Книга Перемен. Судьбы петербургской топонимики в городском фольклоре. - Наум Синдаловский

Есть и другое фольклорное объяснение этого названия. Будто бы в Петербурге жил некий заезжий иноземец Гаррах, от имени которого оно и пошло. Правда, остается гадать, о ком эта легенда – об иностранце Гаррахе, русифицированное имя которого дало название улице, или о купце Горохове, происхождение которого, на самом деле, остается загадкой. Вполне возможно, что Гаррах и Горохов – это одно и то же лицо.

Между тем, есть и третья легенда о происхождении названия. В начале XVIII века на участке современной Гороховой улицы между Садовой и Фонтанкой стояла усадьба денщика Петра I Франсуа Вильбуа. Затем на месте снесенной усадьбы долгое время находился пустырь, который в народе так и назывался – «Вильбовское место». Именно здесь, по свидетельству современников, местные огородники «летом и осенью продавали гороховые стручки», отчего будто бы и пошло название улицы.

В XVIII веке часть Гороховой улицы от Мойки до Большой Мещанской принадлежала бывшему окольничему и воеводе, пожалованному в 1710 году в графское достоинство, И. А. Мусину-Пушкину. В народе этот участок назывался «Графским проломом».

Другой участок этой же улицы, от реки Фонтанки до Загородного проспекта, где она упиралась в слободу Семеновского полка, называли сначала Семеновской перспективой, а затем Семеновским проспектом.

С конца 1840-х годов все участки магистрали были объединены одним общим топонимом. Правда, сначала, в течение одного-полутора десятилетий, это сопровождалось полной неопределенностью, граничащей с обыкновенной неразберихой. Улицу в официальных документах называли то Адмиралтейским проспектом, то Гороховой улицей, и только потом за ней окончательно закрепилось последнее.

В XIX веке улица, в отличие от Невского проспекта, была заселена чиновным и служилым людом. Аристократической она не слыла. Здесь не было фешенебельных магазинов и банков, дворцов знати и особняков вельмож. В просторечии ее так и называли: «Невский проспект простого народа». Все-таки она была одной из трех центральных магистралей города.

1918. В декабре 1917 года в России была создана печально знаменитая Всероссийская Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией /ВЧК/. Она разместилась в одном из самых примечательных зданий на Гороховой улице, в доме № 2, построенном в 1788–1790 годах по проекту архитектора Джакомо Кваренги для президента Медицинской коллегии И. Ф. Фитингофа. Случайностью это обстоятельство назвать нельзя. В начале XX века в этом доме находилось петербургское градоначальство, в составе которого было знаменитое Охранное отделение, ведавшее политическим сыском. Правопреемницей царской охранки и стала Чрезвычайная комиссия, которая работала в этом доме с декабря 1917 по март 1918 года, когда вместе с правительством переехала в Москву.

Если верить фольклору, история вселения ВЧК в дом на Гороховой, 2, восходит к началу XIX века. В этом доме жила дочь действительного статского советника И. Ф. Фитингофа, известная в то время писательница баронесса Юлия де Крюденер. После смерти своего мужа она неожиданно для всех впала в мистицизм. Обладая незаурядной силой внушения, она решила попробовать себя в качестве пророчицы и даже преуспела на этом поприще. В столице ее называли «Петербургской Кассандрой». К ней обращались за помощью самые известные люди столицы, в том числе члены императорской фамилии. Затем она последовала за Александром I во Францию и долгое время жила в Париже. Говорят, именно она предсказала Александру I конец его царствования.

В 1818 году Юлия де Крюденер вернулась в Петербург. Однажды, проходя мимо своего дома на Гороховой, 2, она увидела через окна кровь, потоками стекавшую по стенам квартиры. Кровь заливала подвалы, заполняя их доверху. Очнувшись от видения, побледневшая Юлия де Крюденер будто бы проговорила, обращаясь к своим спутникам: «Через сто лет в России будет то же, что во Франции, только страшнее. И начнется все с моего дома».

Прошло сто лет. Один из ближайших сподвижников Ленина Феликс Дзержинский был назначен председателем Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией. Говорят, он был осведомлен о давнем пророчестве баронессы Крюденер. И то ли собирался опровергнуть его своей деятельностью, то ли хотел доказать миру, что речь в пророчестве шла о «кровавом царском режиме», но, именно вспомнив о ее зловещем предсказании, будто бы решительно заявил: «Здесь, в этом доме, и будет работать наша революционная Чрезвычайная комиссия».

