Конец света - Агата Кристи

— Не могу разобрать, где тут что, — жаловалась она. — Боже милостивый, Найоми, разве бывает море — или небо — такого цвета?

— Я их так вижу, — лаконично ответила девушка.

— Фу! — рассматривая следующую работу, поморщилась герцогиня. — Аж мурашки по коже!

— Так и должно быть, — сказала Найоми. — Вы, сами того не желая, сделали мне комплимент.

Это был странный, вихреобразный набросок опунции, которую здесь можно было узнать с большим трудом. Кое-где на грязно-зеленых пледах алмазами на солнце вспыхивали яркие разноцветные искры. То был стремительный водоворот порочной, мясистой, загнивающей плоти.

Невольно поежившись, мистер Саттертуэйт отвел взгляд и обнаружил, что Найоми следит за его реакцией.

— Вы правы, — понимающе кивнула она. — Действительно страшная гадость. Герцогиня откашлялась.

— Нынче, кажется, стало очень легко писать картины, — уничтожающе заметила она. — Не нужно мучиться, добиваться сходства. Знай швыряй себе краску на холст — уж не знаю чем, но, во всяком случае, не кистью…

— Мастихином… — с довольной улыбкой вставила Найоми.

— Главное — не жалеть красок, — продолжала герцогиня, — Тяп-ляп — и пожалуйста вам, картина готова! И все говорят: «Ах, как замечательно!» Нет уж, меня этим не проймешь! Я предпочитаю…

— Эдвина Ландсира, — подсказала Найоми. — И чтобы на холсте всякие там лошадки, собачки…

— А почему бы и нет? — вскинулась герцогиня. — Чем тебе не нравится Ландсир?

— Да нет, он мне нравится, — сказала Найоми. — И вы мне нравитесь, герцогиня. И вообще, как поверху глянешь, все в жизни выглядит мило, гладко и лучезарно. Вас, герцогиня, я очень уважаю: вы сильная женщина. В вашей жизни чего только не было — и всякий раз вы выходили победительницей. Зато те, кому довелось быть побежденными, видят жизнь с другой стороны — и это тоже по-своему интересно.

Герцогиня не сводила с девушки озадаченного взгляда.

— Не могу взять в толк, что ты такое говоришь! — объявила она наконец.

Мистер Саттертуэйт все еще рассматривал наброски. В отличие от герцогини, он мог оценить технику и был приятно удивлен.

— Мисс Карлтон-Смит, нельзя ли купить у вас что-нибудь? — подняв глаза, спросил он.

— Берите любую за пять гиней, — равнодушно ответила девушка.

С минуту поколебавшись, он выбрал набросок опунции с цветами алоэ. На переднем плане желтело яркое пятно мимозы, кругом по всему листу были беспорядочно разбросаны алые цветки алоэ, а позади с безжалостной точностью чередовались продолговатые лепестки опунции и зазубренные листья алоэ.

Мистер Саттертуэйт поклонился.

— Мисс Карлтон-Смит, я с огромным удовольствием — и, вероятно, с немалой выгодой для себя — покупаю у вас эту вещь, — сказал он. — Думаю, когда-нибудь я выручу за этот эскиз гораздо больше — если, конечно, надумаю его продать.

Девушка наклонилась посмотреть, что он выбрал, после чего взглянула на него уже с некоторым уважением. Кажется, она вообще впервые заметила его присутствие.

— Это лучший из моих набросков, — сказала она. — Ну что ж, я рада.

— Не знаю, — пожала плечами герцогиня. — Может, вы и правы — вам виднее. Я слышала, что вы разбираетесь в живописи… Только не говорите мне, что вот эта мазня — искусство, я все равно вам не поверю!.. Впрочем, довольно об этом. Я приехала сюда на несколько дней и хочу еще осмотреть остров. Найоми, у тебя ведь есть машина?

Девушка кивнула.

— Прекрасно! — сказала герцогиня. — Вот завтра куда-нибудь и съездим.

— Но в ней только два места. — Ничего страшного! Я думаю, сзади найдется откидное сиденье и для мистера Саттертуэйта.

Мистер Саттертуэйт вздохнул. Сегодня утром он успел испытать на себе, что такое дорога по-корсикански.

— Боюсь, что моя машина вам не подойдет, — задумчиво взглянув на него, сказала Найоми. — Она просто развалюха, я купила ее за бесценок. Меня одну она еще кое-как тащит в горку — да и то со скрипом, — а вот пассажиров уж точно не потянет… Впрочем, здесь можно взять машину напрокат.

— Напрокат? — презрительно переспросила герцогиня. — Вот еще! А кто этот господин с желтоватым лицом, который подъехал перед самым обедом на четырехместной машине?

— По-моему, вы имеете в виду мистера Томлинсона.

Это отставной судья из Индии.

