Новая формула Путина. Основы этической политики - Александр Дугин

И вот в последний этап русской диастолы, когда наше сердце разжималось, это уже было полмира. При Советском Союзе русское сердце разжалось так, что уже просто, действительно, где-то около половины человечества находилось в социалистической системе: территориально, социально и так далее. Сейчас опять систола — опять сжались.

Но вот что интересно? Пиком сжатия русского сердца на последнем историческом (геополитическом) этапе были 90-е годы. Мы сжались при Ельцине до предела и с социологической точки зрения, и с территориальной точки зрения, и с цивилизационной, и с геостратегической. И если мы таким вот историческим образом посмотрим по геополитическому модулю, возьмем правление Путина, то есть правление, к которому мы сегодня принадлежим, в котором мы живем, мы увидим, что русское сердце начинает разжиматься. Что мы находимся в первой, может быть, только едва нащупываемой стадии его нового расширения. И параллельно все больше и больше фактов и деталей указывает на это. Например, Евразийский Союз.

Создание Евразийского Союза — это идея заново реинтегрировать постсоветское пространство, не что иное, как проект разжимания русского сердца на новом этапе. Под какой идеологией он идет, что он ставит перед собой (какие задачи) — мы пока не знаем. Реализуется он или не реализуется — тоже покажет время. Но мы видим геополитический тренд, мы видим геополитический вектор путинской истории, который на самом деле направлен к разжиманию русского сердца. Соответственно, это вполне можно назвать реваншем теллурократии, превращением однополярного момента в эфемерный эпизод.

Есть понятия «проиграть войну» и «проиграть сражение» (о немцах говорят). Немцы всегда выигрывают все сражения и проигрывают все войны. При этом они все время, наверное, рапортуют. Представляете сводки: выиграли, выиграли, выиграли (сражения). А война? А войну проиграли.

Чем является однополярный момент? Победой в Войне континентов или выигрышем в сражении? То, что сражение в 80-90-е годы талассократия (Sea Power, морское могущество), западный мир, американско-английская, европейская, западная цивилизация выиграла — в этом нет сомнения. Она выиграла сражение, это такой же факт, который никто не может отрицать, как наступление Гитлера, подход немцев к Москве или взятие Москвы Наполеоном, а также взятие Кремля поляками.

То, что мы потеряли в 80—90-е годы, — это колоссальные потери, сопоставимые с потерями в великих войнах, если не больше.

Это потери, это проигрыш:

• проигрыш территориальный,

• проигрыш социальный,

• проигрыш моральный,

• проигрыш от установления внешней системы управления в самой России.

Это факты.

Поэтому нельзя легко относиться к этому и говорить, что ничего не произошло. Мы проиграли сражение, мы потерпели колоссальное поражение в одном из сражений.

Но вопрос в том, можно ли признать это проигрышем в войне. И те, кто здесь представляет западные структуры влияния или либерализм, так и хотят: они хотят интерпретировать проигрыш (безусловно, это проигрыш сражения), как проигрыш войны. Они предлагают сдаться.

И есть силы, которые считают, что, несмотря на проигранное сражение, война не закончена. Тогда однополярный момент является временным, и мы можем выиграть другую битву другими средствами в другом направлении. Вот с этим связано такое явление, как многополярный мир — геополитика многополярного мира, выраженная, например, в таком явлении, как БРИКС, когда вместо однополярной модели предлагается, например, четырехполярная модель или несколькополярная модель.

В частности, такие страны, как Китай, принципиально не согласны с тем, чтобы существовал один центр принятия глобальных решений. И китайский миллиард, и китайская экономика, которая, ловко манипулируя в своих национальных интересах как социалистическими, так и капиталистическими моделями, стала ведущей экономикой мира. При этом Китай сохранил и укрепил свой суверенитет. Он, интегрируясь в мировую экономику, сохранял контроль над собой — это самое принципиальное, то, что теряют все остальные, когда интегрируются. Китай вступил в ВТО для того, чтобы использовать ВТО в своих китайских интересах. Это высшая форма экономического, политического, цивилизационного национализма, который использует идеологию в интересах Китая, не наоборот. Идеология, экономика и политика — все в интересах Китая. И вот все, что укрепляет Китай, китайцы принимают, а все, что его ослабляет, они отбрасывают безжалостно.

