Странник - Александр Фомич Вельтман

До Могилева[15] нигде на станции мы не остановимся. Поздно сказано! Воображение уже спустилось с каменной горы, проехало без внимания город, таможню, карантин[16] и переправилось через Днестр, не двигая с места парома. Какая быстрота! Где сто десять верст?

VIII

«Торопливость носит наружность страха, небольшая медленность имеет вид уверенности», — пишет Тацит[17], и потому должно ехать медленнее, кто-нибудь скажет; — неправда, говорю я и продолжаю путь во всю прыть своего воображения. Но оно расположилось отдыхать на кружочке на Днестре, над которым выгравировано: Атаки. Покуда вы ходите по местечку и по некоторой части прошедшего времени, я, между тем, с позволения вашего, прочитаю что-нибудь из тетрадки, которая с полки упала прямо в Ледовитое море.

Заглавие оторвано, начала нет; но кажется, что это дневные записки, писанные в роде предсказаний Нострадамуса[18]. Например:

Апр. 20: Кто видел ее и меня

В минуты печальной разлуки?

Кто чувствовал жженье огня

И слышал лобзания звуки?

О друг мой! души не волнуй

Слезами, блистающим взглядом,

Мне будет медлительным ядом

Прощальный любви поцелуй!

Подобная вещь может с кем-нибудь случиться и не 20 апреля 1822 года, а 1, 4, 8 или 20 мая 1922 года; и потому все эти слова, писанные давно и сбывшиеся в следующем веке, могут считаться чудным предсказанием.

IX

Но вы торопитесь ехать далее. От Атак Днестром, мимо с. Мерешевки, на гору, через Окницу до м. Бричан; от Бричан еще 50 верст, и мы в Хотине[19].

X

Смотрите пристально на карту:

Вот Бессарабия[20]! вот свет!

Я в нем, чуть-чуть не десять лет,

Как шар катался по бильярду!

Лишь иногда нелегкий черт

Меня выкидывал за борт.

XI

Но посмотрим, что скажет Хотин. Город командует крепостью, крепостью-цитаделью, или замком. Чрез крепость проходит лощина, лощиной можно подойти к крепости. Замок древен, построили его генуэзцы. Тут же, кто-то написал, был замок греческой царевны Софьи.

Замок, скалистый берег Днестра, шум волн, тропинка в гору, густой кустарник, сад, площадка на скате, сгнившая беседка... все это сливается в романтическую немецкую древность.

Странствующие рыцари исписали внутренность беседки стихами в честь своих Розалинд, Идалид, Ид и Саломей; исписали воспоминаниями, мыслями и т. п. вещами, наприм.:

Как любовь всегда оплошна!

Здесь однажды ненарочно...

Далее стерлось.

XII

Но, кажется, довольно на первый раз; не пора ли на ночлег? В городе душно, грязно! заедем куда-нибудь в деревеньку на Днестре; например, в Недобоуцы или в Шароуцы.

Так как по самой лучшей деревне Хотинского цынута[21] нельзя судить ни об обычаях, ни о нравах, ни об уме, ни о способностях молдавского народа, то я откладываю описание его до первого джока[22], который мне случится видеть в Орхеевском цынуте. Между тем я теперь имею все право предпочесть сон всему в мире и запеть:

О сон, о тайный чародей!

Безмолвной Леты житель!

Пришлец невидимый ночей,

Спокойствия отрадный водворитель!

Люблю тебя, ты негой дан,

Люблю твое роскошное я ложе!

Твой соблазнительный обман

Мне в жизни стал всего дороже!

Я лег, я жду тебя, скорей

Осыпь меня волшебными цветами!

И усыпленьем сладким вей,

И обнимай пуховыми крылами!

XIII

Нет, думал я, мне не хочется спать, я не буду спать, я не стану спать! Часы пробили полночь! какой знакомый час! бывало он для меня то же, что колокол к заутрене для Арины Макарьевны. Перекрестившись, я отправился и... гулял по берегу Днестра. Помните ли?

Как роза, жаркою порою

Склонив румяную главу

И пышный стебель на траву,

Ждет утоления от зною

И, упоенная росою,

Листочки распахнув, лежит...

Далее в манускрипте стерлись слова, как в Паросском мраморе стерлись некоторые оды Сафо[23].

XIV

Лежать, ждать сна и не засыпать, это ужасно!.. Быстро пронеслась она по воображению!.. кажется, прикоснулась ко всему существу моему!.. обожгла меня!.. Ах призрак, призрак!

Очаровательна, румяна,

Игривой живости полна,

В прозрачной ткани из тумана,

Пленила чувства мне она!

Не сплю я... вся душа в томленье!

Я жду ее... я весь горю!..

Ревнивцы, бросьте подозренье,

Я жду румяную зарю![24]

День II

XV

Дорога меня совершенно разбила; проснувшись около полудня, я чувствовал себя немного нездоровым. Кто пускается в такой дальний путь, того тревожит раздумье на первом ночлеге. Приятно путешествовать! — думает он; но для того, кто возвращается на родину, она ему кажется как берег для спасенного от кораблекрушения. Так Дон Жуан[25], пускаясь в путь, не мог отклонить печальных взоров своих от берегов Испании. Первый отъезд есть урок горестный. Он подобен чувству, которое ощущают даже целые народы, отправляясь на войну. Неизъяснимое волнение тревожит нас; сердце поражено ударом неожиданным. Как ни неприятны были люди и места оставляемые, но все нельзя не оглянуться без умиления на колокольню, возвышающуюся между пышными домами города или между мирными хижинами селения. Таким точно показался бы мне костел св. Доминика, если б я родился в Тульчине и был католического исповедания; но, увы, он не произвел во мне никакого впечатления, подобно проповеди отца доминиканца, наполненной воззваниями к благочестивым слушателям, чтоб они внимали истине, не заглядывались на стороны и не мыслили о посторонних. — Папинька! учитель мне сказал, что истина на дне колодца? — Да, друг мой, на дне колодца в долгом ящике.

XVI

Я желал бы... чтоб мое путешествие меня прославило....... и т. д.

День III

XVII

Пора вставать, мой милый Александр, десятый час! — Нет, подожду, жаль оставить постелю и книгу... — Что это за книга? — Путешествие Анахарсиса. Г. Сочинитель аббат Бартелеми[26] также ездил по картам и книгам, объехал всю Грецию и посетил глубокую древность.

О спокойное путешествие! куда не уедешь с крылатым воображением?

XVIII

Чтоб не без пользы совершить путешествие по Арктическому и Антарктическому полушарию глобуса, представляющего Землю, то должно вести подробную опись всем