Код цивилизации. Что ждет Россию в мире будущего? - Вячеслав Никонов

Современный мир возник не вчера. Человеческая цивилизация насчитывает несколько тысячелетий. Множество великих империй и государств канули в Лету. Немногие продолжились в современность. Самая древняя из ныне существующих стран – Китай – пять тысяч лет непрерывной истории. Но все эти цивилизации и государства – исчезнувшие и живущие – внесли свой вклад большой или малый, очевидный или малозаметный в создание того мира, в котором мы живем.

Господство западной цивилизации началось пару веков назад – миг в истории – и, казалось, достигло апогея к концу ХХ века, когда широко праздновали «победу» в «холодной войне» и «конец истории» в связи с торжеством западных ценностей.

Триумфализм, очевидно, проходит. Мир демонстрирует множество моделей развития, все больше учитывающих национальную, региональную, историческую, религиозную и иную специфику каждой страны. Центр тяжести мирового развития все больше перемещается с Запада на Восток, с Севера на Юг, из зоны развитых экономик в ареал развивающихся. Если еще 30 лет назад на страны Запада приходилось 80 % мировой экономики, то сейчас заметно меньше половины.

В 2014 году впервые с 1872 года Соединенные Штаты перестали быть крупнейшей экономикой планеты, вернув пальму первенства Китаю. В 2014 году ВВП западной «Большой семерки» – США, Япония, Германия, Великобритания, Франция, Италия, Канада – оказался меньше, чем у семерки крупнейших развивающихся экономик – Китая, Индии, России, Бразилии, Мексики, Индонезии, Турции.

Все меньше сторонников у «вашингтонского консенсуса» с его идеей нерегулируемых (или регулируемых исключительно из Вашингтона) рынков.

Соединенные Штаты оказались в долговой ловушке, которая не страшна, пока существует доверие к доллару и финансовым инструментам, эмитируемым американским правительством. Исчезновение консенсуса по ключевым социально-экономическим и морально-этическим вопросам парализует политический механизм, партийно-политическая система поляризована, как никогда со времен Гражданской войны 1861–1865 годов, что препятствует принятию адекватных решений в финансовой политике. Доверие к американскому правительству на исключительно низком уровне. Расовые конфликты, которые гасятся во многом личностью первого президента-афроамериканца, могут разгореться с большей силой после его ухода.

Соединенные Штаты, убежденные в своей непреходящей исключительности, по-прежнему будут делать ставку на глобальную гегемонию, имея в то же время все меньше ресурсов и возможностей для ее осуществления. Главным средством обеспечения этого по-прежнему окажутся усилия по предотвращению появления альтернативных центров силы, способных бросить вызов американскому доминированию. Такие альтернативы США последовательно зачищает: Ирак, Ливия, Сирия, под постоянным прессингом Иран и Северная Корея. Но главные объекты сдерживания для США на обозримую перспективу – Россия как основной вызов в военно-стратегической сфере и Китай – как вызов экономический, геополитический и даже цивилизационный. «Двойное сдерживание» России и Китая может оказаться решающим испытанием возможностей США в современном мире.

Смены не устраивающих США режимов чаще всего дают результаты, которые противоречат интересам самого Вашингтона. Впрочем, учитывая стереотипность американских подходов, эта политика будет продолжена. Одновременно складывается ощущение, что подавляющее большинство человечества подустало от однополярного доминирования. Не спадающая агрессивность западных держав является плохой новостью для режима нераспространения. США и их союзники пока не нападали на страны, обладающие ядерным оружием, что делает его весьма ценным активом в глазах тех, кто не хочет оказаться жертвой очередной «гуманитарной» или иной интервенции.

Европейский союз еще много лет будет выбираться из экономического кризиса 2007—2009 годов, оставаясь регионом стагнации и самого медленного роста на планете. Возможности поддержания на обозримое будущее европейской социальной модели тают на глазах. Европу ждет балансирование по узкой грани, с одной стороны которой стремление еврооптимистов и евробюрократов создать федеративное государство, а с другой – не менее сильное желание евроскептиков и патриотов отдельных стран сохранить национальный суверенитет. Отринув христианские ценности, сделав ставку на мультикультурализм, моральную всеядность, руководство ЕС рискует и дальше терять популярность, стимулировать рост националистических и левых сил.