— Тогда понятно, откуда такая желтизна, — кивнула герцогиня. — А я уж забеспокоилась, не желтуха ли. С виду он вроде человек порядочный. Надо с ним поговорить.

Когда мистер Саттертуэйт вечером спустился к ужину, герцогиня в черном бархатном платье и в полном блеске своих бриллиантов уже о чем-то увлеченно беседовала в холле с господином из Индии. Властным кивком она подозвала его к себе.

— Идите сюда, мистер Саттертуэйт. Мистер Томлинсон рассказывает такие интересные вещи! И главное — представьте себе — он собирается свозить нас завтра в своей машине на экскурсию!

Мистер Саттертуэйт посмотрел на нее с искренним восхищением.

— Нам пора на ужин, — сказала герцогиня. — Подсаживайтесь к нашему столику, мистер Томлинсон, и мы с удовольствием дослушаем ваш рассказ!

— Вполне приличный господин, — высказалась она некоторое время спустя.

— У которого к тому же вполне приличная машина, — парировал мистер Саттертуэйт.

— Фу, какой грубиян! — сказала герцогиня и весьма ощутимо щелкнула его по пальцам черным выцветшим веером, который всегда носила с собой.

Мистер Саттертуэйт даже поморщился от боли.

— Найоми тоже едет с нами, — сообщила герцогиня, — на своей машине. Девочка вся словно в скорлупе! Не то чтобы эгоистка, нет, но — вся в себе! Ее как будто никто и ничто не интересует. Вы ведь тоже такого мнения?

— Не уверен, — медленно сказал мистер Саттертуэйт. — То есть, я хочу сказать, интересы людей всегда на что-то направлены. Бывают, конечно, отдельные личности, которые живут только собой, — но, тут я с вами согласен, она не из их числа. Собой она как раз совсем и не интересуется. Однако у нее, кажется, сильный характер — а значит, скорее всего, она натура целеустремленная. Я сначала подумал, что ее цель — живопись, но, по-видимому, нет. И еще… у нее такой отрешенный взгляд. Я никогда не встречал людей с таким взглядом. Это весьма опасно.

— Опасно? Что вы хотите этим сказать?

— Дело в том, что она, вероятно, одержима какой-то навязчивой идеей — а это всегда опасно.

— Саттертуэйт, — сказала герцогиня, — перестаньте молоть чепуху — и слушайте меня. Завтра мы с вами…

И мистер Саттертуэйт вернулся к наиболее привычной для себя роли — роли слушателя.

На следующее утро они выехали довольно рано. Все, что было нужно для обеда, прихватили с собой. Найоми — поскольку она прожила на острове уже полгода и все здесь знала — было поручено прокладывать путь. Когда девушка уже находилась в машине, к ней подошел мистер Саттертуэйт.

— Может быть, мне все-таки можно с вами? — с надеждой спросил он.

Она покачала головой.

— Там мягкие сиденья, и вам будет гораздо удобнее. А в моем драндулете придется подскакивать на каждой кочке.

— Да-да, конечно, и на подъеме тяжеловато…

— Да нет, — усмехнулась Найоми. — Подъем туг ни при чем. Просто я не хотела, чтобы вы тряслись на откидном сиденье. Вполне можно было бы нанять машину — герцогиня в состоянии себе это позволить. Но куда там, наверное, скаредней ее никого не сыщешь в Европе!.. Впрочем, она все равно что надо, и я ее очень люблю.

— Значит, мне все-таки можно с вами? — оживился мистер Саттертуэйт.

Она окинула его чуть удивленным взглядом.

— Но почему непременно со мной?

— Ах, нужно ли спрашивать? — Мистер Саттертуэйт отвесил старомодный поклон.

Она улыбнулась, но покачала головой.

— Конечно, я польщена, — сказала она задумчиво. — Но… будет все же лучше, если вы поедете с герцогиней. Так что сегодня — нет.

— Что ж, тогда как-нибудь в другой раз, — вежливо согласился мистер Саттертуэйт.

— В другой раз? — Она неожиданно рассмеялась — как ему показалось, довольно странным смехом. — Ну что ж, в другой так в другой! Там будет видно.

Вскоре все расселись по местам и тронулись в путь. Ехали сначала по городу, потом долго огибали бухту, затем петляли по острову, переправились через речку, снова выехали на морское побережье, испещренное мелкими песчаными бухточками. Наконец начался подъем. Дорога вилась серпантином все выше и выше, от крутых поворотов захватывало дух. Голубая бухта осталась далеко внизу, а еще дальше, по другую ее сторону, сверкал на солнце сказочно-белый Аяччо.

Поворот, опять поворот. Пропасть оказывалась то справа, то слева. Постепенно у мистера Саттертуэйта начала кружиться голова, потом его стало подташнивать. Машины ползли все выше и выше по узкой горной дороге.