О кошках (сборник) - Чарльз Буковски
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В кошке нет ни духов, ни богов, не ищи их, Шед. Кошка – картинка вечной машинерии, как море. Ты ж не гладишь море, потому что оно хорошенькое на вид, а вот кота гладишь – почему? – ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ОН ДАЕТСЯ. И кот никогда не знает страха – наконец – он лишь скручивается в пружину моря и скалы и даже в смертельной драке не думает ни о чем, кроме величья тьмы.
***[9]Я Не Всегда Ненавижу Кота, Что Убивает Птицу,Лишь Кота,Что Убивает Меня…друг луна, друг кот, ты не просишь ни милости ни халтур ни даров,лишь неги и лаванды. и домов. кусты. движеньякак в миске.о юноши Принстона что пыхают трубкамио юноши Гарварда что пыжатсякорябая книжки ради надежности,ибо друг луна, друг коту тебя нет оправданьяты лишь розовые пыхи и пастельныеоблакабесполезен, как исподнее моей подружки на полуили как моя подружка на получто напучивается ко взрывукак «Сосны Рима» Отторино Респиги[10].…дерево где битком птиц несет право.или земля где битком червей.или люди где битком земли.
оправданье.
мы идем полуночным коврикомни пьяные ни привидясь ни приторчав.и когда окно грохает внизс вальяжностью и бздехом орудьялибо гудок пыхает клаксоном как фаллослибо носорог ревет в грезе пломбирной,ревет как волос у тебя на рукеопуская иглу на «Комедиантов» Кабалевского[11]а даймы принимаются дышатьи Бедная старушка Долорес Костелло[12]скручивается на старом ролике в чуланекак леска.
я с тобой… друг луна и кот:мы вострим ухо, глаз,спокойны в их истории, потомидем дальше, луна и кот
мимопыла старой служанкимимо Ван Гогов и Рембрандтоввисящих как листва…
на вершину крыши, в ночи;к континентам меткости,к звуку что кружит мир.
***[13]
Птички, что ходят путем котов, поют внутри моей головы.
К жизни ошалев как пламя [14]в скорбном божестве кот мойходит всюду
он ходит круг за кругомс электрическим хвостом иглазамикнопками
онжив иплюшев ипределен как древослива
ни он ни я не понимаемсоборов иличеловека снаружичто поливаетгазон
был бы я весь мужчинойкак он весь котом —будь такие мужчины на светемир мог быначаться
он прыгает на тахтуи ходит средьгалерей моеговосхищенья.
Я родился торговать розами на проспектах мертвецов [15]2
ты пропустила спор котов серыйустал сбрендил бил хвостом и бесилсяс черным которому не хотелось чтобего трогали а потом черныйпогнался за серым лапнул его раз асерый сказал яусбежал остановился почесал ухосмахнул соломинку подскочил иудрал побежденный и замышляя абелый (другой) бежал вдользабора с другой стороны гонясьза кузнечиком и тут кто-то застрелил м-раКеннеди.
***[16]Фабрики, тюрьмы, пьяные дни и ночи, больницы ослабили и растрясли меня, как мышь во рту хиппового кошака: жизнь.
Коварное добро спасенья страждущих [17]некогда очень худой и нервныйкак вечно голодный музыкантя хорошо его кормили он растолстелкак техасский нефтяник и не такой ужнервныйно все равностранный.
сплю на кровати а проснусьи его нос касается моегоноса и тежелтые громадные глазаВ Л И В А Ю Т С Яв то что осталось от моей душии тогда я скажу —пошел, сволочь!убери свой нос от моегоноса!урча как паук полныймух он отойдетнедалеко.
Вчера я сидел в ваннеа он вошелступая высокохвост мечетсяа я сижу себекурю сигару и читаюНЬЮ-ЙОРКЕРа он запрыгнул на крайванныдержа равновесие на скользкой слоновой костивыгибаясьи я ему сказал:сэр, вы кот а котыводу не любят.но он обошел по кругу к кранами повис черными лапамиа другая его часть былавниз головойнюхала воду а вода былаГОРЯЧА и он стал ее питьтонкий красный языкробкий и чудесныймакался в горячую водуи он всепринюхивалсяне понимая что я тут делаючто хорошего я в этом нашела потом этот толстый белый дуреньрухнул! —мы вылетели оттудамокро и быстро;кот, я, сигара и НЬЮ-ЙОРКЕРплюясь, вопя, отхаркиваясь, промокшии моя жена вбежалаБОЖЕ МОЙ! ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?я заговорил сквозь распавшуюся сигару:человеку даже одному нельзя побытьв собственной ванне, вот что!она лишь расхохоталась над намиа кот даже не рассердилсяон был по-прежнему мокр и пухлкроме хвостатот выглядел сейчас худым все равно чтокрысиный и очень грустныйон принялся вылизыватьсебя.я применил полотенцезатем вошел в спальнюлег в постельи попробовал отыскать на чем остановился вжурнале.
