Вещи, которые я хотела сказать (но не сказала) - Моника Мерфи

Произвести впечатление на Уита своим точным прицелом не входило в мои планы. И все же почему-то его комплимент показался мне приятным.

Его слова сделали меня сильнее, несмотря на жестокость, стоящую за ними. Он все еще хочет сломать меня. Я знаю, что он это делает. Он хочет, чтобы я выполняла его приказы, и каждая частичка этого сексуальна.

Было ли так ужасно стать сексуальной игрушкой Уита Ланкастера? Возможно. Я предполагаю, что он увлекается унижением и всякими странными вещами, о которых ни один подросток не должен знать. Что с ним случилось, что он стал таким ущербным?

Я понятия не имею.

Хотя прятаться в своей комнате было не очень умно. Из-за этого мне было намного труднее попасть в класс, где проводят наказания. Я проверяю розовую карточку и вижу, что мне нужно в один из классов, что расположены наверху в главном здании, поэтому я направляюсь туда, тащась вверх по лестнице с ощущением, что мои ноги налились свинцом.

Ни в одной школе, в которой я когда-либо училась, не проводились задержание в пятницу днем. В Биллингтоне была субботняя школа, и это было ужасно. В прошлом я проводила там довольно много времени и ненавидела каждую секунду этого.

Я полагаю, что шестидесятиминутное задержание в прекрасный пятничный день будет не так уж плохо.

Я вхожу в открытую дверь класса и обнаруживаю, что несколько других учеников уже внутри. Один из них сгорбился над своим столом, его голова покоится на рюкзаке, как на подушке, когда он пытается вздремнуть.

Некоторые делают домашнее задание. Другие угрюмо смотрят на человека, сидящего за столом со слабой улыбкой на лице.

Директор Мэтьюз.

Почему он тратит свое время на то, чтобы следить за нами?

Девушка сидит в самом последнем ряду, у открытого окна, ее длинные светло-русые волосы слегка развеваются на ветру.

Это Сильви Ланкастер.

– Саммер Сэвидж, ты чуть не опоздала. Это стоило бы тебе еще трех наказаний, - с ликованием говорит Мэтьюз.

Я ничего не говорю в ответ. Просто направляюсь к пустому столу рядом с столом Сильви, уже собираясь сесть, когда Мэтьюз предупреждает:

– Пожалуйста, не садитесь рядом друг с другом. И никаких разговоров.

Я занимаю следующую парту в этом ряду и сажусь, радуясь, что взяла с собой рюкзак, так что все выглядит так, будто я только что пришла с урока.

Мэтьюз увидит мой пропуск на уроке  американского правительства, и в конце концов у меня будут неприятности. Это будет означать еще одно наказание, и я ненавижу это, но теперь уже слишком поздно.

Мы все смотрим, как директор встает и направляется к двери. Он собирается закрыть ее, когда кто-то врывается внутрь, толкая дверь и нашего директора в сторону, чтобы он мог войти.

Это Эллиот. В тот момент, когда наши взгляды встречаются, он улыбается.

– Ты опоздал, - огрызается Мэтьюз.

– Извините, сэр. Пришлось пройти через весь кампус. К тому же, я пропускаю тренировку.

Эллиот - футболист. Конечно.

– Ты играешь сегодня вечером?

– Да, сэр.

Сильви громко вздыхает. Я бросаю на нее взгляд и вижу, как она зевает, поднося изящную руку ко рту. Это было громко.

– Больше не опаздывай, - говорит ему Мэтьюз, прежде чем вернуться к своему столу. – Просто чтобы напомнить правила, задержание официально заканчивается в четыре часа. На данный момент ваше время принадлежит мне. Не будет никаких разговоров, никаких взглядов на ваш телефон — я конфискую его, если увижу, — и никакого сна. Это касается тебя, Гарза.

Мэтьюз хлопает по краю своего стола, и Гарза садится прямо, очнувшись от дремоты и растерянно оглядываясь по сторонам.

Кто-то хихикает. Я думаю, это Сильви.

– Я предлагаю тебе поработать над домашним заданием. Может быть, продвинешься вперед в выполнении заданий по чтению в классе. Если я застану тебя за чем-нибудь еще, у меня есть забавная тема для эссе на пятьсот слов, которое должно быть готово к полуночи сегодня вечером. - Мэтьюз ухмыляется. Интересно, получает ли он удовольствие от пыток студентов? – Все меня поняли?

Боже, какой же он снисходительный придурок. Мы киваем. Некоторые из нас бормочут "да".

– Я хочу услышать, как выэто говорите. Вы поняли меня? -  он повторяет свой вопрос.

– Да, сэр, - говорим мы все в унисон.

– Хорошо.

Я наклоняюсь влево и расстегиваю молнию на рюкзаке, чтобы вытащить учебник математики, когда на парту падает сложенный лист бумаги. Едва подняв взгляд, я вижу, как Сильви одаривает меня мимолетной улыбкой, прежде чем продолжить писать в своем открытом блокноте.

Схватив учебник и тетрадь, я кладу их на стол, записка надежно спрятана под обложкой. Я беру карандаш и открываю книгу на своем последнем задании по математике, прежде чем открыть тетрадь на чистом листе бумаги.

Очень, очень осторожно я разворачиваю записку, которую передала мне Сильви.

Как у тебя дела в нашей прекрасной школе?

Гнев закипает у меня в животе. Она должна знать, как ужасно это было для меня, особенно в последнее время. Это так очевидно. И зачинщик всего этого бардака - ее засранец брат. Я без колебаний делюсь с ней своими чувствами. Она мне не друг. Она враг.

Ужасно. Твой брат - мудак. Не утруждай себя тем, чтобы быть милой со мной. Я уверена, что ты тоже меня ненавидишь.

Я складываю листок обратно, все это время наблюдая за Мэтьюзом. Но он смотрит в свой телефон, его указательный палец прокручивает, прокручивает, прокручивает, и я предполагаю, что он в социальных сетях.

Мудак.

Как можно незаметнее я бросаю записку задом наперед. Она развевается на ветру, делает зигзаги в воздухе, прежде чем приземлиться на пол. Сильви вытягивает ногу вперед, наступая на нее, когда тащит записку к своему столу.

Я не хочу писать то дурацкое эссе, на которое ссылался Мэтьюз. Если нас поймают, я буду в бешенстве. Тем более, что общение с Сильви - пустая трата моего времени.

Выясняется, что единственный человек, который казался интересным, который также, казалось, интересовался мной, связан с самым большим мудаком в этом кампусе.

Проходят минуты — мы слышим, как тикают часы, которые висят на стене, в классе так тихо, — и меня начинает клонить в сон. Работа над математикой не улучшает ситуацию. Я снова и снова постукиваю карандашом по блокноту, набирая скорость, пока Мэтьюз не поднимает голову и не смотрит на меня свирепо.

– Прекрати, -