Сколько судеб было искалечено в подвалах и кабинетах «Чрезвычайки», до сих пор остается неизвестным. Одно название этого зловещего учреждения сеяло ужас и страх среди горожан. Аббревиатуру «ВЧК» расшифровывали: «Всякому Человеку Конец», а саму Чрезвычайную комиссию называли «Чекушки», от чекуша – инструмента, которым разбивали подмоченные и слипшиеся мешки с мукой. Иногда меняли всего одну букву, и «Чекушки» превращались в «Чикушки». По анекдоту: «Чем отличается ЦК от ЧК?» – «ЦК – цыкает, а ЧК – чикает». Цыканье легко трансформировалось в чиканье. В 1920-х годах не лишенные спасительного чувства самоиронии рафинированные питерские интеллигенты превратили старую рыцарскую формулу приветствия «Честь имею кланяться» в аббревиатуру и охотно пользовались ею при встрече друг с другом: «ЧИК». О «Чрезвычайке» слагали запретные частушки:

Эх, раз, еще разСпела бы, да что-тоНа Гороховую, два,Ехать неохота.

Однако в большевистской структуре государства нового типа ВЧК играла столь значительную роль, что в ту же осень 1918 года старинную Гороховую улицу переименовали в Комиссаровскую.

1927. В 1926 году первый председатель ВЧК Феликс Эдмундович Дзержинский, или «Железный Феликс», как его называли в народе, умер. В следующем, 1927 году в память о «верном ленинце» и «бесстрашном борце за народное счастье» Гороховую переименовали в улицу Дзержинского.

1991. Один из старейших петербургских топонимов – Гороховая улица – вновь вернулся на карту города.

Графтио, улица

1900. В начале XX века, после введения в эксплуатацию Троицкого моста через Неву, началась интенсивная застройка Петроградской стороны. На Каменноостровском проспекте вырастали многоэтажные доходные дома. Новые кварталы уходили далеко в сторону от проспекта. Между кварталами прокладывались новые улицы. Одна из таких улиц была названа Пермской, по старинному губернскому городу.

1949. В 1949 году скончался видный ученый, инженер-энергетик, строитель первых советских гидроэлектростанций Генрих Осипович Графтио. В целях увековечения его имени Пермская улица была переименована в улицу Графтио. Здесь, на Петроградской стороне, в Электротехническом институте он работал и недалеко отсюда, на проспекте Добролюбова, жил.

Крупный ученый, или, как говорили в старину, «коллежский секретарь», инженер путей сообщения, как аттестовали его дореволюционные справочники, Графтио был выпускником сразу двух институтов – Новороссийского в Одессе и Инженеров путей сообщения в Петербурге. Прославился работами по проектированию и практической организации трамвайного движения в Петербурге. Если верить легендам, именно он в качестве вагоновожатого 16 сентября 1907 года провел первый из десяти купленных в Англии трамваев по улицам столицы. Маршрут начинался от Василеостровского трамвайного парка и проходил по Николаевской набережной, Николаевскому мосту и Конногвардейскому бульвару до Адмиралтейства, где состоялось торжественное открытие первой линии петербургского трамвая. На всем пути следования первого трамвая стояли толпы народа. Тогда-то впервые появилось фольклорное прозвище Генриха Осиповича. Его величали «Граф Тио». Труднопроизносимая заморская фамилия вагоновожатого, разделенная пополам и переиначенная в легкую и вполне понятную, не сходила с уст возбужденных петербуржцев. «А кто трамвай-то ведет?» – спрашивали друг друга обыватели. «Да граф Тио какой-то».

После революции Графтио принял активное участие в разработке знаменитого, или, как говорили в советские времена, ленинского, плана Государственной ЭЛектрофикации РОссии (ГОЭЛРО). Аббревиатура с не очень внятной расшифровкой уже тогда была подвергнута ревизии в фольклоре. Вновь всплыла замысловатая фамилия Графтио. И на вопрос, что же такое ГОЭЛРО, «знатоки» отвечали: «Графтио Обещал Электричество – Ленин Распорядился Оплатить».

Греческая площадь

1788. В XVIII веке в тюремной практике существовали наказания плетьми. Экзекуция проходила с ритуальной тщательностью. Обреченных усаживали затылками к лошади на так называемую телегу судьбы и торжественно провозили через весь город на площадь, которая находилась на правом берегу Лиговского канала, недалеко от Знаменской церкви. На тюремном сленге это называлось «Проехать на фортунке к Смольному затылком». Там каждого из несчастных поочередно привязывали к так называемой «Кирюшкиной кобыле» – специальной скамье, сохранившей свое народное прозвище от имени некоего петербургского палача, и при всем честном народе нещадно лупили плетьми. Причем, если привязывали лицом к Знаменской церкви, что стояла на углу Невского и Лиговки, то такое наказание называлось «Смотреть на Знаменье», если же укладывали лицом в обратную сторону – «Смотреть на Смольное».