Трудовое право Европейского союза: теория и практика - Татьяна Постовалова

Следует отметить, что если бы госпожа Фостер (решение Суда ЕС от 26.09.1990 по делу C-188/89) была бы занята в Marks & Spenser, то ее увольнение не было бы незаконным. Если бы госпожа Фостер в этом случае осталась без правовой защиты, то для нее действие права ЕС не было бы убедительным. Суд ЕС уже до решения от 14.07.1994 по делу С-91/92 (Faccini Dori) развил принцип, что если гражданин не может исполнить индивидуальные права, гарантированные директивой из-за того, что государство-член полностью или частично не исполняет директиву, то Суд ЕС выработал принцип обязанности возмещения вреда государством-членом из-за законодательного бездействия. Первым решением по этому принципу права ЕС было трудоправовое решение.

В решении Суда ЕС по делу Francovich Iund Bonifaci I 71 господин Francovich и госпожа Bonifaci работали у итальянского работодателя, который разорился. Италия к этому периоду времени своевременно не имплементировала Директиву № 80/987/ЕЭС (Директиву о банкротстве), что уже было установлено Судом ЕС по иску Комиссии 72. Они подали иск против Итальянской Республики о возмещении ущерба. В Суд ЕС национальным судебным органом был направлен запрос о том, может ли частное лицо в силу действующего права ЕС, пострадавшее от неисполнения Директивы № 80/987, что было констатировано Судом ЕС, потребовать от государства выполнения достаточно четких и определенных положений Директивы, ссылаясь на прямое действие положений акта ЕС относительно гарантированной оплаты, или во всяком случае потребовать возмещения убытков, хотя это и не предусмотрено Директивой.

Вопреки общим правовым традициям государств-членов Суд ЕС разработал индивидуальное право-требование из-за законодательного бездействия. Принцип ответственности государства за ущерб, причиненный частным лицам в результате нарушения обязательного для них права ЕС, неотъемлемо присущ системе, созданной договором. Обязанность государств-членов возместить причиненный ущерб основана также на ст. 5 Договора о ЕЭС, в соответствии с которой государства-члены должны принять все меры общего или специального характера, необходимые для выполнения обязательств, наложенных на них правом ЕС. К числу такого рода обязательств относится также устранение всех последствий неправомерного нарушения права ЕС.

Из всего сказанного следует, что право ЕС подтверждает преимущественную силу принципа, согласно которому государства-члены обязаны возместить ущерб, причиненный частным лицам, вменяемый им в связи с нарушением права ЕС. Суд ЕС связал принцип прямого действия права ЕС с принципом, что директивы ЕС должны быть имплементированы в законодательство государств-членов. В решении по делу

Дилленкофер (Dillenkofer) было более точно сформулировано требование об ответственности государств-членов из-за законодательного бездействия, которая ранее предусматривалась только при тяжком нарушении государством-членом своих обязанностей по праву ЕС. Кроме того, должна существовать четкая причинная связь между нарушением обязанностей и индивидуальным ущербом73.

Действие директив между частными лицами было практически усилено путем толкования. Согласно практике Суда ЕС и ст. 4 Договора о Европейском союзе (Лиссаб. ред.) вытекает обязанность национальных судов обеспечивать приоритет права ЕС и при применении национального законодательства. Существенным инструментом для этого служит соответствующее праву Сообщества толкование, а также обязанность толковать нормы, которые служат имплементации Директивы соответственно этой директиве. Данная обязанность соответствующего Директиве толкования существующего права не возникает до истечения срока имплементации74, но толкование, соответствующее директиве, является допустимым. Согласно практике Суда ЕС, такое соответствующее директиве толкование может требовать неприменение норм национального законодательства, которые не соответствуют цели и формулировке Директивы.

