Гончая. Корабль-призрак - Ирина Нечаева

Какое такое испытание?!

– Не вижу никаких препятствий к тому, чтобы вы заняли место третьего штурмана. Если вы, конечно, не возражаете.

Прекраснейший корабль в мире готов принять меня на борт, если я не возражаю?!

– Да я хоть до конца света готов у вас работать! – выпалил я.

Наверное, зря. Наверное, надо было уточнить условия и что там еще делают приличные люди при приеме на работу, да еще и согласиться как бы нехотя. Но я впервые в жизни был уверен в своей дальнейшей судьбе, и бодро добавил еще, идиот, не заметив сразу, как помертвел лицом капитан:

– Будь это хоть Летучий Голландец, я бы все равно не отказался.

Восторженность моя капитана Кэссиди, мягко говоря, не порадовала. Наверное, таких лопоухих юнцов, как я, он каждый день по два десятка отваживает. Во всяком случае, каждое последующее слово он выталкивал из себя с явным усилием:

– Ну что ж… Весьма похвальный энтузиазм. Очень надеюсь, что вам у нас понравится – другого выхода у вас просто нет.

Как это нет выхода? Меня тут к веслу прикуют? Впрочем, меня это мало волновало.

– Добро пожаловать на борт, Рудольф, – прибавил капитан, снова улыбаясь. – Формальности уладите с Джоанной. И не переживайте так, на вас лица нет. Все будет хорошо. Пойдемте на палубу.

Он самолично распахнул передо мной дверь, и в солнечном столбе, падающем из светового люка, на секунду показался мне персонажем со старой черно-белой фотографии, как будто выцвел слегка. Мы поднялись на палубу, к ожидающей нас Джо.

– Джо, покажите Рудольфу корабль, – по-английски приказал капитан и снова скрылся в трюме.

– Пойдем-пойдем, – Джо снова потянула меня куда-то. – Видишь, а ты боялся…

Я медленно шел по палубе фрегата и думал, что на этом корабле все-таки найду то, что искал всю сознательную жизнь. А потом тайком погладил теплый шершавый планширь и понял, что чувствовали рыцари, достигшиеСвятого Грааля.

Солнечный свет

Мир стал заманчивей и шире,

И вдруг – суда уплыли прочь.

Вахты на «Гончей» оказались расписаны как-то странно. Мало того, что совсем не так, как я привык, так еще и совсем нелогично. Ну ладно, мне под начало отдали вахту бизани, и свои восемь часов, с восьми до двенадцати утром и вечером, я стоял исправно. Оставшиеся восемь часов светлого времени делили между собой другие два штурмана, а с полуночи до утреннего построения на мостике царил сам капитан. Когда я спросил, почему так, Джо даже как-то растерялась:

– Так получилось. Ну, пока нас трое было, так было всем удобнее. Давай подумаем, как по-другому сделать. Правда, ночные вахты нужно кэпу оставить, а то он по ночам не спит обычно.

Единственный раз, когда я видел капитана Кэссиди днем, он тоже не спал. Выходил он обычно к ужину, наливал себе вина – пока мы стояли в порту, пьянство на «Гончей» не запрещалось, а даже поощрялось. Вертел в руках бокал, улыбался, рассказывал бесконечные морские байки – по-моему, большую часть их он где-то прочитал или сам придумал, хоть и выдавал за свою биографию – ведь не сто же ему лет, в конце концов. К вечеру же подтягивались и матросы капитанской вахты, отсыпавшиеся днем.

В общем, мои первые дни на «Гончей», совпавшие с днями порта в Гамбурге, проходили весело. Вопреки смутным страхам, управляться с кораблем и парусами у меня получалось неплохо, хотя Эльба – река не самая простая, да и движение на ней во время фестиваля было сумасшедшее, ребята в вахте оказались просто отличные, а с офицерским составом я вообще подружился сразу и накрепко. С ними оказалось интересно в сто двадцать пятый раз изучать морской музей Гамбурга, весело кататься на велосипедах под проливным дождем, замечательно пить пиво по вечерам и уютно курить бесконечные сигареты.

По-моему, этот билет оказался счастливым.

Вечером моего четвертого дня на «Гончей» – мы все еще стояли в Гамбурге и уходить пока не собирались – я поднялся на ют посмотреть, как работают кранцы и швартовы. Только что пробили восемь склянок, началась моя вахта и, хотя на берегу никаких обязанностей у вахтенного офицера, считай, нет, проблем не хотелось.

На борту было тихо и безлюдно, зато на берегу, чуть-чуть поодаль, сияла огнями и гремела музыкой ярмарка. Туда-то, скорее всего, и сбежала команда в полном составе, и туда же, наверное, пойдем и мы через час-другой. Я присел на ют и вытащил сигарету.

– И что это ты тут делаешь, интересно? – на мостик поднялся Рамсес.

