Варела - Игорь Валентинович Денисенко

это одна большая семья… многочисленная, но семья. И какие бы не были ссоры и разногласия между членами, несогласным некуда уходить, нет ни другой семьи, ни другого дома …

Не знаю почему, но на Марс я не попал, как планировал, а оказался на Луне с книгой в руках. Наверное потому, что она отсюда… Эта книга. И для подтверждения своей догадки, я выдрал первую страницу из книги, а затем задумчиво порвал её на мелкие кусочки. Кусочки подбросил вверх. И они неохотно, медленно, словно пушинки тополиного пуха стали опускаться на поверхность.

Проводил их взглядом, а потом посмотрел на гостеприимно распахнутую дверь-люк у странного сооружения, похожего на разрушенную башню средневекового замка. Это если присмотреться вблизи — башню, а сверху из космоса наверняка выглядит, как оплывший каменистый холм. Ладно. Раз книга отсюда, пойду, познакомлюсь с автором… Может автограф даст…

* * *

На обратном пути из морга Краевский слушал радио в машине и слышал через слово. Ему уже не интересно было, что после землетрясения, цунами смыло Мальдивы, что пострадала Япония, и Курилы, что Лос-Анджелес не хило подтопило, и оказались затоплены хранилища Эрмитажа. Конечно, жаль людей, жаль картины, да и дельфинов выброшенных на сушу жаль. Но себя было не в пример жальче…. Вот с какими глазами, он сейчас должен докладывать Кудряшову, что покойный Колдун ушел из морга?

Рассказать то, что ему поведал санитар со свежим перегаром? Что за трупом пришел домовой? Высокий, весь седой. Волосы — Во! Усища — Во! Борода — Во! (санитар жестом показал по пояс). Домовой подошел к трупу, сказал ему: «Вставай. Пошли». Тот послушался, встал, и пошел. И домовой увел труп прямо через стену. Только бирка покойника на полу осталась. Санитара уже увольнять собрались по поводу белой горячки. Вот, что спирт неразведенный с людьми делает! Покойники у него самовольно прозекторскую покидают!

Но всё это ладно. Как же всё-таки странно устроен человек? Ещё вчера Сергей был расстроен тем, что Колдун мертв, и дело закрыто. А сегодня он не меньше расстроен, что Колдун жив и его опять надо искать. Искать непонятно где. … Хотя…. Если подумать, то он обязательно придет на свои похороны… Тьфу, блин! Какие похороны? К жене он по любому должен заявиться и сообщить, что живой. Вот там его и надо брать! — Подумал лейтенант, и приободрился. Хотя брать его никто не будет. Но Олегу Алексеевичу это предложение надо озвучить однозначно.

Глава 5

Олег Алексеевич, бесстрастно выслушал информацию предоставленную подчиненным, и ожидания подчиненного не оправдал, не было ни грома, ни молний, ни собачьего рыка, за что собственно Кудряшова «полканом» и прозвали. Он как всегда ничему не удивлялся, и не возражал. Проходят сквозь стены, так проходят. Ожил, так ожил. И помимо ожиданий лейтенанта, о том, что следует установить наблюдение за женой покойного… тьфу, бывшего покойного Колдуна. Одним словом, это предложение полковник почему-то игнорировал. А произнес следующее:

— Тут у нас в районе, у деревни Шубенки появилось некое племя…., - Олег Алексеевич посмотрел в свой блокнот, — численностью 353 человека. По виду цыгане. По документам…. Нет у них никаких документов. И самое интересное, ни слова не понимают по-русски. Где и как они могли перейти границу в полном составе и такой численностью непонятно. Их там участковый и два взвода из МВД пока держат…. Сдается мне, что это нашего подопечного работа. Поэтому ты сейчас лейтенант возьмешь переводчицу нашу и полюбившуюся тебе машину Степаныча и поедешь в Шубенку. Надо это дело прояснить… Вопросы есть?

— Никак нет. Разрешите идти?

— Валяй, — кивнул, полковник и, потеряв к подчиненному интерес, стал рассматривать свои записи в ежедневнике.

Краевский вышел, и уже не увидел, что произошло дальше. А дальше Олег Алексеевич нажал кнопку на селекторе. В трубке отозвались:

— Слушаю.

— Старостин, хорошо, что слушаешь. … Давай ко мне.

Когда капитан Старостин прибыл, то был снабжен фотороботом Колдуна, и фото его супруги. А далее, получил указание, установить круглосуточное наблюдение за квартирой номер 8, в доме номер сорок четыре по улице Гагарина. Попутно отслеживать дачу в дачном поселке Заречном, и квартиру некого С. Завадского.

— Олег Алексеевич, у меня людей нет? — попытался возразить Старостин.

— У меня Старостин, их тоже нет. Приходится, работать с кем попало…, - окрысился полковник, показав прокуренные зубы.

— Вас понял, — разочарованно кивнул Старостин и вышел.

А следом стал собираться на выход и сам хозяин кабинета. По утренней сводке был зафиксирован звонок из квартиры Колдуна, товарищу Афанасьеву Павлу Сергеевичу. А с Павлом Сергеевичем Кудряшов хотел поговорить сам, и как говорится тет-а-тет.

* * *

Трупы, трупы, трупы. Трупы в тонких изящных скафандрах и трупы их противников без оных, в легких облегающих теперь уже мумии комбинезонах. И у тех и других какие-то предметы в руках. Оружие. Оплавленные перегородки отсеков. Вот, что бывает, когда не приходят к консенсусу. Любил это слово старый пидарас, продавший страну. Вообще он любил всё западное, свою страну ненавидел. Пусть черти его жарят на том свете.

Давно это было. Я имею в виду, не продажу страны, а время, когда одни пытались захватить других на Луне. Это понятно по слою пыли на трупах. Сколько они так лежат? Тысячу лет? Десять тысяч? Сотни, а может миллионы? Нет воздуха. Нет микрофлоры. Нет червей. Трупы вымерзли. Жидкость кристаллизовалась на телах тонкими льдинками, как иголки на ёжике. А сверху всё припорошено пылью. Даже как-то не тянет перевернуть, прикоснуться, вглядеться в лица. Вот лежит женщина в комбинезоне, на спине, лицом вверх. Замерзший взгляд в никуда. Её глаза, как не странно, не покрыты льдом, они большие и темно-синие. Широкие азиатские скулы. Большие толстые губы. Очень странное впечатление, но такой народности я не знаю. Это даже не народность. Это другая раса. А я всё иду и иду по разветвлениям широкого коридора. Света в нем нет, тусклое свечение. Но свет разгорается по мере моего продвижения. При этом не видно никаких точек освещения. Ламп, светильников, Светятся сами стены и пол. Полностью. Ещё на стенах проявляются надписи на все-том же языке, на котором написана книга. Странные знаки. Геометрические символы, равносторонние треугольники, окружности, квадраты, ромбы, и в них внутри прописаны фигуры меньшего размера. Знаки, как я понял, имеют указательные значения. Типа «Выход из сектора 4372», «Вход в сектор 5687». И я, наконец, попадаю в некое большое помещение, обозначенное на стене знаками, как «Склад информации». По крайней мере, я так понял и перевел. Гладкая, словно вынутая ложкой