Приключения Озорников. Книга сказок - Наталья Волохина

Озорушка не только озорничать хорошо умел, не зря его все куклы слушались. На ночной полянке увидел он светлячков. Эти живые фонарики оказались веселыми, любопытными и добродушными, очень на наших малышей похожими. Они охотно вызвались помогать Озорушке, но только до рассвета. Они же отвели их с Засонькой к старой мудрой жабе, а та показала вход в нору и открыла тайну – чего боятся мыши. В голове у Засоньки была сон-трава, потому он вечно спать хотел, но тут она свою службу сослужила. Оставил Озорушка друга у входа в мышкину спальную часть норы, а сам пошел по земляным коридорам кладовую искать. Мышь, как вернулась, сон-травы нанюхалась, да с устатку, мигом уснула крепким сном. Засонька же и так вечно дремал.

Озорушка со светляками отыскал Вреднюшку и растерялся – как его из узкой норы вытащить. Мышь, она большая и сильная, а Озорушка маленький и легкий, не вытянуть товарища, когда тот пузом в потолок упирается. Но на то и ум сметливый. Уговорил он друга развязать веревочку на макушке и немножко зернышек из носочка отсыпать, чтобы похудеть. Мыши Вреднюшка боялся больше, чем похудеть, хоть с трудом, но согласился. Добежали они до мышиной спальни, а тут другая беда, не могут Засоньку разбудить. Но Озорушка вспомнил, как он его по утрам поднимает, пощекотал пяточку, дружок запищал так, что едва мышь не проснулась. Выскочили из норы, распрощались со светляками (они уже гаснуть стали, светало) и бросились к плотику. Солнышко прибыло на другую сторону ручья вместе с ними, росу на травке высушило и наших героев заодно. Так что, когда остальные малыши выбежали на полянку, они сладко спали под теплыми солнечными лучиками, и снилась им тоже мама.

Глава 3. Гроза

Дырда-дырда-дырда-да,Я лисица молода.А я рыжая лисица.А я бегать мастерица,Я по лесу бежала,Я зайку догоняла.И в ямку – бух!Уууух!

Озорушка проснулся от криков и пения. Это малыши играли хоровод. После ночной встречи Сердюк отважно изображал лису, а малыши со смехом зайками скакали от него прочь, распевая: «Дырда-дырда-дырда-да, не поймаешь никогда!».

Озорушка пощекотал немножко Засоньку, но не стал его дожидаться, очень уж хотелось скорей включиться в игру. Малышня, вспомнив ночные страхи, запела:

– Летит филин: «Ух-ух!»На зеленый луг-луг.Мышей ловить, зверей пугать,Скорее, дети, спать, в кровать!

Ребятишки повалились и замерли, будто заснули. Тогда Озорушка запищал по-мышиному. Куклы мигом вскочили и прыснули в стороны, кто куда.

Тише-тише, малыши,Мышка рядом – не дыши!Мышка рядышком пройдет,А услышит, унесет,Утащит в нору, не вернешься ко двору.

Куклы спрятались под листочками, Озорушка искал, а кого находил, толкал на поляну в общий круг. Девчонки громко визжали, Хохотушка заливалась смехом, Капризка канючила, что так нечестно, Хитрушка тихонько ходил за спиной Озорушки, а тот пытался его поймать, неожиданно обернувшись. Вдруг загрохотало, засвистело, зашуршало, невидимый великан провел гигантской расческой по макушкам деревьев, небо сдвинуло грозно черные, лохматые брови, травинки испуганно пригнулись, и все замерло. В этой беззвучной неподвижности зазвучал странный хор, не похожий ни на лягушачий, ни на комариный, но дружный и писклявый. Это малыши очнулись, наконец, и в жутком страхе перед дождем и огнеопасной молнией, ринулись со всех ног домой. Нужно было успеть в это малюсенький промежуток полного безмолвья, между безветрием и ливнем. Озорушка вырвался вперед и как тренер помогал, выкрикивая счет: «Раз-два, раз-два!». Ног, конечно, было у каждого по две, но сбиться могла помешать паника. Лоскутное одеяльце превратилось в кораблик, управляемый слаженными гребцами. Оказавшись у порога своих домишек, малыши, после очередного «два», закричали дружно: «Ураааа!», – и сиганули под защиту непромокаемых крыш. В домиках было сухо, тепло, а значит, безопасно. Куклы устроились в своих креслах, кроватках, ели понарошечную еду, болтали от страха и от радости спасения, в конце концов, успокоились и уснули в своих постельках. Казалось, кроме дождя, беспокойных туч и ветра, все спят. Но… не спали и неслышно перемещались по крылечкам, щелям и водостокам, прозрачные слизняки. В любую щелочку могли проникнуть бесформенные чудовища, напитавшись дождем, стремились они укрыться в теплом и тихом месте – уютном кукольном домике. Куклы ничего об этом не знали. Слизняки попрятались в подпольях, за ванной, в вентиляции и тоже уснули, для них такой большой путь тоже был нелегким. И еще они боялись садовых жаб, и вели себя тише воды, ниже травы…