Украинский кризис будет обостряться, поскольку Вашингтону он выгоден как инструмент антироссийской политики, сплачивающий и мобилизующий фактор для НАТО. Шансы Украины на членство в Европейском союзе значительно меньше, чем на ее дезинтеграцию и превращение в «падающее государство» под воздействием неадекватного, как обычно, внешнего управления со стороны Соединенных Штатов.

Самая большая территория с самыми большими запасами природных ресурсов, самое образованное в мире население, второй в мире оборонный потенциал, мыслящая глобальными категориями элита, возрождающееся чувство национального самоуважения делают Россию сильным геополитическим игроком. Она остается самостоятельным центром силы, все более опирающимся на собственные возможности и партнерство с незападным миром, коль скоро надолго оказалась в изоляции со стороны Запада. Стратегическая глубина будет наращиваться через расширяющиеся Евразийский экономический союз, Шанхайскую организацию сотрудничества, БРИКС.

Азия, в которой уже проживает большинство человечества, в ближайшие десятилетия станет глобальным лидером по всем основным социально-экономическим и, возможно, технологическим параметрам. Впрочем, в этом не будет ничего нового: на протяжении последних тысячелетий азиатские страны, прежде всего Китай и Индия, неизменно – за исключением двух столетий, когда они стали объектом колониальной экспансии, – являлись крупнейшими экономиками мира. Азиатские страны чувствуют, что ветер дует в их паруса, и это приводит к повсеместному росту национального достоинства, уверенности в силе своих традиций и своей способности изменить свои страны и весь мир к лучшему.

Китай будет и дальше уходить в отрыв по экономическому развитию от всех остальных, создавая эквивалент экономики Индии каждые два года[2]. Сочетание сильного и организованного государства, основанного на имперском и коммунистическом наследии, на культуре конфуцианства и стратегического мышления, с огромным рынком самой населенной страны мира дает стране большой запас прочности и жизненной энергии. Именно КНР выдвигается на роль второго мирового центра силы, и именно усилия других центров по ограничению его влияния окажутся основным сдерживающим фактором китайского роста. Равно как и стимулом для развития и поиска партнеров по всему миру.

Роль Японии – главного чуда послевоенной экономики – снизится в экономической и демографической табеле о рангах. Будущее Японии в решающей степени зависит от ее способности вырваться из дефляционной и долговой спирали, запустить механизм роста, а также сформулировать систему позиционирования страны в мире, отличную от американской. Японский национализм, помогающий выигрывать политические битвы внутри страны, оказывается основным препятствием для выстраивания Токио нормальных отношений со всеми соседями, что снижает его влияние в АТР.

Индия будет неизбежно подниматься в мировой табеле о рангах, в наибольшей степени используя преимущества от демографического дивиденда и вырывая десятки миллионов людей из нищеты. Слабость государства, всегда присущая этой «функционирующей анархии», будет основной слабостью «самой большой демократии мира». Роль Индии в мире будет зримо расти, отражая и ее экономический подъем, и желание всех без исключения основных центров силы иметь Дели в качестве стратегического партнера.

Политика западных стран, американские интервенции в Афганистане, Ираке, Ливии, Сирии, поддержанные извне революции «арабской весны» надолго дестабилизировали исламский мир, превращая многие страны в источник перманентных конфликтов и выбрасывая энергию исламистского экстремизма, на острие которого выдвинулось Исламское государство Ирака и Леванта (ИГИЛ), далеко за его пределы. «Ближний Восток с большой вероятностью будет представлять собой слабые государства, не способные контролировать большие части своих территорий, на которых все более активно будут действовать вооруженные и террористические группы, идти гражданские войны и межгосударственные конфликты. Религиозные и общинные идентичности окажутся сильнее национальных»[3], – считает глава американского Совета по международным отношениям Ричард Хаас. Обострится суннитско-шиитское противостояние. Вместе с тем исламское возрождение, подкрепляемое нефтяными ресурсами Персидского залива, подтолкнет развитие и этого огромного региона и всей мусульманской общности.