Восход погибшего мира (СИ) - "Флемм"

— Какого дьявола?

Самый настоящий волчий вой, от него стынет кровь в жилах. Тотчас точно такой же вой раздался слева, справа, позади. Дикая стая готова начать рвать мясо в безумном стремлении утолить жажду крови.

Подняв меч, зверь в облике человека в лохмотьях начал бить острием по палубе. Гулкие удары разносились в стороны, заставляя бойцов вздрагивать. Помимо прочего рычал и скалил зубы, у него и в самом деле проглядывали звериные клыки! Сержант готов в этом поклясться!

И вот, до берега как говориться рукой подать. Собрав самообладание в кулак, как всегда перед жаркой схваткой, сержант достал меч, поцеловал рукоять и крикнул.

— Приготовиться засранцы! И не сметь подыхать, пока не вспорите брюхо хотя бы одному врагу!

Днище судно уже скреблось по камням и песку, раздражая уши. Нос налетел на берег и мощный толчок сбил всех с ног. Разом повалившись, бойцы создали сумятицу, тем самым облегчив задачу для противника.

Перед тем как упасть, сержант заметил как оборванец подаренный друидами кинулся в темноту, со звериным рыком.

В судно полетели горящие стрелы, с жужжащим звуком рассерженного осиного роя. Первым делом они нашпиговали тех, кому не посчастливилось оказаться поверх товарищей. Сержант поднырнув под одного такого, использовал в качестве щита. Это совсем юный и розовощёкий парнишка, худощавый, и ещё живой. В его спину вонзилось стрел семь, парочка пробила насквозь, острия показались из живота. Бедолага застонал, вдобавок стрелы смазанные смолой горели и вот уже разносится запах горящего мяса.

Под истошные крики сержант умудрился спихнуть пока ещё живой заслон в сторону, ступая на копошащиеся тела, перевесится за борт и сигануть в воду. Всплеск и он по колено в реке. Следуя его примеру, потянулись остальные.

— Вперёд! — сержант смело кинулся на берег, другие корабли уже пристали к берегу и сотни солдат ринулись на крепостные стены.

Они в общем–то и не собирались брать их штурмом, их цель отвлечь на себя внимание, пока основные силы будут ломиться в главные ворота.

Сержант под свет луны следовал уже по оставленным следам. Некоторым бойцам его тактика показалась опасной, свистели стрелы, нанося урон атакующим, вокруг тела с утыканные ими словно длинными иглами клубки шерсти. Поэтому самые нетерпеливые кинулись через открытые участки берега по кратчайшему пути к стенам. За что и поплатились, попав в капканы, или проваливаясь в ямы с размаху насаживаясь на колья.

Раздался вой, затем ещё один, а потом дружный протяжный хор. Сержант увидел как тот что в лохмотьях, выхватив из рук умирающих солдат мечи, с разбега кинулся на стену и вскарабкался по ней. А затем используя мечи, взбирался по стене, вонзая клинки в трещины между камнями. И не он один, с пяток таких же зверюг. В них летели стрелы, на них сбрасывали камни, но им всё нипочем. Сержант видел как в плече одного торчала стрела, а второй получив по голове увесистым булыжников, сорвался и полетел вниз. Упав на землю, вскочил на ноги, хотя по идее должен остаться на ней с переломанным хребтом. И вновь полез наверх.

— Они идут!

Дождь хлестал всё сильнее, град прекратился, в стене показалась дверь из которой выскочили солдаты противника. Забеспокоившись кто там лезет на стену, гарнизон решил выступить вперёд.

Вот оно, мысли сержанта лихорадочно заносились в голове, вот тут он при своём деле.

— За мной крысы! — подняв меч вверх, призвал своих бойцов и бесстрашно кинулся в атаку.

Но не успел сблизиться с первым противником, мелькнула серая тень в мрачном рассвете и звук меча рассекающий плоть. Брызнула кровь щедро оросив песок, нечто быстрое в развевающихся лохмотьях носилась между рядов противника вырезая одного за другим. Звериный рык, крики боли и предсмертные хрипы умирающих переплелись с завыванием ветра и хлесткими ударами парусов.

Сержант успел отбить удар, сделав выпад, распорол горло врагу, защитился мечом от ещё одного нападающего и совершив подлый удар, пронзил ступню, заставив того присесть, затем снёс голову.

