Информационная война: история против историков - Федор Чешко

Что же до Вашего вопроса, ответ будет такой: ни в коей мере. История, безусловно, познаваема, однако познаваема она с огромным трудом. В любой точной науке можно прочесть одну книгу и более-менее уверенно заявить: я овладел данным конкретным вопросом. С историей такие штучки не проходят. Тут нужно брать количеством освоенной информации, создать информационный массив и научиться в нем путешествовать. Да еще и непременно постараться как можно плотнее влезть в шкуру современника (не своего, естественно, а той эпохи, которая тебя интересует). Нужно научиться тому, что называется «читать между строк». Нужно, сцепив зубы, досконально изучить точки зрения, кажущиеся вздором (не исключено, что по зрелом изучении они таковым казаться перестанут). Учитывая, что о целых исторических пластах сведения наши крайне скудны и крайне же противоречивы, возьму на себя смелость утверждать: понимание некоторых событий лежит на пересечении научной и литературно-фантастической методологий. Своего рода симбиоз: наука поставляет пускай разрозненные и скудные, но достоверные факты, фантастика выстраивает на них наименее противоречивую модель. В общем, любую проблему нужно изучать всесторонне и комплексно – свежая мысль, правда?

Но мы отвлеклись.

Итак, третья категория преступлений: злонамеренный предумышленный обман с отягчающими обстоятельствами. По сути – самая что ни на есть настоящая информационная война. Точнее, войны. Еще точнее – последствия многочисленных информационных войн (локальных, мировых, гражданских и бог знает каких еще), каковые последствия иногда просто ужасают своей стойкостью и живучестью.

Снова один из легиона примеров.

Какие из русских царей – ну, для скорости ограничимся хотя бы последней династией – вызывают у нас наиболее сильную антипатию? Не только, как политические деятели, но прежде всего по человеческим своим качествам. А? Так, Петр Третий, Павел… Что? Ага, Николай Второй. А что между ними общего, не напомните? Именно: все трое – жертвы успешных заговоров. Так столь стойкий негативный образ данных политических деятелей не есть ли следствием пропаганды заговорщиков, оправдывавших свои действия?

Давайте пока отложим эту тему.

А теперь, прежде чем на одном из названных примеров подробно, в деталях рассмотреть влияние былых информационных войн на понимание нами исторических фактов, давайте попробуем вкратце составить представление об информационной войне, как явлении. Как это явление появилось, как развивалось и что оно вообще может.

Сразу оговорюсь: такая разновидность взаимодействия информ-войн и истории, как откровенное переписывание последней под текущие надобности современных идеологов, будет по возможности выноситься, так сказать, за скобки данного разговора. Это «искусство» анализировать, извините, противно. Да и не бесполезно ли? Ведь приписываемая доктору Йозефу Геббельсу знаменитая аксиома: «врать нужно агрессивно, назойливо и бездоказательно – тогда вранье автоматически принимается на веру»… Так вот, аксиома эта введена в практику задолго до пресловутого «доктора», и, к сожалению, наверняка будет успешно воплощаться в жизнь впредь… в том числе и теми, кто совершенно искренне память означенного «доктора» ненавидит. А общество, всезнающее и всепонимающее, в большинстве своем будет по-прежнему раз за разом наступать на один и тот же сельхозинвентарь. Так-то. Супротив аксиомы не попрешь, на то она и аксиома.

Ладно, вернемся к теме.

Информационная война – пожалуй, одно из самых неприятных изобретений человечества. Если в прочих ипостасях войны, особенно той, которая еще не доросла до иприта, ковровых бомбардировок, напалма, нейтронных бомб и прочих взлетов человеческой мысли… Да, если в других способах ведения войны еще можно выискать что-то привлекательное – честь воина, рыцарское благородство, всякое там «иду на вы» – то с войной информационной такие понятия, как благородство, честь и просто элементарная порядочность однозначно несовместимы.

Ни один из выдуманных от сотворения мира приемов информационной войны не позабыт. Новые появляются регулярно, но старые из арсеналов в музеи отнюдь не перекочевывают (разве что техника их адаптируется к изменению условий окружающей информационной среды). Тем не менее, и в этой области количественные изменения периодически перевоплощаются в качественные.

С определенного этапа развития человечества информационная война стала неотъемлемой составляющей боевых действий. А зачастую не только неотъемлемой, но и решающей.

Яркий пример – походы Чингисхана и чингисидов.

На территорию противника заранее под видом купцов и тэ пэ засылаются хорошо подготовленные агенты, которые не только собирают разведывательную информацию, но и активно распускают жуткие слухи о несметности, свирепости и непобедимости готового к вторжению войска – старательно прививают противнику то, что Потрясатель Вселенной называл «ужас монгольского имени».