В решении Суда ЕС по делу Marleasing75 испанская фирма Marleasing препятствовала созданию фирмы Commercial, состоящей из ее бывшего должника и других участников, так как целью образования последней было преобразовать в акционерное общество бывшее общество с неограниченной ответственностью, чтобы избежать личной ответственности за существенные долги. Фирма Marleasing предъявила иск в испанский суд по торговым делам о признании образования общества недействительным согласно ст. 1261 и 1275 испанского Гражданского кодекса, в соответствии с которыми договор без правового основания или с недопустимым правовым основанием является недействительным. Фирма Commercial ссылалась на ст. 11 Директивы № 68/151/ЕЭС, согласно которой государства-члены должны допускать прекращение акционерных обществ только по перечисленным там основаниям, а не из общего принципа неправомерного основания договора. Испанский суд поставил перед Судом ЕС вопрос о применимости директивы непосредственно в отношениях между частными лицами.

На этот вопрос Суд ЕС ответил отрицательно, но сослался на обязанность толкования соответствующего Директиве национального законодательства, которая также охватывает неприменение отдельных противоречащих Директиве норм.

Возникающее из Директивы обязательство государства – члена ЕС по достижению результата, предусмотренного Директивой, и его обязанность по ст. 5 Договора о ЕЭС предпринимать все надлежащие меры, общие и частные, для обеспечения исполнения такого обязательства относятся ко всем органам государства – члена ЕС, включая суды, действующие в пределах их юрисдикции. Следовательно, при применении национального законодательства, независимо от того, были рассматриваемые положения приняты до или после Директивы, национальный суд, дающий толкование, должен осуществить его с учетом и как можно ближе к формулировке и цели Директивы для достижения результата, преследуемого ею.

В решении Суда ЕС по делу Cofidis S. A.76 Cofidis S. A. обеспечивала потребителю Fredout в январе 1998 г. частичную оплату кредита с процентом 15, 48. В августе 2000 г. Cofidis S. A. подала иск на Fredout об оплате. Ответчик иск не признал. По мнению суда, проценты и другие понятия формулярного договора являются неправомерными. Истица ссылалась на ст. L. 311—37 французского Кодекса о защите прав потребителя, согласно которому суд может проверять нормы договора о потребительском кредите на их неправомерность по истечении более чем двух лет с момента заключения договора. Суд придерживался мнения, что эти национальные нормы нарушают Директиву № 93/13/ЕС о неправомерных нормах договоров потребителей, в частности ст. 6, согласно которой государства-члены должны обеспечивать, чтобы для потребителя были необязательны неправомерные положения в договорах, которые заключают с потребителем лица, занимающиеся предпринимательской деятельностью.

Суд ЕС сослался на обязанность национальных судов осуществлять толкование соответствующей Директивы и решил, что цитируемая национальная норма ей противоречит.

Судьи обязаны осуществлять соответствующее Директиве толкование, а также оставлять без применения норму лишь после истечения срока для имплементации Директивы77.

Рекомендации, заключения и другое «мягкое право»

Согласно ст. 288 Договора о функционировании Европейского союза рекомендации и заключения не являются обязательными. Они не могут служить правовыми основаниями для требований к частным лицам или ЕС, но играют роль при толковании права ЕС78. Кроме того, существуют и другие необязательные акты ЕС, такие как, например, сообщения и резолюции. Данные акты ЕС относятся к мягкому праву, и они очень популярны в трудовом праве.

Решение является обязательным во всех своих частях для тех, кому оно адресовано (ст. 288 Договора о функционировании Европейского союза). Решения часто принимаются при применении норм о конкуренции, когда речь идет о картелях, штрафах или когда государство-член незаконно выделяет помощь для сохранения рабочих мест. Для трудового права решения имеют только косвенное значение.

Рекомендации и заключения обязательными не являются79.

Решения Суда ЕС являются источником права Европейского союза.

Совокупность судебных решений в западной доктрине обозначается терминами «прецедентное право» (англ. case law) или «судебная практика» (франц. jurisprudence). Термин case law переводится как «каузальное право» – право, созданное решениями судов, которые вынесены по конкретным делам. Британские юристы рассматривают понятия case law и judicial precedent («судебный прецедент») как синонимы80.

Правовой режим Суда ЕС свидетельствует о том, что его решения образуют один из важных источников права, носят окончательный характер и обязательный для всех субъектов права. Неисполнение решений Суда влечет за собой применение санкций, предусмотренных учредительными договорами.