Бриллиантовые дороги - Олег Ока
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тогда уже Большой Сестры. —
– Не потакай своему самолюбию, не такая уж ты большая. —
– Так ты и вчера за нами следила?! – вдруг сообразила Тамара и даже рот ладонью прикрыла. – Глаза твои бестыжие! —
– А что вчера было такого? – невинно осведомилась Ирида. – Что-то, как никогда, сверхъестественное? —
– Брек! Ребята, раз уж баня готова, а почему-бы не сообразить? Пойду я, затоплю уже. —
Тамара вдруг обмякла, расслабилась, в самом деле, проще просто не брать в голову, уж эти боги за бесконечность такого насмотрелись, небось с души воротит, и глаза-бы не видели. И только иногда, при взгляде на гостью, глаза Тамары загорались непонятным блеском…
– Ну, раз ты уже сориентировался, иди, топи, – милостиво разрешила она. – Давно у нас праздника не было. Может, и бабку пригласим, ей ведь тоже встряска нужна, ведь одна, и никаких стрессов. А экстрим иногда просто необходим. —
3. – Значит, ты – прародительница тех двух хороших людей. Вернее, их начало. И ты их уничтожила, – сказала бабка Галина, опрокинув третью рюмку. Захаров с Тамарой уже пол-часа пропадали в отремонтированной божественной волей бане, и было им там хорошо. Бабка угощалась, потихоньку напивалась, и Ирида с интересом наблюдала за стадиями опьянения.
– Они не уничтожены. Они возвратились в первоначальное естество. —
– Словеса, – отмахнулась экс-колдунья. – Их нет. Ни в этом мире, ни в выснем. А раз нет – они всё-равно, что умерли. —
– Ну что ты говоришь, баба Галина! – на стуле, за столом сидела Аллка и с усмешкой смотрела на пьяную старушку. – Ты слишком много пьёшь, и слишком много думаешь. Тебе надо прекращать эти развлечения. Найди сына, жени его, будут тебе внуки. Будет хорошее занятие. —
– Да где-же его найдёшь, в такой-то кутерьме. А ты, значит, с того света решила меня приветить? И как тебе там, девонька? Слишком ты серьёзно этот мир принимала. Должно, муторно там без дела сидеть? —
– Ничего, мы справляемся. А сын твой в Кандалакше, плохо ему, он возвратиться хочет, только боится, что в обиде ты на него, что в трудные времена без поддержки оставил. —
– Оставил, – ладно. Это молодым нужна была поддержка, а что нам, старикам – мы Богом держимся. Только куда мне за ним, еле передвигаюсь. Вот ты словечко там сказала-бы, чтоб услышал и задумался. Как? Пособишь? —
– Пособить можно, только ведь зачем ты, такая, ведь от стакана уже не отрываешься. Ему лишние заботы. И жену к кому он привезёт? На маету? —
– Это ты меня оскорбить хочешь? Чтоб разозлилась? А зря. Бабка Галина ещё умом-то крепка, на месте держим, помирать-то без ума не годится. Так-что всё в порядке будет, веришь? —
– Верю. – серьёзно сказала Аллка. – Но и ты думай, ведь я посматривать буду в твою сторону. —
– А и не надо меня пугать. Если я слово сказала, можешь верить, и не сумневаться. Я ни себе, ни Богу не враг. Я ведь боюсь его, знаешь, как у Иова – «Мудрость в страхе Господнем.» Пока я одна, я делаю, куда левая нога кажет, а как отвечать за ветви свои буду, так это для меня будет основа и корень здесь, в жизни этой. —
– Это ты хорошо сказала. – Это теперь Ирида сидела напротив бабки, курила сигарету, посматривала за окно, где сгущалась уже не белая ночь. – Значит, жди гостей. в скором времени будут здесь. Через неделю, наверное. Готовь молодым горницу. Порядок в логове своём наведи. —
– Подожди, как же ты это? Уже, говоришь? Как? —
– Всё очень просто. Только что была я у сына твоего, показала ему несколько картинок, чтоб призадумался. И женщине своей расскажет, а она у него головастая, и тоже хочет спокойно, семьёй жить. Только помощь им нужна будет, поначалу-то. Подумай, чем им можно тут на жизнь подработать? Помоги советом, да и Захаровы помогут, Сергей мужик ушлый, не просто олух царя небесного, голова есть. —
Бабка покивала, опять плеснула в стакан, подумала, отставила в сторону. С улицы послышались голоса, хозяева возвращались из бани.
4. – Потом уже, когда и бабка уковыляла, так и не притронувшись больше к водке (сослалась на голову), и Тамара, поклевавши носом, ушла в спальню, пожелав им доброй (но не длинной) ночи, они продолжали думать, больше каждый о своём, но Ирида получала информацию и из размышлений Захара, и молчание часто прерывалось.
