Похождения красавца-мужчины, или Сага об ОБухаре - Валерий Сенин

Говорят, когда О`Бухарь женился первый раз, он носил розовые очки, во второй раз очки были голубыми, в третий – зелеными… в двадцать первый – черными. Больше О`Бухарь не женился.

Говорят, О`Бухарь не мог нормально жить без ежедневного секса. Воздержание угнетало и раздражало его. И, как любой неудовлетворенный человек, он становился вспыльчивым, обидчивым и крикливым. Естественно, это не нравилось и окружающим, и самому О`Бухарю. Как правило, с ежедневным сексом проблем не было, потому что женщины обожали О`Бухаря, так же как и он их. Но жизнь иногда забрасывала его в такие места, где женщин не было, а за секс с мужчинами могли наказать. Именно такая ситуация постоянно складывалась, когда О`Бухарь служил в торговом флоте. И чтобы решить эту проблему он однажды очень постарался и купил за бешеные деньги дефицитную в то время надувную резиновую секскуклу, которая хоть и была жалким подобием живой женщины, но это подобие облегчало жизнь здорового мужика, оторванного на несколько месяцев от женской плоти.

О`Бухарь о своей резиновой подружке никому на корабле не рассказывал, потому что был в этом отношении эгоистом. Но кто-то случайно узнал об этой чудо-игрушке, и в то время когда О`Бухарь нес вахту, вся команда сухогруза по очереди навещала его каюту, отдать честь резиновой милашке. Это приключение так бы и осталось тайной для О`Бухаря, если бы не гонорея, которую подхватила вся команда, кроме боцмана, никогда не забывавшего о презервативах при посещении чужих женщин. А когда симптомы болезни появились у О`Бухаря, то сухогруз в течении двух часов сотрясали различные нецензурные выражения, адресованные О`Бухарем через мегафон неизвестному обидчику и резиновой подруге, которую он от обиды и ревности вышвырнул за борт.

Рассказывают, когда О`Бухаря списали с флота по состоянию здоровья на берег, – он долго не мог определиться и пристроиться в сухопутной жизни. Специальностей у него было много, мозгов в голове хватало и руки были умелыми, на работу его принимали охотно, но везде он очень скоро начинал тосковать, не чувствуя радости от своего труда. А подобные люди редко бывают приятными для окружающих. Сменив множество работ, О`Бухарь однажды попробовал себя внештатным инспектором милиции, и работа ему так сильно понравилась, что целых два года никакие силы не смогли согнать его с этого места. Да и прогонять-то никто особенно не пытался: какой же дурак добровольно пойдет работать внештатным сотрудником, которому и денег почти не платят и льгот особых не положено. Само название «внештатный» уже говорит о том, что к штату милиционеров данный фантом отношения не имеет, но его терпят, потому что в бумагах определено его существование. И это существование, конечно же, придумала какая-то канцелярская крыса, которая в основном мыслит теоретическими категориями, и что такое практика знает тоже теоретически. Но О`Бухаря эта неопределенность неожиданно устроила. Он целых два года чувствовал себя на своем месте.

Говорят, давая оценку своему сильно пьяному состоянию, О`Бухарь говорил: «Напился до изумления». Изумленный О`Бухарь напоминал загулявшего артиста разговорного жанра. Он много говорил, был очень деятельным и шустрым, трудно было устоять и не подчиниться его обаятельному напору. К примеру, если он добивался благосклонности понравившейся ему женщины, то, как правило, женщина быстро сдавалась и починялась ему. Несомненно дух Дон Жуана нисходил на О`Бухаря, и он, вдохновленный, сильный и красивый в эти мгновения, плел вокруг женщины паутину из комплиментов, стихов, обещаний, признаний, клятв, песен, случайных прикосновений, легких поглаживаний, и все попадало в цель без промаха. Очарованная женщина еще час назад не знавшая О`Бухаря, вдруг начинала ощущать, что наконец-то встретила того единственного и неповторимого мужчину, которого она искала всю свою сознательную жизнь. И радость от этой встречи отбрасывала недоверие. Раскрепощенная женщина уже сама пела, обещала, признавалась, клялась, читала стихи, на ласки отвечала лаской. И, отдаваясь О`Бухарю, она была счастлива. И пусть это счастье было мимолетным, но оно было, потому что это были такая выдающаяся ночь и такой выдающийся час, которые будут вспоминаться с улыбкой умиления до конца жизни.

Говорят, О`Бухарь любил ходить в театр, на балет. Обычно он брал билеты в первый ряд партера. И весь спектакль не отрывал от глаз большой морской бинокль, каждые пять минут выкрикивая: «Браво, кисуля, браво!» Иногда ему делали замечания, но это мало помогало, поскольку видел О`Бухарь такие чудесно-сладостные местности, что не слышал ничего вокруг, а весь целиком был там, среди возбуждающе мелькающих чулочков, подвязочек, трусиков. И самым упоительным было то, что музыка усиливала все ощущения до предела, а венцом всех пределов был оргазм.

