Зеленая кухня, или Самый опасный рецепт - Лариса Петровичева

И вот он спас меня. Даже не меня — свою зеленую кухню.

— Куда идем? — спросила я. На руку пришлось опереться: ночь еще качалась и плыла, я точно не смогла бы подняться сама. Аррен одним сильным рывком поставил меня на ноги, подхватил брошенный на землю фонарь и ответил:

— Налью вам чаю. И будем думать, что с вами делать.

Я пошла за ним, словно овечка за пастухом. Аррен поднялся от берега к огородам, пропустил меня в открытую калитку — стоило мне пойти за ним среди аккуратных грядок, как послышалось басовитое ворчание:

— Фу! Утопленница! Грязью воняет!

— Божечки-картошечки! — откликнулся новый голос, тоненький. — Грязь ей не по нраву, вы только посмотрите! Ты в ней живешь, чумазепа!

Фонарь качнулся в сторону говорунов, словно советовал не болтать, и в огороде воцарилась глухая тишина. Мы дошли до дома: небольшой, но очень изящный, он вдруг выдвинулся из мрака, словно призрак. Аррен поднялся по ступенькам, открыл дверь с сеткой от насекомых и распорядился.

— Вытрите ноги. У меня паркет.

Только теперь я заметила, что он носит калоши поверх дорогих туфель. Послушно вытерев ступни о коврик в маленькой прихожей, я прошла за Арреном и оказалась в гостиной. Хозяин дома похлопал в ладоши, и в лампах вспыхнул свет — гостиная оказалась небольшой, но обставленной с изысканным вкусом. Мебель такой тонкой работы, восточные вазы и зеркала в кружеве золотой оправы я видела только на картинках в журналах о моде и светской жизни.

— Почему вам пришло в голову утопиться возле моей зеленой кухни? — поинтересовался Аррен. Заглянув за приоткрытую белую дверь, он вынул халат, в каких ходят аптекари и исследователи, и протянул мне: — Набросьте пока это и присаживайтесь.

Я послушно надела халат поверх мокрой сорочки, надеясь, что он непромокаемый. Завязала тесемки, опустилась в кресло. Аррен снова похлопал в ладоши, и я услышала, как за другими дверями возникли шум, суета и звяканье посуды.

— Я не знала, что здесь ваш огород, — вздохнула я. Дом был прекрасен, его хозяин пока не сделал мне ничего плохого, но страх все равно царапался в груди. Ходили слухи, что к Аррену Эленбергеру привозят покойниц, и он укладывает их в свои грядки, чтобы питать травы для смертных чар. У короля много врагов…

А тут, оказывается, смертные флюиды способны отравить всю зеленую кухню. А я ведь не успела умереть — откуда бы им взяться?

— Ладно. Кто это с вами сделал? — Аррен кивнул в мою сторону, имея в виду разбитое лицо и окровавленную рубашку.

— Мой муж, — ответила я, чувствуя, как немеют губы. Великие боги, еще сегодня утром я была счастливой невестой, в белом платье, прозрачной дымке фаты и с букетом роз в руках! А сейчас сижу в доме самого жуткого мага в королевстве, и идти мне некуда… — Сперва он надругался надо мной, а потом разорвал брачный договор. Теперь получит компенсацию.

Аррен усмехнулся, и я набралась смелости и взглянула в его лицо. Оно, надо сказать, было самым обычным, спокойным и располагающим. Орехово-зеленые глаза с темными густыми ресницами смотрели с нескрываемым любопытством, каштановые волосы были взлохмачены, по переносице тонкого крючковатого носа струился шрам, словно когда-то этот нос сломали. Одним словом, на меня смотрел вполне привлекательный мужчина, которого невозможно было заподозрить в чем-то плохом — но от него веяло тьмой и тревогой. Я невольно поджала босые ноги.

Дверь, из-за которой доносился шум, открылась, и в гостиную сам по себе выкатился маленький белый столик, на котором сервировали чай и закуски. Только увидев темный ароматный напиток в чашке и ветчину, сыр и овощи на фарфоровых блюдцах, я поняла, насколько сильно устала и проголодалась. Столик подкатился к нам, Аррен взял чашку и произнес:

— Прошу, угощайтесь. Там успокоительное, вам будет легче.

— У вас нет слуг? — спросила я, сделав глоток горячего чая. Он рухнул внутрь, и я наконец-то почувствовала себя по-настоящему живой. Все, что случилось со мной в доме Энтони Локсли, отступило и померкло, сделалось каким-то чужим, словно никогда не происходило со мной. От этого становилось легче. Аррен отрицательно качнул головой.

— Меня боятся, — ответил он. — Да и я не очень-то люблю посторонних в доме. Почему вы не пошли к родителям?

Я печально улыбнулась. Он, как видно, совсем не понимает, как творятся дела на свете.

— Такая, как я, может пойти только в реку, — со вздохом сообщила я. — Родители меня не примут. Сейчас их и так ждет скандал, моих сестер теперь не возьмут замуж. Возможно, им придется переехать.

— Разумеется, — кивнул маг. — Как я сразу не догадался… Как вас зовут?

— Джейн Холифилд, — ответила я, назвав девичью фамилию. Сегодня, подписывая брачный контракт, я каллиграфическим почерком вывела: Джейн Локсли — и новое имя разорвалось вместе с бумагой, на котором было написано.

Мне захотелось плакать. Но я смогла сдержаться — не хотелось показывать свою слабость и дальше. Достаточно было того, что меня вынули из реки.

— А я Аррен Эленбергер, — с легким поклоном представился мой спаситель. — Поешьте, вам это сейчас полезно.

Я взяла хлеб и ветчину, сделала сэндвич, послушно откусила и не почувствовала вкуса.

Что Аррен Эленбергер сделает со мной, когда я доем?

* * *

Аррен

Девушка была красива. Даже очень красива. Длинные каштановые волосы, заплетенные в косы, темные глаза, аккуратно вылепленное лицо, словно у куколки, но лишенное кукольной беззаботности. Сначала, вытащив ее из воды, я даже подумал, что поймал русалку, а не утопленницу.

Ощутив смертные флюиды в реке, я бросился бежать, едва набросив на плечи дождевик, в котором выходил в зеленую кухню в плохую погоду. Не хватало еще, чтобы яд проник в почву с водой — это погубило бы все высаженные растения. Простецы считают, что чем больше дряни, тем забористее выйдет зелье, но это было далеко не так.

Да, моя находка была из благородной семьи — и идти ей было некуда. Я невольно задумался над тем, что нам теперь делать. Отпустить ее неведомо, куда, пусть уходит — нет, так я не хотел. Спасение Джейн Холифилд пробудило во мне давние чувства, которые я когда-то убрал в самый глубокий шкаф своей памяти и больше не вынимал.

Я много лет жил один, надежно охраняемый от соседей, приятелей и девушек на выданье своей репутацией изысканного душегуба, который способен сделать яд из всего, что попадется ему на глаза.