– Я не помню ничего из своего начального бытия. – Она отвечала на какие-то промелькнувшие мысли собеседника, и заодно размышляла о своём, получая таким образом мотивацию для новых логических цепочек. – В моей структуре образовалось два центра, две личности, и начальная ипостась ослабела, размылась. Я помню, как металась между двумя средоточиями энергиии, разрывалась между обязанностью исполнять функции, присущими моей природе, и ответственностью перед этими новыми личностями. Видимо, сработал инстинкт самосохранения, и я растворилась в двух, пренебрегнув своей основной сущностью. —
– А что послужило причиной вот этого разделения? Скучно стало? Захотелось новых ощущений? —
– Я – не человек. Сущность, функциональность, это определяющее моего бытия. Ничего другого быть не может. Но оно пришло, видимо, настолько сильное, что переориентировало мои функции, перенаправило, поставило новые задачи, несвойственные изначально. Этого я не помню. —
– Может быть какие-то исторические события, процессы? Что тогда вас напрягало? Мог возникнуть некий стресс, точка приложения, перенапряжения системы. Другие боги? Что тогда определяло их задачи? Это ты можешь выяснить? —
– Мы не настолько связаны друг с другом. У нас автономные энергосистемы. —
– Но существует координационный центр? Не могут системы, входящие в общую сеть, действовать в отрыве от глобальной стратегии? —
– Это Бог. Это закрытая система, откуда поступают лишь самые общие указания. Не наше это дело, реагировать на посторонние задачи. Нам доступны только ограничения, но не взаимодействия. —
– Интересная картина, – возмутился Захар, – Вы строите мир без общего плана! Поэтому он и такой дурацкий! … —
– Мы это сознаём. Много иррационального, нестыкующегося. Культуры разных центров цивилизации по своему создают картины мира, противоречащие друг другу, мы уповаем лишь на всеведение и мудрость Божью. Это основа всего. —
– Ладно, я согласен, вы всего лишь инструменты Его. Но вы обладаете разумом, пусть на уровне инстинктов и рефлексов, и у вас есть свобода выбора, а это подразумевает анализ ситуации, оценку вариантов, способов действия, то-есть, самый натуральный разум, а учитывая возможности, доступ ко всей информации Вселенной, просто какой-то сверхумный разум … —
– «Сверхумный разум» – ты говоришь о БЕЗОШИБОЧНОМ мыслительном аппарате, а это – компьютер. Просто машина. Даже не то, что вы называете искусственным интеллектом. Интеллект вынужден совершать ошибки, это самообучающаяся система, а обучение невозможно без экспериментирования, то-есть, допуска неверных решений. Для компьютера это означает – сбой системы. —
– А в твоём случае не могло быть сбоя? Замкнуло, и – аривидерчи. —
– Мы ошибаемся. Это само собой разумеется. Иногда даже сознательно допускаем ошибки в выборе вариантов. —
– Это ещё зачем? —
– Цивилизация должна прогрессировать, иначе наступит регресс. В преодолении нелогичности истории и сказывается прогресс. —
– Примеры. —
– Периодически человечество встаёт на путь насильственного объединения. Создания единого общества, единой культуры, как результат – единого языка, нивелирование расовых отличий… Это может привести только лишь к стагнации общества, это путь, ведущий к гибели цивилизации. И тем не менее это повторялось множество раз. Имена назвать? Ты не дурак, и имена Македонского и прочих Наполеонов тебе знакомы. Это цикличность прогресса. —
– Ваши штучки? —
– Скажем так, мы не препятствуем. А некоторые из нас находят в этом… удовлетворение своим каким-то инстинктам. Подсознательное и в нас живёт, Захаров. Мы всего-лишь боги. И в нас есть ограничения. То, что вы называете «комплексы». Тут и нужна свобода выбора. —
– А то, что происходит сейчас? Ведь идёт игра по-крупному. Ставка – как раз, выживание цивилизации. —
– Не драматизируй, обычный процесс. И такое периодически происходит в развитии любого хаотического процесса. Подъём сменяется спадом. —
– Знаю, «тёмные века», ренессанс, возрождение, прочая буколика. Только ведь люди страдают, культура в упадке … —
– Тебе не нравится время, в которое ты живёшь? —
– Уж так получилось, – пожал плечами Захар.
Ирида пытливо глядела на него, пытаясь разобраться в хитросплетениях человеческих побуждений. Логика была запутанной, как куриные следы. Преобладала злость и бессилие.
– Ты ставишь перед собой непосильные задачи, и сам понимаешь это. Онанизм какой-то. Зачем тебе это всё-таки надо? Ты прёшь даже не на ветряные мельницы, ты прёшь против землетрясения. Твои потуги – это ворон, точащий клюв об алмазную гору. —