая совершенная из имевшихся тогда конструкций. Разработанная на основе немецкого патента и испытанная в боевых условиях (хотя и не так широко, как это могло бы быть), мина Герца имела существенный недостаток – ее нельзя было ставить автоматически, на заданное заглубление. Впрочем, это относилось и ко всем остальным конструкциям мин, имевшихся на тот момент в мире.
При постановке мины Герца приходилось сначала замерять глубину в данной точке, потом вручную отмерять минреп. Это громоздкая и небыстрая операция, конечно же, исключала всякую возможность ставить мины с ходу. Приходилось пользоваться специальными плотиками, так что постановка минного заграждения превращалась в долгий и трудоемкий процесс.»
Мину Герца Никонов знал отлично – что называется, «головой и руками». Описанную хлопотную процедуру минной постановки ему приходилось проделывать не раз и не два. А еще – лейтенант помнил кадры из документальных фильмов, которые показывал Геннадий: миноносец на полном ходу, высоченный бурун у форштевня; и мины заграждения, которые матросы одну за другой скатывают с кормы, прямо в пенную кильватерную струю. Конструкции, позволяющие проделывать подобные операции появились уже в конце на переломе веков и вполне могли бы оказаться на вооружении к началу русско-японской войны. Но – то ли не успели довести до ума перспективную новинку, то ли сказалась извечная неповоротливость российской бюрократической машины… Так или иначе, мины под Порт-Артуром ставили, в основном, с тех же плотиков. А ведь могли бы…
Никонов открыл на планшете книгу – одну из тех, что он пометил как «первоочередную»:
«Первую экспериментальную постановку 48 шаровых мин провели в 1889 г. на Дунае. Опыт удался и с 1891 г. шаровая форма корпуса мин в русском флоте стала основной. В 1898 г. на вооружение флота приняли якорную гальваноударную мину с корпусом в форме шара и штерто-грузовой системой установки на заданное углубление. (…) Для того времени мина, получившая обозначение «образца 1898 г.», являлась одной из наиболее совершенных в мире. Она и стала основной миной отечественного флота в русско-японскую войну.»
Итак, в составе Первой Тихоокеанской эскадры появятся специальные корабли – минные заградители: «Амур» и «Енисей». Вдоль корпуса такого корабля будет смонтирован подвесной рельс, на котором и вывешиваются подготовленные к постановке мины и якоря к ним. Это – система лейтенанта Степанова, предложенная в 1892-году… то есть будет предложена, поправил себя Никонов. Транспортная цепь, приводимая в движение особым приводом, перемещает мины к корме. Очередная мина с якорем подходит к концу рельса и падает в воду. Освободившиеся места занимают новые мины, так что ставить их можно непрерывно.
В общем – вполне разумно и прогрессивно… если не иметь представления о более поздних системах, когда мины установленные прямо на якорных тележках, сбрасывают со специальных рельсов, идущих вдоль обоих бортов. И вот что интересно – система с «тележкой» была предложена практически в то же время, неким лейтенантом Угрюмовым. Для удобства мина кладется сверху на якорь, а под якорь ставятся деревянные брусья. Позднее брусья заменят металлическими рельсами, а на якорях станут устанавливать ролики…
Никонов перелистнул на экране несколько страниц и нашел нужный раздел:
«Перемещение мин по рельсам и забортным скатам обеспечивалось двумя роликами. Компактность нового якоря позволила существенно (на 30–60 %) увеличить количество мин, принимаемых на корабль. Проведенные в 1905 г. «испытания… дали превосходные результаты, обращение с якорем удобное, постановка мин, производившаяся… на ходах до 17 узлов, совершенно точная, автоматические механизмы действовали без отказа.
В комплектации с новым якорем мину образца 1898 г. приняли на вооружение в 1906 г. Помимо якоря в мине образца 1906 г. имелись и другие новшества: гидростатический предохранитель Ф. Ф. Скрябина. размещенный в крышке единственной монтажной горловины сверху мины, пружинный буфер, смягчающий рывки минрепа, размещение всех пяти гальванических колпаков по периметру корпуса мины…»
Итак, работы эти будут начаты на самом переломе веков. А не откладывать? Если начать их уже сейчас? Никонов прикинул, как «вписать» подобные рельсы в проекты новейших миноносцев и канонерских лодок. Выходило вполне прилично – если «продавить» нововведение в Морском комитете, то новые корабли этих классов будут оснащены системами скоростной минопостановки. А значит…
…а значит, к русско-японской войне все, даже безнадёжно устаревшие (то есть те, что будут построены в ближайшие три-четыре года!) малые корабли смогут оперативно ставить мины – причем в самых сложных погодных условиях, на хорошем ходу. Разумеется, у японцев тоже рано или поздно появятся такие же системы. Скорее даже рано – столь крупное нововведение трудно сохранить в тайне. Но ничего, главное, чтобы новые мины были у России.
