Тухлое дело - Светлана Алешина

— Боже мой! — на удивление приятным, мягким голосом произнес бомж. — Что творится в этом сумасшедшем мире? Что такая стильная, респектабельная женщина делает среди этих развалин?

— Довольно странно слышать такую речь от человека, который только что вылез из помойки, — удивленно и насмешливо ответила Лариса.

— Ну, дорогая леди, я же не всегда жил на помойке, — улыбнулся мужчина. — Конечно, так эффектно, как вы, никогда не выглядел, но все-таки вид имел довольно представительный.

— И что же подвигло вас к подобному образу жизни? — Лариса красноречиво обвела взглядом двор.

— Увы, все эфемерно в этом мире, — развел руками мужчина, присаживаясь на землю рядом с ней, и надкусил огурец, только что вытащенный им из контейнера.

Ларису чуть не вывернуло наизнанку, но она сдержалась.

— Простите, у вас не будет сигареты? — спросил между тем бомж.

— О, пожалуйста. — Она протянула ему пачку сигарет.

Мужчина вынул одну и хотел вернуть пачку Ларисе, но та запротестовала:

— Не стоит, оставьте себе.

Она посмотрела на руки мужчины и подумала, что лучше будет купить новую пачку.

— Вас, простите, как зовут? — поинтересовался бомж.

— Лариса Викторовна.

— А меня Константин Викентьевич.

— Очень приятно.

— Да, нечасто здесь можно встретить человека, подобного вам, — проговорил Константин Викентьевич. — Тем более мне ценно ваше общество и время, которое вы мне уделяете. Пусть даже ненадолго, пусть по каким-то своим причинам. Но ведь есть миг… Я, знаете ли, раньше философией занимался, поэтому и стараюсь смотреть на жизнь с этих позиций…

Некоторое время они курили молча, затем Лариса спросила:

— А вы не пытались вернуться к нормальной жизни?

— Нет, — покачал он головой. — Да и зачем? Здесь, по крайней мере, спокойно… Хотя в последнее время так и не скажешь. В мире вообще творится какое-то сумасшествие. Даже наше всегда спокойное, застойное, закисшее в своей размеренности и лености место превратилось в какое-то Чикаго. Стреляют, убивают, взрывают, устраивают бандитские разборки… Жили себе спокойно, никого не трогали, а теперь власти грозятся снести все это к чертовой матери. Где мы жить будем? Хотя что ж, все понятно, — со вздохом продолжил он. — Все из-за денег, все из-за денег… Vanitas vanitatum.

— Вы и латынь знаете? — удивленно спросила Лариса.

— А что же здесь странного? — он с ироничным блеском в глазах посмотрел на нее. «Бомж-интеллектуал! — подумала Лариса. — Да еще и философ. С ума сойти можно!»

— И как же вы собираетесь устраиваться? — полюбопытствовала она, ловя себя на мысли, что ей интересно общаться с этим человеком.

— Не знаю, — ответил Константин Викентьевич. — Да и не хочу, честно говоря, над этим задумываться. Зачем напрягать нервы, если все равно ничего не можешь изменить? Нужно просто принять все как есть, жизнь сама подскажет, как быть дальше. Будет день — будет пища.

Бомжу, видно, в самом деле не хватало общения, и он пустился в философские рассуждения, считая, вероятно, что нашел в Ларисе достойного собеседника.

«Конечно, со своими приятелями-бомжами он вряд ли может изъясняться на подобные темы», — подумала Лариса.

Она послушала еще немного рассуждения бомжа-интеллектуала о суетности жизни и сказала:

— Что ж, приятно было с вами пообщаться. Но мне, знаете ли, пора.

— Конечно, — кивнул он, дожевывая огурец. — У вас своя жизнь.

Лариса развернулась и пошла к машине. В темноте было плохо видно, она, плутая, забрела в соседний двор и, наткнувшись на что-то ногой, вскрикнула. Она нагнулась посмотреть, обо что споткнулась, и увидела, что это кирпич. На нескольких кирпичах стояла машина без колес. Стекла с нее также были благополучно сняты.

— Тьфу, черт! — выругалась Лариса, потирая ушибленную ногу.

В машине послышался шорох, а затем мелькнуло чье-то испуганное лицо. Ларисе не хотелось продолжать общение с людьми без определенного места жительства, избирающими для ночлега раскуроченные автомобили, и она хотела уже уйти, как вдруг заметила свисающего на веревочке с потолка машины маленького медвежонка и невольно вздрогнула. Именно такой медвежонок болтался в машине Алексея Лучникова. Его когда-то купила и прицепила Маринка, обожающая подобные безделушки.

Щелкнув зажигалкой, Лариса кинулась к передней части машины и осветила номера. Сомнения исчезли — это была машина Алексея.

