Звёздные пастухи с Аршелана, или Свобода любить - Елена Кочергина

Шиншир чувствовал, что с Надюхой у него нет ни одного шанса наладить опекунский контакт, и не особенно старался помогать ей реализовывать её свободы. Но в конце урока всё-таки телепатически убедил девушку реализовать одну из свобод и отправить эсэмэску отцу. Чисто для проформы.

Ну вот и началось. На первой же перемене.

— Надь, у меня сегодня вечером небольшая тусовочка будет. Хочу тебя пригласить…

И улыбается, как идиот. Неужели правда влюбился? Или просто перепихнуться с целкой хочет, чтобы потешить своё тщеславие?

— Я вообще-то на тусовки редко хожу…

Быть дипломатичной и трезвой, трезвой и дипломатичной.

— Я тебя очень прошу, приходи. Ничего плохого не будет. Только пиво. Все из нашего класса. Сёмыч, Заяц и ещё пара девчонок. Тихо посидим. Не думай ничего такого, у меня в одиннадцать мать вернётся. Она всегда дома ночует.

Заранее оправдываться начал. Не в его стиле. Если такого крутого парня так колбасит, значит конкретно втрескался. Ну и что с того?

— Ну, я даже не знаю, Щипцов. У меня сегодня дел полно. Ладно, диктуй свой адрес. Если освобожусь, загляну. Только учти, пожалуйста, у меня есть правило: я никогда ничего не обещаю!

Обрадовался. Надежда умирает последней.

— Я тебя встречу. Ты, наверно, ещё плохо ориентируешься…

Хороший ход. Но она не дура.

— А это второе правило: я прихожу и ухожу, когда хочу, и меня не надо встречать и провожать.

Блин, переборщила. Просёк, что не приду.

— Ладно. Понял, не дурак. Но я очень хотел бы, чтобы ты пришла…

Ни Шиншир, ни другие Старатели, ни даже Супервизоры не знали, почему с Надюхой ни у кого не устанавливается опекунский контакт. Ситуация была нестандартная. Несколько десятков опытных Старателей с ней работали — и нулевой результат.

Теоретически полноценный опекунский контакт не может быть налажен только с теми людьми, которые сознательно избрали Путь Раба — регулярно и планомерно ограничивают свою свободу из-за своих идеологических убеждений. Но на телах таких людей светится сложный расплывчатый символ — Печать Раба. На Надюхином теле такого символа нет. Чёрт бы побрал этих теоретиков из Высшего Совета!

Бедный, бедный Шиншир! Он так мечтает о простом старательском счастье, об экстатической любви с простым свободным землянином, а ему приходится возиться с этой аномальной девушкой!

Глава 3

Настоящий мужчина

Денис Леонидович утёр платком вспотевший лоб. Тяжело сорокалетнему холостяку быть преподавателем и классным руководителем у десятого класса!

Вот опять он смотрит на Галю Мамедову, и совсем не так, как следует смотреть на ученицу. Почему в этом возрасте от них исходят такие бешеные токи сексуальности? Господи, только бы никто из ребят не заметил! Ведь были уже случаи…

В молодости Денис был застенчивым, не очень уверенным в себе и, как следствие, — мастурбатором. С ученицами разговаривал холодно, а дома снимал учительское напряжение с помощью порнушки, а если девочка очень нравилась, то и без.

А потом его обличили. Не при всех, конечно, наедине, но с онанизмом Денис раз и навсегда завязал. Немалых усилий это стоило, но продолжать мастурбировать учитель больше не мог.

Кто его обличил? Вера Синицына, святая и безбашенная… Интересно, как сложилась её дальнейшая судьба?

Отвела в сторону на переменке, посмотрела в глаза и сказала:

— Не делайте так больше, Денис Леонидович! Очень вас прошу!

— Как не делать? — проговорил Денис пересохшими губами, хотя всё прекрасно понял.

— Не представляйте меня, когда это делаете. Я ведь чувствую…

И что сделал учитель? Отругал девчонку за глупые подозрения или молча развернулся и отправился назад в класс? Нет, учитель принялся просить прощения и давать обещания, которые, как ни странно, сдержал.

Драза́х отлично помнил ту юную особь с Печатью Раба на лбу, которая изменила направление движения его пасомого и всколыхнула в душе Дениски Первозданную Тьму. Тьма эта и по сей день до конца не осела и продолжает мучить подопечного.

Больше всего Дразах боялся, что однажды заклеймённая Печатью вернётся и окончательно разлучит их с пасомым. Если одно её прикосновение так сильно навредило и заставило Дениску перестать стремиться к свободе, что́ может случиться при дальнейшем контакте?