И все же, это походило на чудо: сидя в кабинете, в домике на Спасоглинищевском, запросто заглядывать в будущее – и находить решения, опробованные потомками в кровавых, долгих войнах. Заполнять мелким бисерным почерком страницу за страницей, преподнося современникам на блюдечке рекомендации, почерпнутые из практики грядущих войн, решения, взятые из опыта десятков лет развития военно-морской науки… Нет, это не укладывалось. в голове. Однако же…:
«Опыт применения мин в русско-японской войне определил два основных направления в их совершенствовании. Прежде всего, требовалось обеспечить безопасность обращения с минами при постановке в случае повреждения гальваноударных колпаков. Во-вторых, требовалось приспособить минные якоря для быстрой и удобной постановки мин на ходу.
Первую задачу удалось решить просто. Вспомнили предложенный еще в 1901 г. минным кондуктором Ф. Ф. Скрябиным гидростатический предохранитель, делавший мину опасной только после ее прихода на заданное углубление.
Для решения второй задачи пришлось привлечь на конкурсных началах три петербургских завода: Металлический, Парвиайнена и Лесснера, конструкция, предложенная которым и оказалась наилучшей.»
Вспомнили, значит? И ведь живет где-то этот господин Скрябин – и понятия не имеет, что через тринадцать лет ему предстоит сделать столь полезное изобретение. А ведь можно заранее разыскать его, подкинуть пару идей, а то и вовсе привлечь к работе. Да и заводы – Лесснера, Парвиайнена, Металлический… Следует уточнить, в каком состоянии они находятся на данный момент, и способны ли выполнять заказы подобной сложности? Никонов, вздохнул, придвинул к себе листок и принялся набрасывать черновик доклада в Научный комитет Адмиралтейства.
Глава четырнадцатая
— Ну, Дрон, что у нас под землей?
Молодые люди склонились над картой Москвы. Большой лист был исчерчен разноцветными карандашами, испещрен пометками. Подземные коридоры, коллекторы, служебные тоннели метро – мир, в котором обитает отчаянное племя московских диггеров. Карту принес Дрон, в свое немало побродивший с этими ребятами по подземной Москве. Остальные члены Бригады рассматривали диггерскую схему с умеренным интересом, поскольку ровным счетом ничего не понимали в хитрых значках и сокращениях.
— Пацан говорил о проходе где-то вот тут, в районе Ильинки, — карандаш ткнулся в пересечение нескольких линий, прочерченных поверх лабиринта московских переулков разноцветными карандашами. — Они туда, вроде как, даже спускались: нашли портал и проникли на эту сторону. Но дальше не пошли, упёрлись в тупик, — Дрон почесал переносицу карандашом. — Вроде бы портал ведет в заброшенную метростроевскую бытовку – но точно сказать сложно, сам понимаешь, какое у этого Николки понимание наших реалий…
За время знакомства мальчик ухитрился выложить новым «друзьям» почти все. В том числе – и историю их с Иваном вылазки в московское подземелье. Впрочем, Дрон знал – Геннадий способен вызвать на откровенность и куда более осторожного собеседника…
— Да уж, — усмехнулся молодой человек. — Информатор нам достался еще тот. Хотя, если вдуматься – это нам даже на руку. Чем меньше он будет понимать, тем лучше.
— Может и так, — покачал головой Дрон. — Только найти по его описаниям подземный портал – это задачка не для слабонервных. Они с тем парнишкой из нашего времени, вроде и набросали кой-какие кроки, но я бы им не доверял. Мало ли что пацаны, в первый раз оказавшиеся под землей, намалюют? Да еще и по памяти? Правда, они, вроде, ставили маркера – причем весьма толково, в ультрафиолете…
— А они долго продержатся? — хмуро поинтересовался доселе молчавший Виктор. — Как я понимаю, прошло больше месяца. Может и маркеров никаких уже нет?
