Два мира, Две войны - Luna the Moonmonster

Около двух часов ночи Гарри вынырнул из кошмара из–за всхлипывающих звуков. Сев в постели, он протер глаза и оглянулся, прислушиваясь и пытаясь понять, откуда доносился шум. Спустя несколько минут он понял, что звуки шли из комнаты по соседству, где спал Юстас. Осознав, что только он сможет его услышать, поскольку у них была смежная стена, Гарри выбрался из постели, натянул мантию, которую умудрился спасти, и направился к соседней двери.

Войдя в комнату, он услышал всхлипывания, доносившиеся со стороны кровати. Он тихо подошел и сел рядом с растерянным одиннадцатилетним мальчиком. Положив руку на плечо Юстаса, Гарри даже не удивился, когда рыдания неожиданно прекратились, потому что ему стало стыдно показывать свою слабость. Мальчик — Который-Выжил мягко перевернул ребенка на спину и посмотрел в его глаза.

— Все хорошо, Юстас. Ты можешь поплакать. Ты не слабый. На самом деле, я думаю, ты был невероятно храбрым. Конечно, ты расстроен. Ты только что потерял очень близких людей. Я знаю, что ты чувствуешь…

— ОТКУДА ТЫ ЗНАЕШЬ? — вдруг выкрикнул мальчик, резко отодвигаясь от Гарри.

— Я знаю. Я потерял много близких в своей жизни. Мои родители были убиты, когда мне был всего год. Я никогда не знал их, но они все равно очень важны для меня. Когда я начал изучать магию, я только и делал, что боролся с силами, погубившими их, и со всеми, кто причинял вред другим. Во время этой борьбы я потерял друзей и семью. В смысле, в прошлом октябре нас покинула Перси. Это был шок для нас. Мы потеряли в бою людей, которые не должны были умереть. Знаешь, я виню в этом себя. Ну, где–то глубоко внутри я знаю, что ничего не мог поделать в большинстве этих ситуаций, но это не освобождает меня от чувства вины.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Юстас, всхлипывая, — я не перестаю думать, что должен был быть с родителями, когда обвалилась крыша. Я выжил, а они нет. Это нечестно, они не должны были умереть.

— То же самое и у меня. Мои родители погибли, защищая меня. Я чувствую себя виноватым за то, что выжил, но в то же время понимаю, что был всего лишь младенцем, я не мог ничего поделать. Это называется вина выжившего, и что бы мы ни делали, она никогда не уйдет. Нам обоим придется с этим жить.

— Но ты не понимаешь, Гарри. Я знал родителей одиннадцать лет, а ты был младенцем. Много ли ты о них помнишь?

— Вообще–то, ничего. Но это не значит, что я не люблю их. Да, ты знал своих родителей гораздо дольше, но я тоже терял людей, которых долго знал. В прошлом году умерла моя девушка. Он умерла слишком молодой, и я не мог быть в этот момент рядом. У нее был сын, понимаешь? Она была беременна, когда мне пришлось уйти, и я никогда не знал своего сына. Сейчас его больше нет, и я никогда не увижу, как он растет.

К этому моменту Гарри уже в открытую плакал, вспоминая тех, кого потерял. Его родители, Седрик, Перси, Ардвик, Кристабель, Галатея, Сириус и сын, которого он никогда не знал, Глинедад Гарольд Поттер. Он оплакивал свою потерянную любовь и ребенка, с которым так и не встретился. Он не мог состариться с Галатеей, или быть рядом с ней, когда она умирала. Он пропустил детство сына, не увидел, как тот превратился в прекрасного человека. Он никогда не видел своих внуков или правнуков. То, что он только что рассказал Юстасу, было правдой, опуская тот факт, что все это случилось в прошлом. Дневной стресс и тот факт, что он был рядом с человеком, понимавшим его утрату, помогли Гарри освободиться. Он скрывал свои эмоции месяцами, отгоняя мысли о семье на задний план. Этому способствовали его ежедневные встречи с Галатеей на квиддичном поле, но боль никогда не покидала его. Не важно, что девушка говорила, он не мог двигаться дальше, пока не исцелится на эмоциональном уровне. А этого не могло произойти, пока он не вернулся к этой ситуации. Сейчас у него есть шанс. Он посмотрел на Юстаса, сидящего на кровати, опухшие покрасневшие глаза, по щекам бегут слезы. Гарри потянулся и прижал мальчика к своей груди, вдвоем они скорбели по тем, кто был для них смыслом, отпуская боль и начиная свое исцеление.

— Не волнуйся, Юстас, я позабочусь о тебе. Я не смог увидеть, как растет мой сын, но я сделаю все, что в моих силах, для тебя.

— Не оставляй меня, Гарри. У меня теперь никого нет. Ты будешь моим старшим братом? Будешь оберегать меня?

— Буду. Я никогда не позволю, чтобы с тобой что–нибудь случилось вновь.

Глава четырнадцатая. Тем временем…

Переводчик Dark_Malvinka.

