Цезарь и Клеопатра - Бернард Шоу

угоду сильному и тем завоевать его милость". И египтяне сказали: "Ты

дал дельный совет, но если мы убьем человека, мы преступим закон и

поставим себя наравне с богами, а этого мы не смеем делать. Но ты

римлянин: тебе привычно убийство, ибо у тебя страсть господствовать. Не

возьмешься ли ты вместо нас убить того пса, который послабее?" И Луций

ответил: "Да будет так, ибо я сделал Египет отчизной своей и желаю,

чтобы вы почитали и слушали меня". И египтяне сказали: "Мы так и

думали, что ты не станешь делать этого безо всякой мзды; ты получишь

свою награду". И вот Помпей прибыл в Египет и пристал к берегам его

один, на маленькой галере, положившись на его закон и обычай. И народ

Египта увидел, что Помпей поистине слабый и ничтожный пес; и едва он

успел ступить на берег, как его встретил его старый соратник Луций

Септимий, который одной рукой приветствовал его, а другой отсек ему

голову; и сохранил эту голову, как хранят капустный кочан, дабы

поднести ее в дар Цезарю. И род людской содрогнулся. А боги засмеялись:

ибо Септимий был всего лишь мечом, отточенным рукой Помпея. И когда меч

этот обратился против его собственного горла, боги сказали, что Помпею

лучше было бы сделать Септимия хлебопашцем, а не столь доблестным и

скорым на руку убийцей. И поэтому я снова говорю вам: остерегайтесь вы,

которые все желали бы стать Помпеями, если бы осмелились; ибо война

это волк, и он может прийти и к вашей двери.

Вам, кажется, наскучила речь бога? Вас снедает нечистое желание

послушать о жизни порочной женщины? Или имя Клеопатры пробудило в вас

это любопытство? О, вы глупцы! Клеопатра всего лишь дитя, которое

шлепает нянька. И я, заботясь о благе ваших душ, хочу показать вам, как

Цезарь, который пришел в Египет искать Помпея, нашел Клеопатру; и как

принял он в дар кочан капусты, что некогда был головой Помпея; и что

произошло между старым Цезарем и царицей-ребенком, пока он не покинул

Египта и не проложил себе победный путь в Рим, чтобы затем быть убитым,

подобно Помпею, людьми, в которых еще уцелел дух Помпея. Все это вы

увидите и в невежестве своем будете удивляться тому, что за двадцать

веков до ваших дней люди были такие же, как вы, жили и говорили, как

вы, - не хуже и не лучше, не умнее и не глупее. И эти две тысячи лет,

что минули с тех пор, - для меня, бога Ра, всего лишь мгновение; и то,

что вы зовете сегодняшним днем, ничем не отличается от того дня, когда

Цезарь впервые ступил на землю моего народа. А теперь я покину вас, ибо

вы тупое племя и поучать вас - напрасная трата слов; и я бы не стал

расточать их, не будь я богом, а природа богов такова, что они вечно

борются с прахом и тьмой и своей неизбывной жаждой божественного вечно

стремятся высечь из праха и тьмы новые и новые искры жизни и света.

Итак, сидите спокойно на ваших сиденьях и молчите, ибо вы услышите

сейчас речь человека, и, по вашему разумению, это был великий человек И

не бойтесь, я больше не заговорю с вами; да поведают вам истинный ход

истории те, кто участвовал в ней. Прощайте и не вздумайте рукоплескать

мне!

Храм исчезает в глубоком мраке.

ВАРИАНТ ПРОЛОГА

Октябрьская ночь на сирийской границе Египта в конце

царствования XXXIII династии. 706 год по римскому

летосчислению, 48-й до рождения Христова - по более

позднему, христианскому исчислению. Яркий серебряный

свет восходящего ночного светила разгорается на востоке.

Звезды и безоблачное небо - наши современники, разве

лишь на девятнадцать с половиной веков моложе, чем те,

которые мы знаем. Но по их виду этого сказать нельзя.

Внизу под ними - два весьма сомнительных завоевания

цивилизации: дворец и солдаты. Дворец - старая низкая

сирийская постройка из беленого ила - значительно менее

уродлив, чем Букингемский дворец; и офицеры во дворце

много культурнее, чем современные английские офицеры:

так, например, они не имеют обыкновения выкапывать

тела мертвых врагов и четвертовать их, как мы поступили

с Кромвелем и Махди. Они разбились на две группы; одна с

напряженным вниманием следит за игрой своего начальника

Бельзенора, воина лет пятидесяти; он положил копье на

землю около колена и, наклонившись, мечет кости, играя с

молодым, лукавого вида, персидским наемником. Другая

группа собралась вокруг одного из офицеров стражи,

который только что рассказал непристойный анекдот (до

сих пор пользующийся большим успехом в английских

казармах), встреченный громовым хохотом. Всего их

человек двенадцать; это молодые офицеры египетской

гвардии, юноши из высокой аристократии. Они в красной

одежде, с оружием и в доспехах, при этом, в отличие от

англичан, они не стыдятся своей профессиональной одежды

и не тяготятся ею - наоборот, они явно и высокомерно

воинственны и гордятся своей принадлежностью к военной

касте.

