Этот счастливый токсичный мир - Диана Ибрагимова

Справа от двери находился парикмахерский зал, а вход в квартиру – прямо за ширмой-зеркалом, в которую я чуть не вписалась. Он вел в небольшой коридорчик, расходившийся на четыре комнаты, – слишком роскошно для Нулевки, как и все в квартире Киана. Но просторная жилплощадь вряд ли досталась ему благодаря связям. Скорее всего, это было своего рода компенсацией. Ученые давно доказали, что нехватка солнечного света вредит настроению. Поэтому люди старались избегать таких полуподвалов.

Я свернула направо – в кладовку, полную всякого барахла, расставленного в строгом порядке. У каждого сундука, ящика и коробки здесь имелось свое четко обозначенное место. Пахло, как всегда, приятно, не пылью и затхлостью, а благовониями. И, несмотря на вечный полумрак из-за отсутствия окон, тут было очень даже уютно от теплого света бра в виде витражных мотыльков и лампы-торшера с желтым абажуром. Слева от двери, за резной ширмой, прятались небольшой столик и два желтых пуфа.

Я тут же плюхнулась на один из них. Пощупала чайник с длинным узким носиком на золоченом подносе. Киан, и правда, ждал гостей – вскипятил воду. Я по-хозяйски разлила насыщенный красный напиток с запахом барбариса по чашкам. Поставила одну перед Камелией.

Он молча сел напротив меня, вытащил с полки под столешницей резную шкатулку, плавным жестом откинул крышку. Внутри шкатулка была поделена на девять квадратных отсеков, где находились разноцветные камни: фиолетовые, розовые, красные, зеленые, синие, белые, оранжевые, желтые, бордовые. И еще Киан достал доску с высокими бортиками, на которую эти камни бросал.

– Так о чем вы хотите узнать? – спросил он равнодушно, не глядя на меня.

Мы были знакомы не первый год, но он продолжал выкать, сохраняя дистанцию, а я нарочно говорила с ним на «ты», чтобы позлить.

– Помнишь, на что мы гадали в прошлый раз? Я спрашивала, найдем ли мы человека, которого ищем. И ты, как обычно, был прав. Мы нашли! Поэтому сегодня я хочу, чтобы ты сказал мне, на чьей он стороне. На нашей или нет? Промыли ему мозги, или он действует по своей воле? Какие у него планы? Связан ли он с нашим главным врагом напрямую? Что-то в этом роде.

После бессонной ночи, проведенной в компании Халла, я наконец-то выяснила имя цели – Финард Топольски. Оно принадлежало самому популярному в мире парню после Орланда Эвкали. И вовсе не потому, что Финард был политиком, актером, певцом или невероятным красавчиком. Он был токсикологом, но уникальным в своем роде. Закончил институт в двенадцать лет и с тех пор занимался разработкой антидотов, которые помогали уменьшать токсическое воздействие Рация на организм. Благодаря Финарду наши тела разрушались медленней, а крона осыпалась куда позже. Весь мир обожал Топольски. Весь мир надеялся, что однажды этот паренек решит проблему токсичности Рация и люди снова смогут жить по восемьдесят или даже по сто лет, до последних дней оставаясь в здравом уме и твердой памяти.

Поэтому меня сильно расстроила вероятность того, что Финард стал целью или даже частью Конгломерата. Пока я торчала в очереди в «У Шале», мои девочки успели порыться в архивах, поискать записи о его посещениях психолога, но наткнулись на пустоту. Либо Финард Топольски никогда не ходил к специалистам такого плана, либо Конгломерат тщательно подчистил любые записи о нем. Но я бы на их месте просто подсунула свои. Потому что человек, который никогда не ходил к психологу, – это слишком подозрительно для мира, где каждый чих торопятся обсудить на кушетке из страха, что подавление негативных эмоций чревато депрессией.

Киан закрыл глаза и наугад достал из коробки пригоршню розовых камней. Бросил на доску. Я давно заметила, что он выбирает розовые камни в каждый мой визит. Это потому, что розовый – мой любимый цвет? Следующей оказалась пригоршня желтых камней, а последними Камелия бросил на доску зеленые.

Желтый цвет у меня всегда ассоциировался с Аликом, а зеленый, выходит, цвет Финарда? Ему больше подошел бы белый: на всех фото в газетах он был одет в один и тот же мешковатый белый костюм. И его вечно зализанные назад волосы тоже были белыми – явный признак мутации. Вспоминая Финарда, я видела в воображении худого парня восемнадцати лет, не особо симпатичного, пухлогубого, с вытянутым лицом, наверное, из-за его высокого открытого лба, слегка оттопыренными ушами и длинными пальцами в перчатках, которыми он сжимал очередную награду за лучший антидот.

Его внешность не казалась особо отталкивающей, но на работе он проявлял типичные признаки руководителя-тирана, хотя по физиогномике так и не скажешь.

Киан наконец выпал из транса, открыл глаза и взглянул на доску, где смешались три вида камней. На секунду мне показалось, что его светлое, не знавшее ультрафиолета лицо резко потемнело.

– Что? – Я аж подпрыгнула от волнения. – Он не на нашей стороне? Он наш враг? Ему промыли мозги?

Киан поднял на меня глаза, казавшиеся почти черными в сумрачном свете кладовки, но с золотыми бликами от светильников. Я невольно покрылась гусиной кожей. Даже не поняла, от волнения или от этого взгляда. Во время гадания Камелия казался потусторонней сущностью в теле человека. Может, он поклонялся злым духам в перерывах между стрижками и проводил спиритические сеансы? А может, у него вообще раздвоение личности? Или он одержим?

Я неосознанно вжалась в пуф и почти перестала дышать.

– Мне кажется, я предельно ясно выразился в нашу первую встречу, что не гадаю на любовь, – сказал Камелия.

– Чего? – выдала я недоуменно. – Ты о чем вообще? Я же говорю: этот человек – наша цель. Мне нужно знать, на чьей он стороне. При чем тут вообще любовь?

Киан молча принялся делить камни на отдельные кучки: розовые, зеленые, желтые. Он так делал, только когда заканчивал гадать. Я совсем растерялась.

– Это такая шутка, да?

Но по лицу Камелии было очевидно, что он не шутит. Он никогда не шутил, в его фарфоровом мозгу просто отсутствовали извилины, способные понимать и генерировать юмор.

Мне снова стало жутко. На секунду даже правая рука похолодела.

– Погоди, я поняла! Это наказание, да? Ты просто разозлился, что я опять пришла не в свою очередь, и решил меня разыграть? Да, я поступила плохо, признаю. Но мне, правда, очень-очень нужно узнать как можно больше информации об этом человеке! Ради всеобщего блага!

– Он словно яд, от которого в вашей душе нет лекарства, – медленно произнес Киан, ссыпая зеленые камни обратно в шкатулку. – Он отравит