После первой ночи, проведенной в доме Логанов, Гарри и Юстас стали неразлучны. Ночью, когда одному из них снился кошмар, он приходил в комнату другого, и начинались беседы. Их разговоры часто затягивались до поздней ночи, а иногда и до утра. Юстас говорил о своей семье и о том, как он скучает. То же творилось и с Гарри. Он рассказывал Юстасу столько, сколько мог, о своих проблемах, не вдаваясь в подробности. Он поведал о смерти Седрика, немного о Галатее. Когда он задумывался о Гленедаде, его сковывала глубокая печаль, но мысль о том, что теперь он должен заботиться о Юстасе, придавала ему силы. Хотя он не смог воспитать сына, он хотел участвовать в жизни его пра–пра–пра–правнука. Этот небольшой урок показал ему, что он готов играть свою роль. Остальные ребята не могли понять, почему эти двое стали так близки, особенно учитывая разницу в возрасте, но им об этом не дано было узнать. Разговоры поздней ночью стали общим секретом мальчиков, ведь они не хотели, чтобы кто–то считал их слабыми.

Логаны оказались славными. Они приютили шестерых студентов и обеспечили их едой и одеждой. Несмотря на нормирование продуктов, и на то, что у ребят не было талонов, они могли наколдовать еду при необходимости. Амелия по–матерински заботилась о них, в особенности — о младших детях. Казалось, будто она обрела детей, о которых всегда мечтала. Мин, наконец, немного пришла в себя после воздушной атаки, но по–прежнему подскакивала при громких звуках. Она стала больше времени проводить с Гарри и Юстасом. У нее и Юстаса, который был ее одногодкой, оказалось множество общих интересов. Гарри тоже был отличным собеседником, они могли обсуждать эльфов, когда никого не было рядом. Гермиона, Джинни и Рон часто чувствовали себя за бортом, но тот факт, что они проводили много времени втроем, дал положительные результаты. Впервые в жизни Рон стал видеть в Джинни независимую молодую девушку, а не младшую сестру, которую он должен защищать. Кроме того, он смог увидеть Гермиону в другом свете. Он заметил перемену в ней еще на Святочном балу на четвертом курсе, но его привязанность к девушке становилась все крепче по мере того, как они проводили время вместе.

С первого дня в доме Логанов студенты стали помогать магглам заново строить жизнь. Четыре путешественника во времени были удивлены коллективным чувством. Люди помогали друг другу, за редкими исключениями. Воспоминание о магглах девяностых годов не шло ни в какое сравнение. В их время все были слишком эгоистичны, думали только о себе. Неудачный результат политики Тэтчер. Чувство коллектива было утрачено, поэтому в этом времени казалось странным, что все оказывали помощь друг другу. Однако друзья тоже прониклись этим чувством. Они помогали расчищать завалы и собирать имущество, делая все, как магглы, без использования магии. Они заново возводили стены и строили временные жилища для тех, чьи дома были полоностью разрушены. Не хватало укрытий от воздушных атак, поэтому ребята собирали уцелевшие куски железа — все, что осталось от крыш, доски, и использовали их для постройки укрытий в садах. Все это давало им чувство удовлетворенности, ведь, несмотря на то, что они были отрезаны от волшебного мира, студенты по–прежнему могли сделать свой выбор.

Вечера ребята проводили с Джоном и Амелией, помогая отстраивать их дом. Все внешние работы приходилось выполнять собственными руками, поскольку там они были на виду у магглов. Но внутренний ремонт делался с помощью магических способностей четырех старших студентов. Первокурсники знали недостаточно, чтобы помочь им. Одна из причин, по которой ребята начали использовать магию, была надежда получить предупреждение из Департамента по использованию магии несовершеннолетними. Получив такое письмо, птицу можно было бы использовать, чтобы отправить сообщение Дамблдору. Их надежды были вдребезги разбиты, когда Юстас сказал, что во время войны несовершеннолетним магам и волшебницам разрешено колдовать, в разумных пределах, конечно.

Две недели спустя студенты сидели в своем новом доме. Амелия очень привязалсь к ним и страшилась того времени, когда им придется уйти. Мин и Юстас не хотели уходить, потому что взрослые давали им чувство защищенности. Юстасу было не так уж и плохо, поскольку у него был «брат», но Мин скучала по матери и тете. Она не хотела ничего, кроме как попасть назад в мир эльфов. К сожалению, и она, и Гарри оставили свои камни для перемещения в Хогвартсе. Каминная сеть тоже пока была проблемой. Как и ожидалось, бомбардировка вывела ее из строя, и до сих пор она была отключена. Логаны ничего не могли с этим поделать. Каминную сеть должны были вновь соединить с центральной станцией, а там обычно они были очень заняты после воздушных налетов. Все камины волшебников и сквибов должны были быть заново подсоединены, поэтому мог пройти месяц до того момента, когда настанет их очередь. Им просто приходилось ждать. Хотя каждую ночь они проверяли камин, бросая в него летучий порох. Если бы он загорелся зеленым пламенем, ребята бы знали, что система вновь заработала.