Секториум - Ирина Ванка

Утром череп стоял на столе у Веги. И по сей день он стоит на том же столе. Только в то утро Вега всерьез задумался: «Странная планета, — сказал он. — Чем больше ее узнаю, там больше загадок. Чем больше загадок, тем меньше хочется удивляться. Так не должно быть». Тогда же был основан Секториум, а красавчик-андроид обозначил в нем символическую точку отсчета; каждого нового сотрудника Вега лично знакомил с предметом:

— Обрати внимание, какой серьезный покойник, — говорил он, водя карандашом по челюсти. — Полежав в земле год, все покойники улыбаются. А этот старше питекантропа.

— Его можно понять, — отвечала я.

— Но как понять историков, антропологов, археологов? Никто из них не поинтересовался, что за «диво» в воске. Ведь Мадар рассказывал его историю каждому одинаково подробно. По статистике, хотя бы один из десяти должен был проявить любопытство. Мадара гнали как прокаженного. Почему?

— Не знаю.

Вегу ответ не устроил.

— Тебе не кажется странным, что тема контакта с внеземными цивилизациями всегда была уделом шизофреников? Серьезные ученые стыдятся говорить об этом, очевидные факты признают профанацией. Почему это массовое неверие с такой легкостью распространяется среди землян?

— Может быть, это государственная тайна?

— Ирина, я тебя умоляю! — воскликнул он. — Что за фантазии? Чем больше тайна, тем больше о ней говорят. Среди твоих знакомых много ли найдется людей, абсолютно уверенных, что вы одни во Вселенной?

— Может быть, это ментальная блокировка?

— Откуда?

— Из внешнего космоса. Чтобы раньше времени человечество не узнало…

Вега взглянул на меня поверх очков, как завуч на двоечницу. Словно первый раз видел человека в растерянности перед черепом неулыбчивого андроида. Человека, который не может объяснить коллегам-инопланетянам, почему им не нашлось места в менталитете землян.

— Может, это форма самозащиты цивилизации на уровне ментосферы?

— Оставим ментосферу. Будь добра, учись строить рассуждения на доступных тебе понятиях.

— Допустим, цивилизация начинает деградировать от присутствия потусторонней детерминанты.

— Потусторонней? — удивился он.

— То есть, процесс начинает давать сбой, если причина или конечная цель его вдруг обнаруживается вне его самого.

— Бесподобно. Кто тебя этому научил?

— Сама. Всю ночь думала. Не знаю, будет ли с меня толк на такой работе?

— Будет, — ответил Вега, — если возьмешь за правило спать по ночам.

В неразберихе первых дней знакомства я не старалась понять, кто он. Серьезный мужчина среднего роста, среднего возраста и комплекции, с чертами лица белогвардейского офицера, — этакая аристократическая порода. Вега не был аристократом, и не мог им быть. Вега был инопланетянином и, в отличие от прочих, этого не скрывал. Его родословная относилась к альфа-сигирийской расе, которая имеет мутацию, внешне похожую на землян. Его имя звучало одинаково на всех языках Галактики и в каждом языке что-нибудь означало. Имя, которое больше годилось для псевдонима, но Вега просил называть себя именно так. Псевдоним он прятал в паспорте, и сотрудники конторы не имели доступ к личным документам шефа. По той же причине его официальный возраст оставался загадкой, а истинный — и подавно. Я не знала о нем почти ничего. Он жил на Земле, учился, имел биографию, наверно, не отличался от современников. А может, отличался. Зная, что он пришелец, нетрудно было в этом убедиться; не зная, что он пришелец, нельзя было заподозрить. Возможно, мы с альфа-сигами имеем общие корни, но, скорее всего, это «казуистика», «наука о казуарах». Слишком мало фактов, слишком много сплетен.

Вроде бы Вега однажды был женат, что свидетельствует в пользу родства землян и альфов. Но детей в браке не было, что настораживает. Брак не продлился и полгода, — безусловно, это может служить оправданием, но в конторе болтают языками, что женщина сбежала от него сама, и это наводит на подозрение. В конторе болтают о том, что причиной побега стали рога, которые Вега наставил своей избраннице в медовый месяц. Этот факт обнадеживает, но личность обольстительницы неясна. Может, она тоже обладала странным именем и сомнительной биографией? Теперь не узнаешь. Только и среди нас, достоверных землян, пришельцев больше, чем кажется. Необязательно все они прибыли сюда с миссией. Большинство не догадывается о своей истинной родословной. Просто так сложилось. Такова история Земли — в генетической карте нормального человека может встретиться зона, характерная для альфа-сига, бэта-сига, «белого гуманоида», андрометийца или случайного «вояжера», который в местной группе галактик появился однажды и пропал навсегда. Генетическая особенность может не проявиться совсем, а может испортить жизнь. Она может быть полезной и вредной, интересной и бессмысленной. Ее носителей в Секториуме называют «информалы». По статистике, каждый сотый житель Земли является таковым, но Вега приглашал на работу не всех.

В первый день я не поняла, что именно его привлекло в моей персоне. Надо отдать должное моей выдержке, я не поняла этого и на следующий день. Даже через неделю было не вполне ясно, на каком основании я получаю зарплату и листаю журналы, сидя на офисном диване. Я была уверенна, что вскоре это позорно закончится, но Вега имел другое мнение.

Мой первый курс в Белгосуниверситете подходил к концу. Семинары по физиологии для студентов-философов были познавательным развлечением. В кабинете за шкафом стоял прибор, измеряющий активность головного мозга, темная будка с кушеткой. Почти больничная палата.

— Кто хочет быть подопытным? — спросил преподаватель.

Я среагировала раньше и легла на кушетку с проводами на голове. Однокурсники столпились над аппаратом. Пауза затянулась, задним чутьем я поняла: что-то не так… Преподаватель проверил аппарат, пощупал провода, голову пощупал и даже подушечку под головой. Техника была в порядке, подопытная студентка тоже подозрений не вызывала, но что-то произошло. Вероятно, теоретическое объяснение процесса противоречило лабораторному опыту.

— Можно, я покажу вас своим студентам? — спросил преподаватель. — Это такая редкая аномалия!..

— Можно, — отвечаю, — только объясните, в чем дело?

— У вас ненормально асимметрично работают полушария.

— В чем же это может проявиться на практике?

— Анекдоты до вас доходят на секунду раньше, чем надо, — пошутил он.

Все засмеялись, а до меня не дошло. Действительно, на анекдоты я реагирую первая, и успеваю подумать, прилично ли хохотать, если рассказчик еще не закончил? Сначала я ждала приглашения. Потом сдала зачет и забыла, но перед сессией мне передали просьбу зайти…