С самого начала собственно вторжения множество мелких отрядов рассыпается широким веером перед фронтом наступающих туменов – устраивать засады на дорогах, жечь поселки и вообще все подряд… Вражеские гонцы либо гибнут, перехваченные этим прообразом диверсионных групп, либо вынуждены добираться дальними кружными путями и безнадежно опаздывают. Единственным источником информации для противника остаются слухи, разносимые беженцами – слухи жуткие и совершенно невероятные, потому что во-первых, у страха глаза велики, а во-вторых, дело не обходится без подкупленных провокаторов… А в той стороне, откуда надвигаются ужасные степняки, полгоризонта затянуто гарью, а ночами там зарево пожарищ вспухает на полнеба и еще шире – легкого легче поверить, что краснобородый Бич Неба действительно швырнул на несчастную твою родину девятьсоттысячную орду… хоть это и совершенно немыслимо ни с экономической, ни с демографической точки зрения.

Вдобавок к перечисленному, незадолго до вторжения правителю выбранного во враги государства могли подсунуть якобы перехваченные письма якобы заговорщиков, среди которых якобы оказывались мудрейшие советники и талантливейшие военачальники. Пускай правитель сам начинает расшатывать собственный трон. Прием далеко не новый, а впоследствии успешно применявшийся и против самих татар. Как там бишь в песне про Илью Муромца и Калина-царя – «стал он бить татарина татарином»? Очень образно и очень точно.

Реплика из зала: Любой специалист по Востоку скажет: то, что вы пытаетесь выдать за дикарские приемчики Чингисхана – это классическое ниндзюцу! И в Китае все это разработали задолго до… И в…

Докладчик: Да кто бы спорил! То есть кто бы спорил, что все перечисленное выдумали задолго до Чингисхана во множестве разных мест и во многих же местах довели до истинного совершенства после. Спорить тут можно и нужно лишь с употреблением по адресу Чингисхана термина «дикарский» (чего, кстати, у меня и в мыслях не было). Для своего времени он сумел создать подлинный шедевр военной теории и практики, превосходно служивший и самому Бичу Неба, и детям его, и внукам. Ведь и Поднебесная, и Русь, и Европа оказались совершенно не готовы к тому, что из степи вместо очередной кочевничьей орды нагрянула дисциплинированная, превосходно организованная армия. Рассуждения же о том, что монгольскими войсками на самом деле руководили китайские советники из пленных полководцев да знатоков стратегии… Один вопрос: если китайская военная мысль могла так здорово помочь монголам, отчего же она не помогла самому Китаю?

Ну, и раз уж помянуты всуе великие ниндзя… Думается, любой специалист (я имею в виду настоящего специалиста, а не человека, наизусть выучившего пособие какого-нибудь И.И.Иванова «Как стать ниндзёй») согласится: слухи о сверхъестественных качествах этой японской помеси спецназа, разведки и еще бог знает чего сильно преувеличены. Доказательство простО: любая значимая утечка информации из замкнутого клана потомственных профессиональных разведчиков и непревзойденных мастеров информационной войны может быть только сознательной дезой. В противном случае, источник информации, скорее всего, самозванец. Да и ни в одной из войн японская разведка не проявила себя чем-то принципиально бОльшим, чем наиболее развитые европейские.

Следует, наверное, оговориться, что информационное обеспечение традиционно было и есть важным компонентом не только собственно «военной войны», но и экономического соперничества. Еще во времена Геродота (а наверняка и до этих времен) самые невероятные и жуткие сведения из области географии, этнографии и зоологии привязываются прежде всего к лежащим вне ойкумены (читай – вне зоны прямого влияния развитых для своего времени государств, т. е. бесхозным с точки зрения цивилизованного современника) источникам «стратегического сырья» – пушнины, драгоценностей, редких руд… Дожившие до наших времен географические труды писались очевидцами либо со слов очевидцев; путешествовать же единственно ради добывания знаний было недоступной роскошью и во времена Геродота, и в гораздо более поздние времена. Так что отнюдь не случайно путь в места, богатые «мягкой рухлядью» либо каким-нибудь там жемчугом всенепременнейше смертельно опасен, а сами эти места населены, в лучшем случае, зверообразными скифами, поголовно одержимыми маниакальной жаждой убийства каждого забредшего к ним грека. Да что там скифы! Далее к востоку роль местного населения исполняли и люди с собачьими головами, и грифоны, и куда более фантастичные (однако же неизменно грекоядящие) твари… Нет, это не наивное полудикарское желание первопроходца набить цену собственной удали. Это куда более цивилизованная попытка набить цену привезенному товару. И отвадить конкурентов от источников оного. Устойчивая тенденция войны информационно-экономической, а позже – и геополитической, дожившая до наших дней и корректировавшаяся только в плане адаптации аргументов к уровню образованности общества.