Говорят, О`Бухарь был очень упорным человеком и, как правило, добивался своего в достижении цели, если цель была достижимой. Часто цель оказывалась такой труднодоступной, что все старания О`Бухаря приводили его не к тому результату, которого он хотел. К примеру, он длительное время пытался научить курить своего черного кота Боцмана. Коту настолько осточертела эта ежедневная муштра в течение года, что в один прекрасный момент он начал материться не хуже О`Бухаря, несмотря на свою интеллигентность. Матерящийся кот поразил О`Бухаря. Он мгновенно протрезвел и кота с курением больше не доставал.

Рассказывают, что как-то во время охоты на волков, О`Бухарь провалился в волчью яму, которую сам выкопал и замаскировал днем раньше. Он был так взбешен невезением, что когда сразу вслед за ним туда упал здоровенный матерый волчище, О`Бухарь заорал громовым басом: «Куда прешь, сволочь, не видишь, занято!» и, схватив ошарашенного волка богатырскими ручищами, выкинул его из ямы. В это время знакомый О`Бухаря с ружьем наперевес подбегал к яме. Волк, вылетевший из ямы со словами: «Куда прешь, сволочь, не видишь, занято!» так сильно смутил бывалого охотника, что тот, бросив ружье, убежал и с тех пор больше не охотился. А О`Бухарь выбрался из ямы при помощи ножа, не обнаружив напарника, всласть поматерился, подобрал ружьишко и пропил его в ближайшем магазине.

Говорят, однажды «изумленный» после литра водки О`Бухарь умудрился спрыгнуть из самолета за чертой Петербурга, а приземлился прямо на крейсер «Аврора». Каким ветром принесло О`Бухаря, одному богу известно, причем приземление прошло не совсем удачно: парашют зацепился за мачту и спортсмен, не долетев до палубы трех метров, завис, матерясь над десятком арабских туристов, которые тут же защелкали фотоаппаратами. В это время О`Бухарь начал трезветь. Последнее, что он запомнил перед «изумлением», было то, что они с участковым инспектором Пшеничным выпили оставшиеся двести граммов пшеничной водки за фамилию участкового и пошли в соседний дом – гнать из подвала загулявших бомжей, отмечавших день рождения колбасы: на бомжей нажаловался кто-то из официальных жителей дома.

Бомжи уже успели солидно выпить, поэтому появление милиционеров их не успокоило, а разъярило. А кто может быть противнее разъяренных пьяных бомжей? Естественно, О`Бухарь тоже завелся, разъярился и стал доставать из кобуры газовый пистолет. Но тут О`Бухарь отключился и пришел в себя в трех метрах над палубой «Авроры». Естественно, повторно завелся, разъярился и, достав газовый пистолет, стал стрелять в расплывающиеся под ним фигуры арабских туристов, крича: «Получайте, бомжи голозадые подарочки от О`Бухаря»! После этого инцидента война России с арабскими странами все же не началась.

Говорят, О`Бухарь прекрасно знал спальные районы Петербурга: он запросто, без табличек с названиями мог определить в каком районе города находится, хотя обычному человеку трудновато сориентироваться среди множества похожих друг на друга железобетонных коробок. Позже О`Бухарь раскрыл свой секрет, все оказалось просто и понятно. Оказывается, в районе Гражданского проспекта, по наблюдениям О`Бухаря, больше блондинистых попастых и грудастых женщин, в районе Купчино пасутся, преимущественно, брюнетистые худышки. Если же О`Бухарь видел в основном рыженьких кобылок, то где-то рядом должно находиться метро «Пионерская», по проспекту Большевиков бегали лысоватые пикантные перчики, проспект Ветеранов населяли безгрудые зяблики. Каждому спальному району соответствовала своя порода женщин, и О`Бухарь без труда, взглянув только на проходящих мимо женщин, определял в каком районе Петербурга он находится.

Особо отличал и ценил О`Бухарь Невский проспект, потому что там обитали женщины всех пород. О`Бухарь мог часами ходить по проспекту с блаженной улыбкой на лице, переводя взгляд с одной пары ножек на другую. Ножки – кувшинчики! Ножки – бутылочки! Ножки – дирижерские палочки! Ножки – куриные окорочка! Ножки худые и полные, ножки стройные и не очень, ножки на любой вкус. А на вкус О`Бухаря, каждая пара ножек была неповторимо прекрасной. С таким же удовольствием разглядывались и другие части женских тел. И восхищение во взгляде О`Бухаря говорило только одно – что она красива и желанна. И взгляд этот действовал на женщин так благотворно, что лягушка тут же становилась принцессой, огородное пугало – фотомоделью; женщины начинали улыбаться, чувствуя свою значимость. А для О`Бухаря улыбающаяся женщина была лучшим украшением города. Многие годы спустя, О`Бухарь без труда мог вспомнить любую женщину, которой он любовался, но мимо каких домов он проходил – этого он никогда не помнил.