Глава 4. Дрема

Утром Озорушка первым делом побежал к окошку. Он хотел привычно распахнуть створки и звонко на весь городок крикнуть: «Эй! Вставайте, кто со мной озорничать?!», – но вместо этого тяжело вздохнул и уныло поплелся на кухню. Там, на всякий случай, выглянул в кухонное окно, но и из него было видно только серое небо, с которого угрюмые тучи непрестанно поливали все кругом. Озорник хлопнул по клавише тостера, в ответ выскочили зажаристые хлебцы, сделали сальто и прыгнули на улыбчивую оранжевую тарелочку, расположившись забавной рожицей. Озорушка повозил их туда – сюда и оставил, опустив «уголки губ» вниз. Даже обжора – кот Василий не покушался на «опечаленный» завтрак, он крепко спал, не обращая никакого внимания на хмурые оконца. Озорушка потрогал тихонько чуткий кошачий ус в надежде на «догонялки», но кот даже нос не сморщил в ответ. Потеребив безо всякой надежды кошачьи уши и хвост, малыш прислонил белокурую головенку к теплому кошачьему боку и задремал. Дрема бродила по всем кукольным домикам и тихонько напевала:

– Бродит Дрёма возле дома,Ходит Сон по сеням,И пытает Сон у Дрёмы:«Где тут люлечка висит?Где тут деточка лежит?Я пойду их укладать,Буду глазки закрывать!

Так прошла другая ночь и другой день, следом еще и еще, а непогода все носила и носила решетом воду, Дрема и Сон пели свои бесконечные колыбельные, куклы спали. Бодрствовали только слизняки. Бодрыми их трудно назвать, двигались-то они мееедленно, но сырости были рады и спешили найти местечко, где можно спрятаться, питаться и расти. Главное, успеть, пока солнышко не появилось. Оно страшнее жаб, вмиг спалит. Серые прозрачные никудышки забрались на подолы платьев, за отвороты штанишек, в шерстяные шевелюры сонных кукол и притаились. За долгие дождливые дни одежда, да и сами куклы, отсырели, и мокрые нитки стали прекрасным убежищем и едой для слизней.

Однажды утром малыши проснулись от непривычной тишины – никто не барабанил по крыше и в оконца, из серых, превратившихся в оранжево-красные. Вдруг звонкий голос Пети-петушка запел утреннюю песенку, а хор квакушек радостно подхватил припев:

– Ку-ка-ре-ку! Хватит спать!Малышам пора вставать!Солнышко давно уж встало,Нам пора идти играть!Ква-ква-ква – играть пора!

Куклы обрадовались, но вскочить и броситься на призыв петушка не смогли. Одежда, нитки, носочки из которых они были сделаны, размокли, отяжелели от слизней и кое-где сверкали проеденными дырами. Солнышко удивленно заглядывало в оконца, Петя отчаянно звал малышей, да все без толку, никто не мог ни отворить, ни откликнуться. Солнце тронуло кошачий ус, Василий чихнул и проснулся, готовый гоняться за Озорушкой, но тот лежал беспомощной тряпичной горкой. Котик ткнул его носом в бок и чихнул от непривычного сырого запаха. Потом прижал уши, вздыбил шерсть и грозно заворчал, но разъевшиеся слизняки нисколько не испугались. Васька понял, нужно спасать друга. Он прыгнул на подоконник и стал толкать разбухшую раму. С наружной стороны Солнышко изо всех сил помогало ему – сушило мокрое дерево. Петушок старался поддеть острым клювом створку. Ничего не получалось. А тут еще толстый, огромный слизень, ухватил кота за хвост и повис, тот опрокинулся на пол и бесстрашно ринулся в бой. Оторвать врага от вкусной рыжей шерсти было непросто. Звякнуло распахнувшееся окно, в комнату влетел петушок, рядом шлепнулась его хористка – квакушка, солнышко заглянуло радужным глазком. Слизняк мигом отпустил Васькин хвост и хотел притаиться в какой-нибудь щели, но зеленая попрыгунья ловко ухватила его и «ам!» – съела. Петя тоже времени даром не терял, вынимал острым клювом из Озорушки наглых паразитов. Солнечные лучики догоняли разбегавшихся негодяев, высушивая на месте. Один только Озорушка лежал неподвижно. Кот с лягушкой заплакали было над ним, но Петя запретил, сказал, что сырости и без них хватает. Взяли малыша и вынесли на полянку, Солнышко его сушить стало, а отряд отправился спасать других кукол. Скоро все они лежали рядышком всей озорной компанией, а гадкие слизняки исчезли вовсе. Куклы просохли, но были очень слабыми и больными, сплошь изъеденными. Вылечить их могла только мама, но она была далеко – за Синими морями, за Высокими горами.