Сыщик, но не тот - Брэдли Сайнор

— Тогда доброй вам ночи, сэр, — сказал констебль, открывая дверь.

Я осторожно пробирался в тумане. Встречавшиеся по пути уличные фонари рассеивали его лишь на несколько футов, и приходилось то и дело останавливаться, чтобы определить нужное направление.

Посреди мглы меня настиг сильный приступ тошноты, и перехватило дыхание. Казалось, голова вот-вот взорвется от нахлынувшей боли, которая почти поглотила тело; на мгновение показалось, что я могу находиться где угодно — на складе Дельвеккио, в Черной Африке или на ледяных равнинах Южного полюса.

Потом ощущение исчезло так же быстро, как появилось, оставив после себя тупую боль внизу живота. Собравшись с силами, я снова двинулся в сторону Бейкер-стрит. И, добравшись наконец до знакомой двери, чувствовал себя так, словно пробежал десять миль в гору с полной солдатской выкладкой. Лучшее, о чем сейчас можно мечтать, — это хорошая порция виски и теплая постель.

Однако возникли некоторые трудности с ключом: он подходил, но не хотел поворачиваться в замке. Наконец, с силой повернув ключ и нажав, мне удалось открыть дверь. Я отметил, что утром надо сказать об этом миссис Хадсон.

Из-под двери, которая вела в наши комнаты, пробивался свет — очевидно, Холмс вернулся в мое отсутствие. Внутри я заметил знакомый силуэт Шерлока, сидевшего перед камином. И уже собирался что-то сказать, когда за моей спиной раздался голос:

— А ну говорите, кто вы такой?

В дверях моей спальни стоял человек с револьвером в руке. Когда он шагнул на свет, я узнал лицо, которого не видел с тех пор, как покинул Афганистан.

— Мюррей? — спросил я.

— Я спрашиваю, кто вы такой? И почему врываетесь в наше жилище без всякого…

Я шагнул ближе к свету, и лицо вдруг посерело.

— Господи помилуй… Не может быть! Полковник? Полковник Ватсон, сэр? Но вы же умерли!

С этими словами мой бывший ординарец рухнул без чувств. Холмс поднялся с кресла, быстро пересек комнату и присел возле Мюррея.

— Если я не ошибаюсь, вы доктор, сэр, — проговорил он.

— Да.

— Тогда, полагаю, у вас появился пациент.

И тут я понял, что передо мной не Шерлок Холмс, а профессор Джеймс Мориарти.

Одно из лучших восстанавливающих силы средств в арсенале врача — старое доброе бренди. Металлическую фляжку с этим напитком я держал в своем чемоданчике со дня получения медицинского диплома. Как и следовало ожидать, алкоголь почти молниеносно привел в чувство Мюррея. Тот закашлялся и открыл глаза.

Я пребывал в замешательстве не меньшем, чем Алиса, попавшая в Зазеркалье. Если это сон, то самый реалистичный из всех когда-либо виденных. Глоток бренди не помешал бы и мне самому.

Воспользовавшись ситуацией, я окинул взглядом комнату. Все казалось знакомым, но при этом чуть иным. Та же химическая аппаратура в углу, скрипка в футляре возле камина и старая потертая вешалка у двери. Только персидской туфли с табаком не было на привычном месте. И там, где прежде стояли в несколько рядов тщательно подписанные папки с газетными вырезками, были аккуратно сложены журналы, в основном по математике и астрономии — судя по датам, за последние восемь лет. В дальнем углу комнаты стоял маленький телескоп.

— Отличная работа, доктор, просто отличная, — сказал Мориарти.

— Спасибо, — ответил я, глядя на человека, которого еще несколько минут назад считал погибшим в Швейцарии, на дне Рейхенбахского водопада.

Однако его внешность в точности не совпадала с внешностью Холмса — он выглядел моложе лет на десять, если не больше. Правда, как и в моем друге, в нем чувствовались непринужденность и уверенность.

— Может кто-нибудь объяснить, что, черт побери, случилось? — наконец спросил я.

— Очень хороший вопрос, доктор… Ватсон, так, кажется? — сказал Мориарти, помогая Мюррею встать на ноги.

Мой бывший ординарец мгновение смотрел на меня, не говоря ни слова, а затем позволил проводить себя к кушетке.

— А теперь, доктор, расскажите, как долго вы жили на Бейкер-стрит, в доме двести двадцать один «б»? — спросил Мориарти, усаживаясь перед желтым кожаным креслом, которое занял я.

— Откуда вы?..

Улыбнувшись, профессор показал пальцем на мой чемоданчик, стоявший раскрытым на полу:

— Весьма откровенно, должен заметить.

Там на табличке аккуратными золотыми буквами были вырезаны мое имя и адрес: 221б, Бейкер-стрит, Лондон. Я забрал свой старый чемоданчик из шкафа в тот же день, когда вернулся на нашу с Шерлоком квартиру.

Несмотря на все, что Холмс говорил о Мориарти, я вдруг почувствовал к нему расположение и начал описывать события сегодняшнего вечера. Профессор изредка меня останавливал, чтобы уточнить подробности, иногда о весьма странных вещах, вроде того, как выглядела дверь конторы Дельвеккио, в какую форму был одет констебль или где находится местный полицейский участок. Я хотел узнать, зачем ему это нужно, но, поразмыслив, решил не задавать подобных вопросов. Особенно интересовало Мориарти, какое впечатление произвел на меня туман.

— История, которой вы развлекли нас сегодня вечером, — самая что ни на есть фантастическая, — сказал профессор. — Сами понимаете, ее трудно принять на веру, особенно учитывая, что мы с Мюрреем живем в этой квартире с весны тысяча восемьсот восемьдесят пятого года.

Он немигающе смотрел на меня, ожидая реакции.

— Профессор, я врач, человек науки. И если бы сам услышал от кого-нибудь такую историю, решил бы, что рассказчик перебрал шотландского и начитался научно-фантастических романов мистера Уэллса. Но каждое сказанное мною слово — такая же правда, как то, что я сижу сейчас перед вами.

Мориарти сплел пальцы перед лицом, глубоко задумавшись.

— Доктор, я вам верю.

— Как вы можете ему верить, профессор? — возразил Мюррей. — В последний раз, когда я видел полковника Ватсона, он был мертв, из его груди торчала афганская пика. Я сам присутствовал на похоронах, и это было почти десять лет назад.

Мертв?! Я?! У меня по спине пробежал холодок. Наверняка это кошмарный сон, который никак не может завершиться. Вряд ли кто-то на моем месте, услышав подобную новость — что он не только мертв, но уже несколько лет как похоронен, — отнесся бы к этому спокойно.

— Как же убедить вас, что этот человек — Джон Х. Ватсон? — спросил Мориарти.

Мюррей ненадолго задумался, прежде чем ответить.

— Взгляните на его левое предплечье.

Мгновение поколебавшись, я снял пиджак, закатал рукав и протянул руку профессору.

— Там должен быть шрам длиной в три-четыре дюйма, — сказал Мюррей.

— Есть такой, — подтвердил Мориарти. — Как вы его получили?