Прислужница Зифаса (СИ) - Виноград Яна

Всю жизнь, что помню себя задавалась этим вопросом. Хотела найти этого подонка и плюнуть в лицо. Пусть хоть казнят после этого.

— Мира, какая-же ты красивая, аж сердце заходится. — сменила тему Тати и я понимала, что не добьюсь от этой женщины ответа. — Сегодня твой вечер, так радуйся смейся и наслаждайся событием. Как жаль, что только сегодня ты можешь быть собой. Ты такая живая, Мира, такая искренняя душа. Впрямь как Лара, жаль, что она сдалась перед серостью нашего бытия и не выдержала. — тётя замолчала.

Долго о чём-то раздумывала. Хмыкнув, подняла взор прямо посмотрела мне в глаза, с надрывом проговорила:

— Не смей уйти из нашего мира, не смей думать об этом, я не переживу если, и ты бросишь меня. Не смей Мира! — проорала тётя. Лицо Тати исказила гримаса боли, из глаз брызнули слёзы.

Я застыла и не сразу нашлась, что ответить. Придя в себя, прочистила горло и сказала:

— Тётя, о чем ты? Я и не думала обрывать свою жизнь, у меня есть цели и есть мечты!

— Сейчас не думаешь, как и Лара не думала. Но стоило ей прочувствовать эмоции, любовь, лишившись этого, она не выдержала и предпочла бросить нас. Заклинаю, не поступи так же! Я ведь вижу огонь в твоих глазах. Вижу надежду. Но умоляю, смирись что это всего лишь один вечер, когда ты можешь показать огонь своего сердца. Не злись, не люби и не увлекайся. Прошу, просто живи и помни, у тебя есть тётушка, которая не выдержит, если тебя не станет и уйдет за тобой. Прошу, умоляю смирись. Мы офзи, мы должны подчиняться и ублажать зифасов. Это есть догма, не забывай!

Закончила Тати полушепотом. Я стояла с широко открытыми глазами от шока услышанного. Сглотнув, тихо прошептала:

— Тати, я не покончу с собой и всегда буду рядом. Боги, Тати я люблю тебя как маму и никогда не брошу, даже не придумывай!

— Прости, Мира. Я так переживаю за тебя, выпуская в этот жестокий и несправедливый мир. Просто, ты для меня всё. У меня нет детей, нет цели в жизни. Единственная для кого, я существую, это ты. Я всегда скрываю свои эмоции, но надеюсь ты понимала и знаешь, как сильно люблю тебя, Мира! — с огромной нежность проговорила тётя. Потом так широко, хоть и криво улыбнулась, что я была поражена до глубины души. — Моё наставление на сегодня будет тебе, вспомни все уроки, которым я учила тебя. Смотри на жесты, поведение и мимику. Читай зифасов как открытую книгу. Они думают, что выбирают себе раба, сделай так, чтобы раб выбрал себе самого лучшего и доброго хозяина. Не бойся близости, она рано или поздно состоится. Лучше, твоя жертва телом принесет тебе сносную жизнь, нежели голодную при чести. И постарайся передать весточку о себе. Люблю тебя, моя девочка.

На последних словах Тати не выдержала и разрыдалась, крепко обняв меня. Я тоже еле сдерживала слёзы и прильнула к самому родному человеку. Немного успокоившись и взяв в себя в руки, проговорила на ухо тёти:

— Тати со мной обязательно всё будет хорошо. Может во мне говорит наивность и надежда, но я чувствую, что всё изменится сегодня для всех нас. Всё будет хорошо, и конечно, как получится, сразу дам о себе знать. Люблю тебя, Тати!

Мы еще немного постояли обнявшись. В итоге, Тати сделала несколько глубоких вдохов, снова одев маску невозмутимости на лицо, и проговорила ровным голосом.

— Скоро приедет повозка за тобой, собирайся, жду у выхода. — и ушла.

Я посмотрела в зеркало, подышала, поправила волосы, и пошла на встречу к неведомому будущему.

Накинув поношенный серый плащ, вышла из любимой лачуги. Тати уже стояла и приготовилась провожать меня недалеко от повозки. Я перепрыгивая лужи, добралась до родственницы. Мы обменялись взглядами, проговорив ими о своих чувствах, попрощались. Не знаю, как скоро мы увидимся снова, но очень надеюсь, что после выбора смогу жить дома. Я очень не хотела оставлять Тати. Она так одинока.

С мрачными мыслями, двинулась ко входу в повозку. Популярный транспорт седьмого сектора офзи представлял из себя короб из досок, внутри были лавки. Запрягали сие сооружение двумя хилыми лошадками. Лавки были без спинок, шли в пять рядов. При ухабистых дорогах было очень сложно не падать с них. Я поднялась внутрь, на одной лавке, могло уместится четыре человека. Нашла свободное место и уселась у окошка, предварительно крепко ухватившись за саму лавку. И мы тронулись. Шатало знатно, пока мы забрали еще троих офзи по лачугам. В нашей повозке Рима не было, чему я расстроилась. Но ничего, лучше пусть увидит меня в более красивой обстановке.