но хороший настрой поломалсяя отложил изданиеи уставился в потолокв пространство повыше где полагается бытьБогуи тут услышал:МЬЯАУУ!
следующий блудный кот что явится под мою дверь так иостанетсяблудным.
Портрет души для мух [18]он мужчина в редеющей майке линялойреволюциидвигает математику своей нечистоты кпредельному нулюи просыпаясь нынче утром с лососевым привкусомна языкея подумал о немхоть чувство такое что попаґ подавайили его экономкупогладить меня по причинным местам чтоб хоть искравеличья затеплилась
в руке у него письмоот богача из Санта-Фе:«ты скользишь, соскальзываешь, мы с В.были твоими поклонниками много летсерьезно тревожимся из-за твоего творческогоспада – хоть популярность твоя, похоже, идетв гору. не сходить ли тебе к психиатру и невыбить пробку иззадницы?Дж.»
таблетки алказельцера пауками ползут к жизниа его белый кот сидит в окнеглядя на негомой кот хорошо выглядит, думает он,моему коту не надо вечно ДОБИВАТЬСЯво всеамериканской молотьбеи он сует свой носсвой всеамериканский носв резкие пузырьки что никогда не нужны котуи выпивает пузырькиа пот 18 пив вчерашней ночи и пинты скотчаползет вниз по ушам его и шее
надо позвать Жирного Фредди Говнометанадо найти латунную гору и спрятать под ней свою душулоточника
снаружи в кусте подымается птицапопавши меж солнцем и ними сень огромной тени крылапроходит над нимпроходит над краем дома —
кот сигает на сеткуи всё сразу старше Нормандии и Сталинградаи бомбежки портов
Уинстон Черчилльс мозгом ребенкана подбородке слюнамашет отуманенной любовью толпеиз высокого окнаи тут же мертвкак почти всеостальное
но мужчина в редеющей майке:его кот сердитсетка его предалаи желтые глаза кота спускаются к егокак глаза мелкого предпринимателякто некогда его уволил за то, что бил баклуши наскладе
«срать на тебя, – говорит он коту, – исрать на все бесталанные замашки моегоусыхающего таланта».30 минут спустята первая бутылка пивалучше любого секса где бы ни было на землес какой ни возьми крупнозадой коровойс кого он когда-либо шелка и кружевасрывал
он заходит в спальню где сидит его женщинаукачивая в животе его дитяи берет из руки ее сигаретусует ее себе в роти кашляет кашляет кашляети все равно усыхающий талантдумает он, я уже слышал такой кашель:лошадь поперхнулась слюной закусивши железные удилакогда тянула первый помойный фургонпо морозному бесполезному утрув каком-то городишкегде только у одного мужика«мерседес»
он потеетдолжно быть смердитно стены учтивыи он протягивает полпива в бутылкеа женщина говорит:«надеюсь, ты не всерьез наговорил все этовчера вечером».«а, только хорошее».
«ну, так-то конкретнее».«ты не собираешься сегодня бухать?»
«самую малость, милая. я же трус».
«покорми кота».
«ага».
у дверей мальчишка из «Западного союза». он ему даетнезначительные чаевые и мальчишка убегаетпотеяамериканский ловчилабоже его спаси
КРАЙНИЙ СРОК НОМЕРА ОРИГИНАЛЬНОЙ ПОЭЗИИВЫХОДИТ СЕНТЯБРЕСЕГОДНЯ 17 АВГУСТА БУДЕМ ПРИЗНАТЕЛЬНЫ ВАШВКЛАД ЭТОТУНИКАЛЬНЫЙ НОМЕР НАИЛУЧШИМИ ПОЖЕЛАНИЯМИДЖИН КОУЛ ЖУРНАЛ АНТРАКТ3212 СЕВЕРНЫЙ БРОДУЭЙШИКАГОИЛЛ
«кто-то умер?»он протягивает ейтелеграмму
«ууу, ты знаменитый!»
«вижу как наяву: мы с Жене и Сартромпотягиваем выпивку в уличном кафе вПари».
«а они кто?»
«никто. другие гении».
«а. ладно, котапокорми».
и я покормил котавыпил еще 18 банок пива инаписалвот это.
***[19]здравые заросли, спящийцветок, я просыпаюсь
мимо окна моего проходит охотник4 ноги замкнуты в ярком покоежелтой и синейночи.
жестокая странность цепляется в войнах, всадах —желтая и синяя ночь взрывается предомной, атомная, хирургичная,полная звездных соленыхбесов…
потом кот запрыгивает назабор, пузатый испуг,глупый, одинокий…усы что старуха всупермаркетеи голый каклуна.
я ненадолгов восторге.
***[20]не люблю я любовь как приказ или поиск. пусть приходит к тебе, как голодная кошка к дверям.
