Друг вице-короля, или Король мошенников - Гай Ньюэлл Бусби
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А то как же.
— Стало быть, туда и езжай. Там мы встретимся. Тогда уж я возьму дело в свои руки и вывезу и тебя и лошадь из Англии так ловко, что никто ничего не заподозрит. Ты получишь пятьсот фунтов за беспокойство, безопасный проезд вместе с лошадью до Южной Америки и еще пятьсот фунтов в тот день, когда эта кляча ступит на сушу. Риска никакого, и такой смельчак, как ты, способен сколотить целое состояние, имея для начала тысячу фунтов. Что скажешь теперь?
— Говорите вы складно, конечно, — ответил парень, — но откуда мне знать, что вы не обманете?
— Да за кого ты меня принимаешь? — негодующе воскликнул нищий. Он сунул руку в карман и вытащил нечто похожее на скомканный клочок бумаги. — Если сомневаешься, пускай эта штучка тебя убедит. Только не показывай ее никому сегодня, иначе выдашь себя и угодишь за решетку, тогда аминь всем твоим надеждам разбогатеть. Теперь-то, надеюсь, ты сделаешь, что я прошу?
— Сделаю, — мрачно ответил парень, сложив банкноту и сунув в карман. — Мне пора. С тех пор как случилась заварушка с Мальтийским Рыцарем, хозяин велит запирать ворота в восемь и держит лошадь под замком, а главный конюх спит в том же стойле.
— Спокойной ночи, и не забудь про завтра. С утра подергай лошадь, чтобы она занервничала, и намекни хозяину, что Эбонит-де резвится сегодня. Тем правдоподобнее покажется, когда он якобы понесет. Скачи как положено, пока не оторвешься от остальных — зато потом лети как молния к тому месту, которое я назвал. А я уж позабочусь, чтобы погоня сбилась со следа и не догадалась, куда ты поехал.
Только не показывай ее никому сегодня.
— Ладно, — сказал парень. — Не нравится мне ваша затея, но, похоже, я уже слишком далеко зашел, чтоб идти на попятный. Доброй ночи.
— И тебе доброй ночи — и удачи.
Отослав юнца, Карн (поскольку это был он) вернулся другой дорогой в сарай, улегся на солому и вскорости заснул. Поднявшись до рассвета, он зашагал по полям к маленькой рощице над Лощиной висельника, по пути из Эксбриджа в Битон. Там Карн обнаружил огромный фургон, нагруженный мебелью внутри и снаружи. Лошади паслись под деревом, неподалеку завтракали двое возчиков. Увидев Карна, тот, что повыше — солидного вида, с густой каштановой бородой, — встал и притронулся к шляпе. Другой изумленно взглянул на жалкого нищего, который стоял перед ними.
— Вижу, вы добрались благополучно, — сказал Карн. — Даже приехали немного раньше срока. Поскорее налейте мне чаю и дайте что-нибудь поесть, потому что я умираю от голода. Потом давайте сюда одежду, которую вам велено было прихватить с собой. Нехорошо будет, если кто-нибудь из жителей Эксбриджа впоследствии сможет сказать, что видел, как с вами разговаривал нищий, одетый так-то и так-то.
Утолив голод, Карн скрылся в лесу и переоделся в новое платье. Рабочий костюм, фартук десятника, короткая серая борода, усы и котелок полностью изменили его облик; когда Карн спрятал лохмотья в дупле дерева, вряд ли кто-то сумел бы обнаружить сходство между честным рабочим, поедавшим свой завтрак, и подозрительным нищим, который вошел в рощу получасом раньше.
Взглянув на часы и убедившись, что уже почти девять, Карн велел запрягать. Потом они занялись фургоном, и тогда обнаружилась странная вещь. Если смотреть через открытую дверь в дальнем конце, внутренность огромной повозки казалась до отказа набитой комодами, стульями, кроватями, коврами и прочими предметами домашней мебели, однако, потянув за рукоятки, двое мужчин с легкостью убрали почти половину содержимого. Теперь уже даже самый невнимательный наблюдатель заметил бы, что почти все предметы мебели были бутафорией, прикрепленной к поперечной перегородке, которую ничего не стоило сдвинуть за секунду. Оставшаяся часть фургона представляла собой нечто вроде стойла, с яслями в углу и парой широких ремней, свисавших с потолка.
Нервное напряжение, вызванное бездействием, вскоре стало невыносимым. Медленно шла минута за минутой, но лошадь, которую поджидали с таким нетерпением, все не появлялась. Наконец Бельтон, которому Карн велел стоять на страже, прибежал с известием, что услышал в лесу стук копыт. Вскоре этот звук был уже хорошо слышен вблизи фургона; прежде чем возчики успели что-нибудь сказать, показался великолепный конь, на котором скакал юный конюх, разговаривавший накануне вечером со слепым нищим.
— Слезай! — крикнул Карн, хватая коня за уздечку. — Да сними седло. Живее, давайте тряпки! Нужно обтереть его, иначе он простынет!
Вытерев лошадь почти досуха, ее ввели в фургон, которому предстояло в течение нескольких следующих часов служить стойлом. Как ни упирался Эбонит, его подвесили на ремнях таких образом, чтобы копыта не касались земли. Покончив с этим, Карн велел перепуганному парнишке лезть в фургон и присматривать, чтобы конь, упаси боже, не заржал.
В виду показался молодой человек верхом на превосходном коне.
Фальшивую мебель вернули на место, а дверь закрыли и заперли. Мужчины заняли свои места на передке и на крыше, и фургон вновь покатил по дороге, направляясь к станции Битон. Но, как бы успешно ни шло до сих пор предприятие, опасность тем не менее была близка. Они не проехали и трех миль, когда Карн услышал позади стук копыт. Вскоре в виду показался молодой человек верхом на превосходном коне. Он нагнал фургон и жестом велел возчику остановиться.
— Что случилось? — спросил тот, натягивая вожжи. — У нас что-то свалилось?
— Вы не видели тут парня на лошади? — спросил всадник, который так запыхался, что с трудом выговаривал слова.
— Какого парня и какую лошадь? — уточнил тот, кто сидел на крыше.
— Молоденького парнишку, весом этак килограммов в сорок пять, с соломенными волосами, на чистокровном жеребце.
— Нет, мы не видели никакого парнишки с соломенными волосами на чистокровном жеребце весом килограммов этак в сорок пять, — ответил Карн. — А что стряслось?
— Лошадь понесла и удрала в холмы, — сказал всадник. — Хозяин разослал нас во все стороны на поиски.
— Простите, ничем не можем помочь, — произнес возчик, готовясь тронуть с места. — Доброго