Дразах так сильно боялся этого, что один раз отлучился на несколько минут от своего пасомого, чтобы взглянуть, что происходит с заклеймённой. Вот тогда-то он и понял, что такое настоящий страх! Протянув через свою память ниточку к Верухе, Старатель переместился в место её нынешнего пребывания, и место это оказалось крайне мрачным. Дразах попал прямиком в обиталище пятидесяти заклеймённых! Свету и любви невозможно было проникнуть в обиталище. Заклеймённые справляли Рабский Обряд, и от обиталища смрадными волнами по земле расползалась густая Первозданная Тьма. Несколько десятков жалких измученных Старателей дежурили неподалёку, не в силах противостать распространяющейся Тьме. Присмотревшись, Дразах с ужасом осознал, что все они — Супервизоры…

С тех пор Дразах ещё бережнее относится к своему пасомому. Он научился радоваться каждой крошечной реализованной свободе. Ведь свобода мыслить и чувствовать немногим уступает свободе действовать, а иногда и превосходит её. Пусть Галюшка покрывает Дениску поцелуями только в его воображении. Какая-никакая, а радость! Какой-никакой, а свет!

Внутреннее напряжение росло.

«Почему сегодня именно Галя? — подумал Денис Леонидович. — Надо рассуждать логически. Да, я чувствую сексуальные токи. И направлены они явно не на меня. По-моему, Галя сейчас заигрывает с Егором. Впрочем, с ним многие девочки заигрывают. Нет, дело не в Щипцове. С Галей должно что-то произойти, что-то нехорошее. На что-то она окончательно решилась и притягивает всеми силами души это событие. Ясно как день! Только бы не с первым встречным-поперечным! Обязательно поговорю с ней на перемене».

Обязательно поговорит… Чтобы она почувствовала, как он на неё смотрит, и оставшиеся полтора года учёбы судачила с девочками и бросала в его сторону победно-уничтожающие взгляды? В уме завертелось популяризированное СМИ неприятное слово «педофил»…

Да и что он сможет ей сказать? «Ай-ай-ай, милая моя, девственность — это единственное сокровище, которое у тебя есть. Береги его! Она ведь с нашим знаменем цвета одного!» Тогда его уж точно засмеют! Будут звать ретроградом, неандертальцем, динозавром. Как можно в наш гедонистический век нести такую чушь?

«Но ведь можно же затронуть тему косвенно, — подумал учитель. — Узнать, какая у неё ситуация в семье, обозначить ориентиры, привести исторические примеры. Уж Анна Степановна-то им вдолбила, что не будь Сергия Радонежского, не было бы и России. А Сергий Радонежский был девственником и ни капельки не страдал от своей „ущербности“».

Ещё лучше! Давай религию сюда приплетать! Тогда точно навесят кличку «святоша». Ну послушает она, ну покивает, всё равно же сделает по-своему. Она же ВЗРОСЛАЯ, ей же идёт шестнадцатый год! В дореволюционной России в этом возрасте замуж выдавали! А ей просто хочется попробовать, испытать новые возможности своего повзрослевшего тела.

Нет, он пойдёт на перемене в столовую и предоставит Галю её собственной судьбе, не станет своими запачканными когда-то в сперме ручищами ковыряться в чужой душе. В конце концов, должен же он уважать чужую свободу!

«Я просто трушу, — сдаваясь, подумал Денис. — Я просто до сих пор их боюсь, хотя и научился авторитарной манере поведения. В дворники надо переквалифицироваться, в дворники!»

— Нет, ты не трусишь! — возразил Дразах. — Ты ведёшь себя как настоящий мужчина! Как истинный представитель демократического общества, сторонник либерализма и певец свободы!

«А если бы она задумала покончить жизнь самоубийством?» — вяло отбрёхивался Дениска.

— Не надо мешать все свободы в одну кучу. Если бы Галюшка спрыгнула под поезд или наглоталась таблеток, ей было бы плохо, больно и неприятно, так ведь? А что плохого для её тела и психики может быть в сексе?

«Вот психическое развитие как раз может пойти как-нибудь не так…»

— А как идёт психическое развитие у тех, кто бережётся от половых контактов, ты не подумал? Кого сильнее переплющивает?

«Совсем я запутался, — жалобно заскулил пасомый. — Верочку бы Синицыну сюда, она бы мне всё объяснила…»

По телу Дразаха пробежала дрожь. Вот уж кого не надо, того не надо! Не дай бог, как говорится.

Но Первозданная Тьма уже потихоньку оседала. Дразах так устал от этого телепатического сеанса, что рухнул на пол кабинета, и когда прозвенел звонок, по нему прошлось несколько десятков пар ног. Старатель с трудом поднялся и поплёлся вслед за своим подопечным в столовую.