Кайт и Макз. На границе двух миров - Наталия Минакова

— Конечно, родник! — промелькнула молнией мысль в голове Макза. — Вот как Ронк утащил Кайт в свои владения! Она жива и это главное! Значит есть надежда! — с этой мыслью, когда до удара Олха осталось лишь мгновение, леший, сделав глубокий вдох, выставил руки вперед.

От удара мощной энергетической волны, горе-преследователи разлетелись кто куда, а Олх оказался вбитым в землю аккурат по безвольный подбородок. Оглушенный, не в силах вымолвить ни слова, он в страхе и недоумении вращал глазами, пока к нему в плотную не приблизилось спокойное как никогда лицо героя:

— Как попасть во дворец? — тихо спросил Макз поверженного.

— Ты никогда ее не получишь! — прохрипел злодей.

— Тогда я выбью признание из твоего духа, Олх! Ты же в курсе, что это для меня не проблема?

Вся ярость бывшего жениха речной царевны как испарилась, оставив место лишь жалкому страху. Олх взвыл, признавая свое поражение перед всем лесом. Ему ничего не оставалось, кроме как знаком указать на сумку, крепко привязанную к сиденью чудом уцелевшего квадроцикла.

Макз молча встал, подошел к завалившемуся от его удара транспорту врага и извлек на тусклый свет практически скрывшегося за елками солнца хрустальный ключ. Дело оставалось за малым. Не обращая внимания на истошные вопли Олха с унизительными просьбами вытащить его из земли, молодой леший подошел к роднику, на поверхности которого все еще плавали знакомые лепестки, схватил ключ двумя руками, зажмурился и нырнул. Неглубокая на первый взгляд лужица поглотила нашего героя в одно мгновение.

Глава 3. Неожиданная встреча

Стремительная волшебная река унесла влюбленного юношу в недра царства воды, по пути наделив его даром водного дыхания. Это значило только одно — ключ работает, да еще как! Через пару минут бурным потоком Макза выбросило в просторную пещеру, мерцающую всеми оттенками голубого и изумрудно-зеленого. Парень поднялся на ноги, огляделся, да так и замер: он очутился в личных покоях самого подводного царя, посреди которых на огромной кровати из разноцветных водорослей лежала Кайт. Любимая показалась молодому лешему такой маленькой, хрупкой и практически прозрачной.

— Как кто глаза отводит! — подумал парень. — Я ведь еле-еле могу удерживать свое внимание на ее прекрасном лице…

Пока царевич находился в тихой задумчивости, слух его уловил практически бесшумную поступь. Кто-то шел по длинному коридору в сторону покоев Водяного. У Макза было достаточно времени, чтобы спрятаться, но он почувствовал, что приближающийся — не враг, а друг. Пару минут спустя в замке что-то щелкнуло, дверь отворилась и в комнаты вошла женщина весьма почтенного возраста и, увидев парня, тепло ему улыбнулась:

— Ну здравствуй, мой хороший! — проворковала она голосом, которым в пору было петь колыбельные и рассказывать сказки малым детям. — Ты и есть сын царя леса? — и не дожидаясь ответа, подошла к Макзу и ласково взяла его за руку. — Заметил мою Катеньку?

— Кто вы? — удивлению юноши не было предела. — Лесная нимфа? Волшебница? Откуда Вы вообще… — не успел он договорить, как старушка нежно похлопала его по руке и сказала:

— Милый мой, да какая ж я колдунья? Обычный человек я. Когда-то давным-давно утопила меня завистливая мачеха — вот и попала я к Ронку. Он с добром ко мне отнесся, поселил во дворце. Да-да, не хмурься, милый. Водяной не всегда был таким… — она грустно посмотрела на Кайт, затем в сторону двери и несколько печальных вздохов спустя продолжила. — Когда умерла мама Кайт… он… он стал меняться: поругался сперва со всеми придворными, потом с соседями и, наконец, с лучшим другом… Да, милый, они с твоим отцом были не разлей вода… Крепче дружбы царя Водяного и царя Лесного не было во всем свете! Они ж поклялись вас поженить, когда родилась моя лапушка. А ты небось и не знал? То-то же! Меня нянькой к Кайт приставили, но это и работой то не назовешь. Полюбилась мне девочка, как только впервые мне ее показала царица Марна. Еще от родов оправиться не успела, а послала за мной и говорит: «Смотри, Маруся, доверяю тебе самую большую мою драгоценность!» А меньше чем через неделю обратилась кувшинкою вечнозеленою, не оправилась значит… — нянечка еще раз глубоко вздохнула и продолжила. — Так вот и вырастила я Катюшу с любовью ко всему живому, чтоб не видела она разницы — человек ли перед ней, водяной ли, леший ли… — на этих словах нянечка утихла на некоторое время. Воспользовавшись паузой, Макз попытался найти слова утешения. Открыл было рот, как вдруг резко махнул рукой, подошел к Марии Андреевне и попросту, по-сыновьи, обнял ее.

— Спасибо, милый! Все-все, отпускай, времени нет стоять без дела. Буди давай Катюшу и пошли отсюда. — поторопила нянюшка царевича.

— А как ж ее будить то?.. — начал было Макз, но осекся и решительно подошел к ложу из водорослей. Задержавшись всего лишь на мгновенье у края кровати, он присел рядом с Кайт, взял в свою огромную ладонь ее ледяные полупрозрачные ручки, наклонился и нежно, как прикасаются губами к лепесткам самого красивого на свете цветка, поцеловал любимую.

Гром не грянул, песчаное дно ходуном не заходило, но поцелуетерапия возымела свой эффект: щечки девушки порозовели, дыхание участилось, огромные голубые глаза распахнулись и в удивлении уставились на Макза.

— Ты чего так долго? — первая фраза девушки не оставила в лешем ни тени сомнения, что с дочкой Водяного все в полном порядке.

— Да вот с няней твоей познакомился, общались… — изрек парень с улыбкой, галантно подав ей руку и помогая спуститься с ложа.

Кайт грациозно спорхнула на песчаный пол и очутилась в теплых объятиях няни.

— Марусенька, ты откуда взялась? — удивленно начала Кайт, но Мария Андреевна и ее настойчиво осекла:

— Некогда, милая. Собирайтесь, дети, и пошли скорей отсюда.

Глава 4. Спасение

Ребята переглянулись и безропотно последовали за своим спасителем. Преодолев несколько коридоров и пустых покоев, няня как будто что-то вспомнила, резко повернула в какой-то узенький коридорчик. Влюбленные, слепо доверяя своему проводнику, нырнули за ней. Проход становился все уже и темнее. Наконец они уперлись в маленькую дверь. Кайт с разгона впечаталась лбом в спину резко затормозившего Макза, который в темноте видел не хуже, чем на свету. Под тихие ругательства потирающей ушибленное самолюбие кикиморки и участливое хихиканье ее возлюбленного, няня, немного повозившись, справилась таки с упрямым замком и резко распахнула дверь.

Яркий свет ударил в глаза, успевшие привыкнуть к полумраку. Когда ребята проморгались, первым делом окинули взором место, в которое попали: это была огромная, залитая солнцем и утопающая в