Решительно рванув дверцу, Лариса увидела устремленные на нее две пары испуганных глаз.

— А ну-ка немедленно покиньте чужую машину, — четко произнесла она.

Двух бомжей как ветром сдуло. Лариса заглянула в машину. Больше в ней никого не было. Она принялась обыскивать машину в надежде найти что-то, что могло бы рассказать ей, что произошло с Лешей. Ничего интересного она в машине не обнаружила. Не было ни документов, ни денег. Это было и неудивительно — если что и хранилось здесь, то все давно растащили, предварительно сняв колеса и стекла.

Лариса выбралась из машины и в темноте помчалась, спотыкаясь на своих высоких каблуках, к соседнему двору. Попетляв впотьмах, она наконец выскочила к мусорным контейнерам. Замолотив кулаком по стенке контейнера, закричала:

— Константин Викентьевич! Вы здесь?

Почти сразу появился бомж-философ.

— Это вы? — удивленно спросил он. — Что случилось?

— Вы говорили, — торопясь, сказала Лариса, — что здесь стреляют и убивают. А кто и когда?

Константин Викентьевич посмотрел на нее с еще большим удивлением:

— А почему вы этим заинтересовались?

— Мне некогда сейчас объяснять, скажите, когда здесь была стрельба? И еще — знакома ли вам белая «шестерка», которая стоит в соседнем дворе? Пожалуйста, я вам заплачу, — Лариса расстегнула сумочку и, порывшись, достала стодолларовую купюру.

Она протянула ее Константину Викентьевичу и вопросительно посмотрела ему в глаза. Тот неожиданно засмеялся и убрал Ларисину руку.

— Не надо, — сказал он. — Я и так вам скажу. Да, эта белая «шестерка» появилась здесь несколько дней назад…

— А вы видели того, кто в ней приехал? — перебила его Лариса.

Константин Викентьевич посмотрел на нее, помолчал и продолжил:

— Не стоит так торопить события, я же сам все рассказываю, по порядку…

— Хорошо, хорошо, — согласилась Лариса, — я вас внимательно слушаю.

— На ней приехал мужчина, довольно молодой, высокий худощавый брюнет. Как он подъезжал, я не видел. Я обратил на него внимание только тогда, когда началась стрельба. Собственно, она-то меня и разбудила. Мужчина прятался за нашим контейнером и отстреливался из пистолета.

— Его преследовали? Кто?

— Двое мужчин. У них тоже были пистолеты, один из них ранил того, что прятался здесь.

— Ранил? И куда?

— Он схватился рукой за бок. Потом он скрылся в подъезде вон того дома, — Константин Викентьевич кивнул на развалины старого двухэтажного здания. — Он продолжал вести огонь оттуда. Затем стрельба стихла. Через некоторое время из подъезда вышли те двое, что его преследовали, прошли к своей машине и уехали. В руках у них был «дипломат», который до этого принадлежал тому мужчине.

— А куда же он делся?

— Не знаю, — развел руками бомж. — Подумайте.

— Вы хотите сказать, что его убили? — у Ларисы сильнее застучало сердце.

— Не знаю, — снова повторил Константин Викентьевич.

— А труп вы не находили?

— Лариса Викторовна, я не осматривал подъезд, — мягко сказал интеллигент. — Мне это ни к чему. Чужие проблемы, знаете ли… Пусть они остаются чужими.

— А на какой машине уехали те двое?

— На синей «Вольво».

— Вы можете описать их внешность?

— У меня, увы, не очень хорошее зрение, — вздохнул Константин Викентьевич. — К тому же я старался не высовываться из своего укрытия. Меньше всего мне хотелось погибнуть от шальной пули. Помню только, что один был повыше и вроде бы светловолосый. А может быть, он казался таким на фоне своего приятеля — тот был жгучим брюнетом. Такая шикарная кучерявая шевелюра… Лет им около тридцати, может, побольше.

— Да уж, негусто, — вздохнула Лариса. — А номер машины вы, конечно, не запомнили?

— Вы абсолютно правы, — кивнул «философ».

— Константин Викентьевич, я осмотрю подъезд, а потом еще подойду к вам, хорошо?

— Хорошо, — согласился тот. — Сон вы мне все равно перебили.

— Но я же сказала, что готова компенсировать ваши моральные затраты, — Лариса снова потянулась к замку сумочки, но бомж остановил ее.

— А я вам сказал, не нужно. Идите, смотрите. А я пока покурю. — Он достал из кармана подаренную Ларисой пачку «Мальборо» и закурил.

Лариса прошла к развалинам дома. Осторожно ступив на первую ступеньку лестницы, она зажгла зажигалку. Лестница была совсем расшатанная, некоторые ступени были выворочены. Каждая из них издавала противный скрип.