Одна ночь без ведьм - Мэри Барретт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только наша старая дама, одна во всем городе, не удивлялась странной кончине портного — ибо она уже давно знала о его тайных визитах в дом по соседству. Одна лишь мисс Топпи могла с уверенностью догадываться о том, какая именно из десяти библейских заповедей подверглась при этом поруганию.
На следующее утро, после того как ужасная весть облетела город, мисс Топпи, как всегда, мирно трудилась у себя в саду. И вдруг произошло невероятное: к ней явился посетитель. И не кто-нибудь, а местный шериф. Он подошел к ней, осторожно ступая по выложенной камешками тропинке.
— Доброе угро, мисс Топпи! — почти прокричал он через несколько рядов цветочных кустов и травяных грядок, боясь ступить дальше хотя бы на один лишний шаг.
Старушка оторвала глаза от работы.
— А, вот вы и пришли, шериф! — приветливо ответила она. — Рада вас видеть. Кажется, вам нужно поговорить со мной?
— Да, пожалуй, мисс… — тон шерифа был неуверенный, неопределенный. Видно было, что миссия, с которой он явился, не слишком удобна для него. В самом деле, кому может прийти в голову такое — подозревать в чем-то этот Божий одуванчик! Да она, верно, и мухи на своем веку не обидела…
Однако шериф прослужил в этом городе всю свою сознательную жизнь и был известен как человек, преданный делу. Уж если эта дурацкая, почти сумасшедшая догадка испугала его сегодня поутру (ему вдруг почудилось, что все до единой таинственные смерти от неожиданных первомайских отравлений, о которых он когда-либо слышал, настигали тех, кто получал подарки от старушки Топпи), следовало проверить всё шаг за шагом, не смущаясь никакими приличиями и почтением к старости.
— Пожалуйте в дом, мистер Браунли, — любезно пригласила мисс Топпи. — Сад, мне кажется, не место для серьезной беседы. Ведь наша беседа будет серьезной, не так ли?
Гостиная в доме мисс Топпи была, оказывается, весьма скудно обставлена и плохо освещена, вдобавок здесь веяло сыростью. Шериф зябко поежился, но не только от холода, а еще и от неожиданной мысли, что он, возможно, единственный посторонний за уйму лет, удостоившийся чести быть допущенным сюда. Посреди гостиной стоял чайный столик с двумя повернутыми лицом друг к другу креслами. Здесь они и сели, хозяйка и мистер Браунли. Бритомар тут же не преминул вспрыгнуть на колени своей госпоже. Воцарилось неловкое молчание. Впрочем, неловким оно было лишь с одной стороны. Мисс Топпи разглядывала гостя с нескрываемым торжеством.
— Я ждала вас много лет, — сказала она.
— Неужели? — воскликнул шериф, изумленно откидываясь назад.
— Клянусь вам в этом, шериф. Я ведь знала, что вы, в отличие от многих, человек разумный и рано или поздно дойдете до истины.
Шериф выпучил глаза.
— Вы хотите сказать, мисс, что… м-м-м… делали это и раньше?..
Мисс Топпи кивнула.
— Вы знали, что будете изобличены, и все равно не прекращали… делать это?..
— Конечно, шериф. Вы ведь не согласитесь вот так вдруг ни с того ни с сего бросить свою работу, дело всей вашей жизни, только потому, что оно кому-нибудь не нравится… Разве я не права?
Старая леди удовлетворенно помолчала, зная, что заданный ею вопрос риторический и в ответе не нуждается.
— Нет, конечно! — ответила она сама себе, выдержав паузу. — Вот и я тоже. Нам с вами легко понять друг друга. Ведь мы оба заняты, по сути дела, одним и тем же. Мир нуждается в наших усилиях, и с вашей стороны, как и с моей, было бы в равной степени бесчестно отойти от дел.
Шериф уже успел прийти в себя после неожиданного начала — даже более того: он стал, кажется, кое-что понимать. Спокойно и вежливо он задал следующий вопрос:
— Нельзя ли поинтересоваться, мисс, в чем же вы видите ее, эту нашу, как вы выразились, общую миссию?
— Понятное дело в чем, шериф. Мы с вами сообща, хотя и независимо, избавляем наш город от преступников! — заявила она таким тоном, словно объясняла маленькому ребенку что-то новое для него, но само собой разумеющееся для всех мало-мальски зрелых людей. — Не мне вам рассказывать, сколь много их здесь. У вас одного на всех рук не хватает, да и не может хватить. Вот я и решила вам помочь. Правда, увы, и мои силы небеспредельны. Ежегодно я могу выбрать лишь одного достойного наказания…
Шериф словно язык проглотил.
Мисс Топпи прогнала кота с колен и поднялась на ноги.
— Простите, шериф, я должна была бы сразу предложить вам чаю.
Через несколько минут она вернулась из кухни с подносом, уставленным принадлежностями чаепития. К ее приходу шериф вновь успокоился и продумал план дальнейшей беседы.
— А как, интересно, вы выбирали своих… э-э-э… кандидатов? — спросил он.
— О, очень просто. Я брала на заметку тех, кто наиболее рьяно нарушал какую-либо из Божьих заповедей. А потом располагала их по порядку.
— По какому порядку?
— По порядку, установленному самим Богом. По порядку заповедей. Первая, вторая, третья… В этом году я дошла до седьмой… — мисс Топпи потупила глаза и молитвенно сложила руки на коленях, стыдясь, что упоминает о самом существовании подобного греха в присутствии мужчины.
— Не хотите ли вы сказать, — продолжал шериф, понемногу смелея, — что и тем шестерым вы помогли отправиться на тот свет?
— О да, разумеется! — с гордо поднятой головой ответствовала старушка. — Помнится, шесть лет назад я начала с человека, самым вопиющим образом попиравшего первую, главную заповедь. Да вы, наверное, уже догадались, шериф. Это был Джон Легер, президент банка. Он забыл единого Бога и сотворил себе кумир из денег и им лишь одним поклонялся…
Она вновь торжествующе помолчала, словно ожидая похвалы.
— В прошлом году, признаться, мне пришлось нелегко, — продолжала мисс Топпи. — Я говорю о шестой заповеди, шериф. Здесь надо отдать должное вам: убийц вы ловите исправно. По этой части мне трудно с вами соперничать…
Шериф Браунли вновь похолодел: она обсуждала с ним свои проблемы, словно профессионал с профессионалом.
— … но в конце концов я все же преуспела! Видите ли, там ведь не указано, кого — или что — нельзя убивать. Просто «Не убий» — и все. А между тем все знали, что Эдна Фэрбенкс смертельно ненавидела кошек. Она их подманивала и кормила отравленным мясом…
— Черт, так вот оно что! — не сдержавшись, всплеснул руками шериф, на глазах которого с