Наш старпом Рамсес Салах – личность более чем примечательная. Он копт, и если бы не европейская одежда, то казалось бы, что по кораблю ходит ожившая древнеегипетская статуя. А если прибавить к этому его склонность со вкусом и знанием дела порассуждать о Египте да еще имя, пусть и обычное для коптов, – впечатление получалось не для слабых сердцем.

– Курить – марш на бак, и радуйся, что тебя кэп не заметил. Иди-иди, я тут все сделаю.

– Что «все»? – поинтересовался было я, но заметил и сам: по реке медленно продвигалась красивая деревянная шхуна, явно намеревавшаяся пришвартоваться к нам вторым бортом.

– Ты что, один ее швартовать будешь?

– Да.

– Вахта моя, между прочим, – попытался возразить я.

– Рудольф, – в голосе Рамсеса послышалась свинцовая тяжесть, – иди на бак, пожалуйста. Я потом все объясню.

– Ну ладно.

Я послушно пошел с юта, здорово обидевшись, само собой. Тоже мне, великая тайна – пару концов принять. Спускаясь с трапа, я краем глаза заметил, что положенных ходовых огней у шхуны нет, а вместо них горят голубые фонари, словно бы окутывающие бледным светом контуры судна. Наверное, так и выглядят огни святого Эльма. Красиво конечно, но что, МППСС уже отменили? Мало ли, что праздник…

Тихонько бурча, я перелез через фальшборт, устроился на грот-руслене, все-таки закурил и принялся наблюдать за шхуной. Голубые огни погасли, двигалась она совсем бесшумно, и у меня даже возникло странное ощущение, что люди на берегу ее не видят. Хотя они, наверное, просто привыкли к парусникам за минувшие несколько дней фестиваля. Кстати, швартовать ее в одиночку Рамсесу не пришлось, ему помогли мои же собственные матросы, не отпущенные еще на берег. А меня никто не замечал, как будто меня вообще не было… Ну не сволочи ли?

– Не обижайся, ладно? – Джо подошла ко мне по планширю, как-то очень тихо, – сейчас Рамсес освободится, и пойдем гулять все вместе.

– Я на вахте, – буркнул я.

– Да брось, – махнула рукой Джо, присаживаясь рядом со мной на руслень, – у капитана гости, он всех отпустит.

И в самом деле, на борт поднялась троица в исторических костюмах. Не то чтобы я был против исторических костюмов, на историческом паруснике это довольно логично, вон, капитанская вахта из них в принципе не вылезает, да и на парусном фестивале такая форма одежды более чем естественна, но, черт возьми, можно же и что-нибудь другое надевать иногда…

– Хватит злиться, – улыбнулся Рамсес, появляясь так же бесшумно, как до этого Джо. – Встали оба и пойдем в бар. Рудольф, запомни, пожалуйста, что в море на приказы не обижаются. Если так надо, значит, так надо, и чтобы это было в последний раз.

В общем-то, злиться мне самому совершенно не хотелось, казаться дураком и сосунком тем более, так что подобной развязке я только обрадовался.

– Пойдем. – Поднялся и спрыгнул с русленя на причал. Потом обернулся подать руку Джо – корабль и берег разделяло с метр темной неприветливой воды – и снова поймал краем взгляда голубое сияние вокруг шхуны. Но стоило мне посмотреть на нее прямо, сияние опять погасло.

– Чего лицо такое удивленное? – благодушно поинтересовался Рамсес. – Пошли уже.

– Да огни на шхуне какие-то странные, голубые.

– Обычные у нее огни. Ну то есть сейчас вообще никаких нет, но это их проблемы, не наши. Идем.

Мне показалось, что они с Джо обменялись какими-то странными взглядами. Да нет, наверное, показалось, освещение на причале оставляло желать лучшего.

Утро наступило свежее и яркое, подозрительная шхуна успела куда-то деться («А, переставили, наверное», – легкомысленно махнул рукой Рамсес), первое катание начиналось в десять утра, так что дел было много, а времени думать о глупостях – мало.

А вечером вообще случился парад парусов – фестиваль наконец-то закрывался. Стыдно признаться, но это был первый парад парусов в моей жизни. Выпал он как раз на мою вахту, но капитан взял командование на себя, велев мне встать на штурвал. Корабли и кораблики под разноцветными парусами неровным строем шли по Эльбе, и я то и дело сворачивал на них голову, с большим трудом сосредотачиваясь на курсе. Да и как на нем сосредоточишься, когда мимо проходит, скажем, гигант-винджаммер, а следом за ним как пришитая идет яхточка, раскрашенная точь-в-точь так же, но меньше раз в десять? Когда на реях индонезийской баркентины танцуют матросы в ослепительно белой форме, а слева по борту скалит клыки резной деревянный лев на носу фрегата?