Леди и разбойник - Барбара Картленд

Был теплый сентябрьский день. Солнце все еще ласково согревало землю, и только легкий ветерок с реки трепал флаги на крыше дворца да ленты, украшавшие туалеты дам, прогуливающихся по набережной.

«Превосходный день для прогулки верхом», – решила Пэнси.

Она велела Марте приготовить ярко-голубую бархатную амазонку и передать конюху, чтобы тот вывел лошадь. Тетушка вряд ли хватится ее в ближайшие несколько часов – настолько увлечена разговором с леди Гейдж, приехавшей с визитом.

Пэнси теперь жалела, что поспособствовала тесной дружбе между ними. Увы, ей не удалось выяснить подробности беседы Рудольфа с королевским судьей. Леди Гейдж сразу же дала понять, что дела мужа ее не касаются. Когда Пэнси попыталась осторожно расспросить ее, она только пожала плечами и заявила, что не имеет ни малейшего понятия, чем занимается ее муж в данный момент.

– Все мужчины помешаны на своих увлечениях, – вздохнула она. – И уверяю вас, детка, сэр Филипп не исключение. Некоторые обожают охоту, петушиные бои или травлю быков собаками, а он сделал своим увлечением погоню за ворами и бродягами и гоняется за ними, как собака за зайцем. Меня такие вещи не интересуют. Как только он начинает рассказывать об арестах и виселицах, я закрываю уши и стараюсь думать о другом.

«От леди Гейдж помощи ждать не приходится», – рассудила Пэнси. В глубине души она даже посочувствовала добродушному толстяку, когда поняла, что леди Гейдж сварливая женщина, презирающая мужа, не только не помогает ему, но и слушать не желает о его делах. Самым обидным было то, что, став близкой подругой тетушки, она всегда наносила визиты одна, без мужа, а когда Пэнси с графиней ездили в гости на Чэринг-Кросс, где жили Гейджи, сэра Филиппа как назло не было дома. Пэнси пришлось искать другие пути к судье, однако день проходил за днем, а она так ничего и не придумала.

Рудольф сразу замыкался, как только она упоминала имя судьи.

– Я недавно видела вас с сэром Филиппом Гейджем, – вскользь заметила она. – Его жена стала близкой подругой тети Энн, но сэр Филипп никогда не приезжал к нам в гости…

– Вряд ли вам было бы с ним интересно, – уклончиво отвечал кузен и, как показалось Пэнси, взглянул на нее с подозрением.

– Почему? – невинным голосом осведомилась она. – Я слышала, он очень способный и на хорошем счету у короля.

– Он занят неблагодарным делом – осуждением преступников и добивается, чтобы в стране воцарились закон и порядок. Конечно, его рвение похвально – следует забыть о нужде и лишениях и сбросить груз прошлых лет.

По тому, как напыщенно говорил Рудольф, было ясно, что он повторяет слова сэра Гейджа.

– Разве повсюду царит беззаконие? Я слышала о грабежах, но неужели их так много?

– Понятия не имею, – пожал плечами кузен. – Спросите при встрече у сэра Филиппа.

Пэнси видела, что он намеренно уходит от ответа, однако ничего не могла поделать. Она вела себя очень осторожно, чтобы не вызвать у Рудольфа подозрения, будто лично интересуется разбойниками и их преступлениями. На мгновение она задумалась.

– Когда я смотрю на вас, мое сердце замирает, – произнес Рудольф томным голосом, воспользовавшись паузой. И, прежде чем девушка открыла рот, добавил: – Надеюсь, вы знаете о моем чувстве к вам. Не выразить словами, как сильно я вас люблю.

– Мы троюродные брат и сестра, и мы друзья, – заметила она, – не надо портить нашу дружбу. Мне очень нравится быть при дворе, и я собираюсь жить с тетей Энн. К тому же мы слишком мало знакомы, чтобы говорить о возвышенных чувствах.

– Но я люблю вас, Пэнси, и хочу, чтобы вы стали моей женой, – настаивал Рудольф.

Пэнси покачала головой:

– Об этом рано говорить, мы совсем недавно познакомились. О любви нельзя рассуждать с такой легкостью.

– Позвольте быть хотя бы вашим поклонником, – умолял Рудольф, но она снова покачала головой и улыбнулась, чтобы он не чувствовал себя слишком оскорбленным отказом.

Несомненно, ее уклончивость раздражала Рудольфа. Девушка прилагала немыслимые усилия, чтобы сохранить с кузеном ровные отношения, не более того. И все же она вынуждена была признать, что таким поведением ничего не добьется и о Люции ничего не выяснит.

Пэнси с помощью служанки закончила туалет, надела черную бархатную шляпу с длинным страусовым пером, так идущую к ее белокурой головке, взяла серебряный хлыст и, придерживая руками юбки, сбежала по лестнице во двор, где ее уже ждала лошадь.

Гарри, конюх, приехавший вместе с ними из Уилтшира, восседал на чудесной гнедой кобыле, купленной тетушкой сразу же по прибытии в Лондон. Гарри был облачен в фирменную ливрею Дарлингтонов, на голове черная треуголка с золотым кружевом. Мальчик держал под уздцы ослепительно белого жеребца Пэнси. Девушка уже пять лет ездила на этом грациозном породистом скакуне по кличке Сократ. Завидев хозяйку, он тихо заржал, ткнулся мордой в ладони и получил в награду яблоко.

Девушка села в седло и тронула поводья. Пожилой конюх следовал за ней на почтительном расстоянии. Пэнси повернула лошадь к парку Святого Джеймса. Толпы людей прогуливались, наслаждаясь солнечным днем и осматривая новшества, которые король ввел сразу же по прибытии в Лондон, – диких уток и диковинных птиц, плавающих в озере. Король с удовольствием кормил их каждое утро.

Он любил животных и превратил парк, к восторгу публики, в заповедник – там обитали не только птицы, но и разных пород олени, антилопы, козы, лоси и арабские овцы. Всюду были посажены цветы и деревья, образовавшие у серых стен Уайтхолла зеленый рай.

Пэнси решила направиться в Гайд-парк. Вокруг ехало множество карет. Дамы и джентльмены наслаждались прекрасным осенним днем. Среди всадников, как и ожидала Пэнси, оказался и его величество. Чарльз был неутомим, ему удавалось не только оставаться бодрым и полным энергии весь день и всю ночь до самого рассвета, но и в утренние часы заниматься физическими упражнениями – иногда он плавал по реке в лодке, иногда играл в мяч, побеждая всех своих друзей, в том числе и более молодых по возрасту.

Чарльз скакал навстречу Пэнси в окружении нескольких придворных. Выглядит он великолепно, восторженно подумала девушка. Когда король веселился, как, например, сейчас, из глаз исчезало выражение усталости, заставлявшее некоторых считать, что Чарльз давно расстался с иллюзиями, и ему осталось только подсмеиваться над всем миром, в том числе и над самим собой.

Пэнси приблизилась к его величеству и уже собралась поклониться, ожидая, что король снимет широкополую шляпу, приветствуя ее, однако тот неожиданно придержал лошадь и пристроился рядом.

– Вы одна, леди Пэнси? Что же случилось со всеми придворными кавалерами, почему ни один из них не сопровождает вас?