Тоскуя по лучшему другу своего отца - Эви Крофт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, — говорю я, внимательно наблюдая за ним. Его карие глаза такие же, как у сестры. Глубокие и проникновенные. — Просто поздний ужин.
Он размышляет над этими словами. Он ищет двойной смысл? Хотелось бы, чтобы он был. Он бросает взгляд на Пайпер, затем снова обращает свое внимание на меня.
— Не забудь про десерт.
Мои брови приподнимаются, но я сглаживаю свое выражение. Он не имел в виду это… Нет, конечно, он не мог этого сделать.
Я пожимаю плечами и снова поднимаю бокал. — Если найдется для него местечко.
Брандт смеется, он так похож на своего отца в том возрасте.
Группа женщин проходит мимо, хихикая, и его взгляд на мгновение прослеживает их, прежде чем вернуться ко мне. Его тон становится немного более серьезным.
— Не знаю, как у тебя, но у меня всегда разыгрывается аппетит перед десертом.
У меня отпадает челюсть.
— Доброй ночи.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Пайпер! — зовет он и уходит.
Она поднимает руку и поворачивается к стене со сверкающими бутылками со спиртным.
Боже, она великолепна. Уверенная в себе, с длинными волосами, к которым так и хочется прикоснуться. Мой член подрагивает, когда я наблюдаю за тем, как мастерски она смешивает напитки. Сильные руки, ловкие пальцы, полная сосредоточенность. Чего бы я только не отдал, чтобы почувствовать ее руки — эту сосредоточенность — на себе.
Не мог же Брандт иметь в виду то, на что намекал?
На другом конце комнаты раздаются аплодисменты, и я оглядываюсь через плечо на группу парней, ровесников Пайпер. Хорошо, что они так увлечены игрой. В девяти случаях из десяти одному из этих маленьких придурков взбредет в голову начать приставать к Пай и ее подругам, чтобы узнать их номер телефона. Я уже сбилась со счета, сколько потенциальных ухажеров я отшил за эти годы…
— Ты голоден? Пайпер ставит передо мной свежий напиток и выхватывает пустой стакан из моих рук.
— Да.
Она кивает и поворачивается к компьютеру, набирая мой заказ. Напряжение спадает с моей груди. Она рядом. В безопасности.
Мне нравится, что она так хорошо меня знает. После всего этого она больше не спрашивает меня, чего я хочу, и я думаю, это потому, что нам обоим надоело, что я не даю ей настоящего ответа. Кто захочет чизбургер, когда у него на языке может быть она?
Я делаю глубокий вдох и в трехтысячный раз за месяц напоминаю себе, что мой лучший друг избил бы меня до полусмерти, если бы я тронул его дочь. Он мог бы выступить с лекцией о том, как защитить ее.
Через десять минут она перекладывает мой бургер и картошку фри через барную стойку.
— Спасибо, Пирожочек.
— Не за что. Ее обычная улыбка отсутствует. На самом деле, она вообще не улыбается. Ее глаза цвета топленого шоколада встречаются с моими, и я клянусь, она выглядит так, будто хочет сказать что-то еще.
Сказать мне что — то.
Она даже облизывает губы.
Но потом она уходит. Отвлеклась от текущих дел.
Моя еда остывает, а я наблюдаю за ней, жду, желая иметь право поговорить ей. Поговорить с ней так, как я хочу. Прикоснуться к ней. Поцеловать ее. Шептать ей на ухо. Скажи мне, что у тебя на уме, дорогая. Что тебе нужно?
Я засовываю холодную картошку между губами, беззвучно проклиная всю эту поганую ситуацию.
ПАЙПЕР
— Когда же ты пригласишь его на свидание? Рейчел бормочет со своей стороны бара, ставя на поднос напиток за напитком и вопросительно выгнув бровь.
Я ставлю заказанный ею джин с тоником на резиновый коврик и делаю вид, что ничего не понимаю.
— Кого?
Она тихонько хмыкает.
— Ты знаешь, кого. Каждый раз, когда ты подменяешь Хизер, он появляется, и вы трахаете друг друга глазами всю ночь.
— Нет, не трахаем, — отрицаю я, пылая. Мы точно не трахаем.
— Ага, как скажешь. Она берет поднос и уходит, но я знаю, что она мне не верит.
Я провожу пальцами по вискам, пытаясь унять головную боль. Это мало помогает.
В дверь вваливается новая группа, и я выпрямляю позвоночник, готовый к очередному барменскому марафону.
— Все, что я хочу сказать, — поет Рэйчел, возвращаясь за очередной порцией напитков, — это то, что он точно тебе подходит. Однозначное "да". Так что тебе нужно начать действовать, пока это не сделал кто-то другой.
И с этими словами она возвращается в толпу, с пивом в руках.
Не может быть, протестует мое сердце. Но почему бы ему не пойти на свидание с кем-то другим? Насколько я знаю, он встречался. Ходил. Регулярно.
Он может путешествовать по городу или двум другим городам, и… Неужели я действительно ожидаю, что он будет хранить себя только потому, что это делаю я?
По комнате разносится радостный возглас, выводя меня из ступора.
Машинка распечатывает еще один заказ, и я отрываю листок. Но мои глаза с трудом фокусируются на буквах.
— Все в порядке, Пайпер? Глубокий голос Хантера доносится через бар и вызывает дрожь по позвоночнику.
Мы встречаемся взглядами, и я делаю глубокий вдох, чтобы не выплеснуть все, что у меня есть. Вместо этого я пытаюсь улыбнуться, но могу сказать, что он на это не купится. Хантер Доусон видит меня, глубоко, и так было с того момента, как мы встретились пять лет назад.
А потом я ухожу, проверяя группу женщин, которые только что расположились за другим столиком бара.
— Что вам предложить выпить, дамы? Я передаю им стопку меню и перехожу от одной к другой. По их прикиду, они на несколько лет старше меня. Может, около тридцати? И поскольку я никогда не видела их раньше, то предполагаю, что они остановились на курорте на другом конце города.
Блондинка с целым баллончиком лака в волосах смотрит мимо меня. Она издает низкий мурлыкающий звук в горле. — Стакан воды и Шардоне, пожалуйста.
Я прослеживаю ее взгляд и вижу, что она смотрит на задницу Хантера. Я вдыхаю и прикусываю губу.
"Мы не можем…" — шепчут его слова в своем сознании. Слова, которые он говорил мне пять месяцев назад. Болезненные