Демократия западного типа Китай ослабит — они просто расстреливают всех, кто за нее, сажают немедленно без разговоров (действуют замечательно). А то, что укрепляет Китай, то они принимают, действуя в своих интересах. И с ними считаются гораздо больше, чем с нами. Потому что их экономика растет, несмотря на то, что о правах человека там (в западном понимании) никто и не знает. Потому что нет никаких прав человека как универсальной модели: китайцы понимают это по-своему, русские — по-своему, мусульмане — по-своему.

Для мусульман, например, человека без Бога вообще нет. Если у человека нет Бога, ему можно голову отрезать и выбросить на помойку, потому что не верующий в Бога человек — не человек вообще для мусульманина. В этом есть что-то разумное. Но это их дело.

Я просто хочу показать, какое разное понимание «человека» у разных культур бывает на самом деле. Кому-то это нравится, кому-то не нравится. Соответственно, мы не можем со своими представлениями о человеке обращаться к другой цивилизации. У китайцев другое представление о правах.

Кто такой китаец, кстати? Как китаец понимает китайца? Это очень сложный вопрос. Потому что даже мы, русские, часто не догадываемся, что мы понимаем другого человека по-одному, а европеец понимает другого человека совершенно по-другому. Что существуют разные антропологические культуры, что существуют разные содержания в понятии «человек». Даже самое понятие «человек» в разных языках значит совершенно разные вещи. Это такое антропологическое отступление.

Во всяком случае, мы имеем дело с многополярным миром.

Многополярный мир — это проект прекращения американской гегемонии и создания нескольких центров решений:

• Китай стоит, безусловно, на такой позиции и имеет для этого и ресурсы, и волю;

• Индия движется в этом направлении;

• исламский мир настаивает на своей самостоятельности (пусть он не интегрирован, разложен, там очень активно действуют и западные системы);

• Латинская Америка: Бразилия, а также Венесуэла, Боливия, в частности, — представляет собой проект самостоятельной цивилизации в Латинской Америке.

Таким образом, с точки зрения геополитического анализа многополярности мы имеем дело с возможностью преодоления проигрыша, исправления и оздоровления после того поражения, которое получила «цивилизация Суши» от «цивилизации Моря». В рамках многополярного мира «цивилизация Суши» имеет шанс. Конечно, едва ли мы вернемся к дуальной модели. Например, Россия не может быть сегодня в одиночку оппонентом Запада — это мы уже проходили, и у нас не получилось: перенапряжение сил. Но в союзе с другими крупными державами, которые являются сторонниками многополярного мира, а не однополярного момента, воссоздать геополитический суверенитет Россия может. Кстати, многие американские эксперты это признают.

Тот же самый Чарльз Краутхаммер, который говорил об однополярном моменте, сегодня пишет: «Этот однополярный момент, скорее всего, позади. И Америке для того, чтобы продолжать оставаться ведущей силой, надо искать союзника. Надо либо заключать паритетное соглашение с Китаем (G-2 — «Великая двойка»), то есть делиться полнотой власти, либо вступать в некоторый альянс с Европой, либо искать еще каких-то новых ходов в организации мирового пространства, поскольку однополярная модель, скорее всего, в прошлом».

Так говорят не только противники однополярной модели, которые отвергают ее по моральным соображениям или смотря на эту однополярность со своей точки зрения. Однополярность сегодня ставится под вопрос большинством ответственных американских экспертов. Они начинают склоняться к признанию того, что это была не победа в войне «Моря» против «Суши», это была победа в величайшем сражении, которое «Море» выиграло у «Суши».

Но «Суша» еще жива:

• Путин у власти;

• Китай — самостоятелен и двигается к пику;

• Индия, Бразилия все более и более активно прорабатывают идеи собственных стратегий использования тех возможностей, которые дает глобализация, но только в своих интересах, а не в интересах Запада;

• нет окончательного решения многих проблем в западном мире, которые только нарастают;

• впереди мощный финансовый, экономический кризис, вторая волна, о котором говорят, который признают все экономисты.