Вообще с Римом за все тринадцать лет учебы, я поговорила пару раз. Все девочки в него были влюблены. И не просто так. Он был красив, идеальное лицо, карие глаза и русые волосы, крепкое красивое тело. Вообще у офзи в основной массе были русые волосы разных оттенков. Но попадались такие, как и я с блекло чёрными. Кажется, сама природа обделила нас красками. Хотя, говорят зифасы, я их никогда в живую не видела, были все преимущественно с белыми волосами и темно фиолетовыми глазами, говорят это отражалась зифа в них. Чем насыщеннее и темнее взгляд, тем сильнее зифас. Но опять без ярких оттенков. Почему я так удивлялась? Да потому что в детстве, часто слышала от мамы рассказы про людей с яркими глазами и волосами. Хотя она и про магов рассказывала, а это ведь сказки.

Итак, я сидела, держалась за лавку и смотрела в окно на седьмой сектор офзи. Проплывали однотипные лачуги, повсюду была грязь и серость, иногда степенно проходили серые офзи. Вот и весь квартал. Единственное отличительное здание была наша школа. Она была построена в два этажа, самая высокая. Резко меня накрыло чувство, что я вижу седьмой сектор в последний раз и никогда не вернусь. От этого так стало грустно, ведь я не увижу тётю. Так Мира успокойся, это всего лишь паника. Всё будет, как и запланировала. Да, конечно моя интуиция никогда не подводила меня. Этим я считала себя особенной, но от всех скрывала свою, так сказать уникальность. Хотя сама иногда считала, что придумываю то, чего не существует.

Через пол часа мы дотряслись до пропускного пункта в центральный сектор зифасов. У всех тщательно проверили документы, и мы двинулись дальше в путь. Ухабы сразу сменились ровной дорогой из чего-то темного и гладкого. Никогда не видела и не читала об этом материале. Подняв взгляд, чуть не завизжала и еле сдержала свою маску. Это же нереальная красота. Везде горели фонари, освещая величественные здания из белого камня, это были настолько высокие здания, что я три раза сбилась, пытаясь посчитать. На вскидку этажей сорок, а может и больше. У всех были высокие окна, фасады зданий были украшены лепкой в виде непонятных орнаментов.

По улицам прохаживались зифасы и зифаситы. Они действительно, все были с белыми волосами и темными глазами. И были ярко и богато одеты. Да уж, моё нарядное платье даже с их повседневными, смотрелось убого. Хотя не буду наивной, понимала, что не переплюну зифасит. Главное среди офзи выделится, чтобы Рим заметил. А для зифасов лучше оставаться молью, а то ненароком привлеку внимание какого-нибудь старика извращенца.

Ещё я заметила на дорогах не телеги и не повозки, запряжённые лошадьми, а самодвижущиеся механизмы. Тётя говорила, что они называются мобилями. Все тоже разноцветные и передвигались очень быстро. Представляю, как смотрелась наша грязная, деревянная телега среди них.

Оторвавшись от окна, я посмотрела на остальных пассажиров. Все, как и я не отрывали глаза от окон. Но ни у одного даже мускул не дёргался. Только взгляды у всех горели. Да, из нас действительно воспитали профессиональных живых кукол.

Ещё через пол часа, наша повозка подкатила к главному выставочному зданию корпорации. Водитель бесцветным голосом объявил:

— Все на выход, прибыли.

Мы начала покидать повозку по очереди. Я тоже вышла вздохнула поглубже и прямо голова закружилась. Воздух был вкусным и свежим, а особенно теплым. Зифасы любили комфорт. Они тратили уйму зифы, чтобы поддерживать лето в своем секторе.

К зданию подъехали, еще две повозки с выпускниками. У входа уже маячила наша директриса Элионора Лавета. Давала указания учителям. Эта была женщина под пятьдесят, высокая и худая как жердь. Как всегда, была в своем строгом сером платье, застегнутом под горло и с юбкой в пол. Лицо маска с крючковатым носом, тонкими губами и серыми глазами. Её жидкие серые волосы были туго собраны в пучок. Хотя бы сегодня директриса могла одеть другое платье. Но не стала, женщина была ярой обожательницей Зифасов. Она их считала чуть ли не Богами. И чтила устав для офзи, как правила жизни. Я ненавидела её. Внутри поднималась ярость, за всю боль тринадцати лет. Она выбивала из нас эмоции в прямом смысле слова. Об этом будут напоминать всю жизнь уродливые шрамы на моей спине от розг.