Бельзенор - типичный ветеран, суровый и крутой;

находчивый, усердный и исполнительный в тех случаях,

когда требуется грубая сила; беспомощный и ребячливый,

когда она не требуется; прекрасный сержант, неспособный

генерал, никуда не годный диктатор. В современном

европейском государстве, будь у него хорошие связи,

несомненно подвизался бы на двух этих последних поприщах

в силу своих заслуг на первом. Ныне, принимая во

внимание, что Юлий Цезарь идет войной на его страну, он

заслуживает сожаления. Не зная об этом, он весь поглощен

игрой с персом, которого он, как чужеземца, считает

способным и сплутовать.

Его подчиненные - по большей части красивые юноши, их

интерес к игре и к непристойному анекдоту довольно полно

характеризует основной круг интересов, которыми они

живут. Их копья стоят у стены или лежат на земле,

готовые служить им в любую минуту. Угол двора образует

треугольник; одна сторона его - это фасад дворца с его

главным входом, другая - стена с воротами. Группа,

слушающая рассказчика, находится около дворца, игроки

ближе к воротам. Рядом с воротами, у стены, большой

камень, с которого нубиец-часовой может заглянуть через

стену. Двор освещен факелом, воткнутым в стену. Когда

хохот воинов, окружающих рассказчика, смолкает, перс,

стоящий на коленях и выигравший этот кон, хватает ставку

с земли.

Бельзенор. Аписом клянусь, перс, твои боги благоволят тебе. Перс. А ну еще раз, начальник. Давай на все, отыграешься. Бельзенор. Нет. Довольно. Мне сегодня не везет. Часовой (выглянув наружу, берет наперевес свое копье). Стой. Кто идет?

Все настораживаются. Незнакомый голос отвечает из-за

стены.

Голос. Гонец с дурными вестями. Бельзенор (кричит часовому). Пропустить! Часовой (опуская копье). Приблизься, гонец с дурными вестями. Бельзенор (пряча в карман кости и поднимая с земли копье). Принять с

почестями этого человека. Он несет дурные вести.

Воины хватают свои копья и строятся около ворот,

оставляя проход для пришельца.

Перс (поднимаясь с колен). Разве дурным вестям подобают почести? Бельзенор. Слушай меня, о невежественный перс, и учись. В Египте гонца с

добрыми вестями приносят в жертву богам - как благодарственный дар; но

ни один бог не примет крови посланца зла. Когда мы посылаем хорошую

весть мы вкладываем ее в уста самого негодного раба. Дурные вести несет

благородный юноша, который желает отличиться.

Они присоединяются к тем, что стоят у ворот.

Часовой. Иди, о юный воин, и склони голову в доме царицы. Голос. А ты намажь свое копье свиным салом, о чернокожий. Ибо еще не

вспыхнет утро, как римлянин заставит тебя проглотить его по самую

рукоять.

Обладатель голоса - светловолосый щеголь, одетый иначе,

чем дворцовая стража, но не менее вычурно, - смеясь,

входит в ворота. На нем явственные признаки кровавой

битвы: левая рука, на перевязи, выглядывает из

разорванного рукава, в правой руке он держит римский меч

в ножнах. Он важно шествует по двору. Перс справа от

него. Бельзенор слева, стража толпится сзади.

Бельзенор. Кто ты, осмеливающийся смеяться в доме царицы Клеопатры и пред

лицом Бельзенора, начальника ее стражи? Пришелец. Я Бел-Африс, потомок богов. Бельзенор (торжественно). Привет, родич! Все (кроме перса). Привет, родич! Перс. Вся стража царицы - потомки богов, кроме меня, о чужеземец. Я перс,

потомок многих царей. Бел-Африс (страже). Привет, родичи! (Персу, снисходительно.) Привет,

смертный! Бельзенор. Ты с поля битвы, Бел-Африс! Ты, воин, здесь среди воинов. Ты не

допустишь, чтобы служанки царицы первыми услышали твои вести. Бел-Африс. У меня нет иных вестей, кроме того, что всем здесь, женщинам и