В руку больно ужалило, стрела. И тотчас ожгло, да ещё горящая. Сержант схватив её, по опыту знал, действовать надо стремительно, пока клокочет кровь и не настолько сильно ощущается боль, выдернул её из руки и бросил на землю.

— А! — со стены полетел защитник крепости, глухой удар о землю, и очередной кусок мяса готов для воронья.

Неожиданно раздался нарастающий рёв, а затем всё в округе осветилось оранжевым светом. Запасы масла защитников крепости запылали, громыхнул взрыв и горящие тела заносились по стенам, спрыгивая с них в надежде добежать до воды. А между ними носились те с безумными глазами и звериным воем.

Сержант увидел как один из них стоит, добивая последнего врага, неистово колошматя. Звуки мяса разбитого до кровавой каши тошнотворно отдавались в ушах. Поняв что жертва мертва, потерявший контроль над собой безумец медленно повернулся в сторону сержанта. Луна напоследок перед рассветом выглянула из–за свинцовых туч, показывая налитые кровью глаза пристально уставившиеся на старого вояку.

— Проклятье, — прохрипел тот, усталость, возраст и потеря крови взяли своё, он не мог бежать и тем более не мог дать отпора.

Рыча и показывая зубы больше похожие на клыки, безумец медленно приближался, уже поднимая меч для замаха.

А ведь он обещал вернуться той женщине и воспитать её ребёнка как своего. Может всё же есть шанс уцелеть?

Подняв голову к свету луны, под капли неутихающего дождя, безумец издал протяжный вой, подхваченный собратьями и стремглав кинулся на новую жертву.

Под вечер в трактире полно народа. Располагался в шумном портовом месте, поэтому посетителей всегда хватает. Торговцы, пронырливые дельцы, жрицы любви за приемлемую плату, просто путешественники и особый вид в подобных заведениях, постоянные пьянчуги клянчащие кружку другую захудалой выпивки.

Вот и один из таких привлёк к своей горемычной персоне довольно занятного на вид типа.

Любитель промочить горло плешивый старик, не жалующийся на отсутствие значительной части зубов, а те оставшиеся, имели коричневый вид гнилья. На нём засаленная одежда и рваные штаны. Поговаривали, он был капитаном богатого корабля, но связался с азартными играми и в конечном счёте доживал свои деньки в злачном месте.

Его собеседник, точнее собеседники, явно не из этих мест и явно из весьма далёких и загадочных. Они заметно выделялись, даже на фоне разношерстной толпы искателей приключений.

Он и она, мужчина лет под пятьдесят и девушка на вид двадцати лет. Смуглые, стройные с тонкими привлекательными чертами, с оттенком врождённого благородства. Чёрные блестящие волосы у девушки собраны в косу, на ней походная одежда с непонятными орнаментами. Видны браслеты с камнями, и ведь не боялась показывать их в таком месте, её движения изящны, сама обладала чужестранной от того редкой красотой, и могла пленить любого карими глазами.

Мужчина одет в точно такую же одежду песчаного цвета, на голове тюрбан, и алый платок скрывающий шею. Лицо сухое, малоподвижное, взгляд таких же карих глаз пронзителен, способен разглядеть самые потаенные уголки души собеседника. Он внимательно слушал забулдыгу и знаками показывал девушке чтобы та подливала выпивку в его кружку.

— Говорю, есть такие, — пьяно икая доказывал забулдыга, — мне поведал об этом приятель, а он между прочим, не последний человек в гвардии князя Алдрика, — многозначительно потряс указательным пальцем в воздухе.

— Люди с двумя душами, — проговорил восточный собеседник поглаживая подбородок. — Доводилось слышать про таких, но видеть воочию нет.

— Эт…то потому, их… ик, друиды прячут по своим лесам, — пьянчужка уже терял связь с реальностью. — Знаешь кто они такие?

— И лично с ними знаком, — на лице собеседника промелькнула маска презрения. — Но вот о таких чудесах от них слышу впервые.

— Эт… потому что самые лучшие, ик, живут в такой глухомани где и медведи от тоски дохнут, — голова пьяницы уже опустилась на стол, аккурат носом в непонятно как обглоданные беззубым ртом курные кости. — Друиды могут таких делать, они звери, самые настоящие звери. Их привезли князю в цепях, они самые настоящие создания тьмы, друиды просто так таких не делают, — и захрапел.