Том 9. Лучше бы я остался бедным. Выгодное дельце. Избавьте меня от нее - Джеймс Чейз

Он вышел из автомобиля, распахнул деревянную калитку. Дверь открыла пожилая женщина. Вид у нее был горестный. Когда Кэлвин назвал себя, она уставилась на него невидящими глазами.

Он провел с ней полчаса в мрачной и тесной гостиной, заставленной красивой мебелью. Расставаясь с миссис Лэмб, Кэлвин знал, что она нашла гостя очаровательным; это льстило его самолюбию, поэтому он не жалел потраченного времени. Он понял, что Лэмб действительно плох. В течение нескольких месяцев ему не вернуться к работе.

Кэлвин медленно поехал в сторону шоссе. На краю города он остановился у бара и заказал двойное виски. До шести часов вечера было еще далеко, бар пустовал. Он сел на стул возле стойки, подпер полные щеки кулаками и принялся разглядывать пузырьки в бокале.

Несколько месяцев! Он может застрять в этом захолустье на месяцы, а если Лэмб не выкарабкается, то навсегда. Он и Элис Крейг поседеют тут. И разменяв шестой десяток, она будет становиться пунцовой, стоит мужчине посмотреть на нее. Легче отсидеть пятнадцать лет в тюрьме. Он допил виски, кивнул бармену и вышел на улицу; близились сумерки.

До поворота на Маклин-драйв оставалась миля. Пансион приятно удивил Кэлвина своим внешним видом.

Это был трехэтажный дом, окруженный ухоженным садом; вдали высились горы. В окнах горел свет. Здание казалось солидным, нарядным, совсем непохожим на все прочие городские строения — жалкие, маленькие.

Он оставил автомобиль на дороге и поднялся по четырем ступенькам на крыльцо. Нажал кнопку звонка и стал ждать.

Спустя минуту дверь открылась. На пороге стояла женщина, она смотрела на Кэлвина.

— Я Дэйв Кэлвин, — сказал он. — Мисс Крейг вас предупредила?

— Да. Проходите, мистер Кэлвин. Элис сообщила о вашем приезде.

Он шагнул в просторный холл. На пестром ковре стоял столик. Освещение было неярким. Из глубины дома доносилась музыка.

Кэлвин с любопытством посмотрел на женщину. Она сразу пробудила в нем интерес.

На ней было платье с малиновым верхом и черным низом. Оно казалось самодельным и сидело на ней не лучшим образом. Длинные босые ноги были обуты в поношенные красные туфли. Волосы свободно падали на плечи; каштанового оттенка, они могли бы быть красивыми, если бы за ними ухаживали. У нее были тонкие черты лица, удлиненный нос, большой рот, ясные блестящие глаза. В ней угадывалось сильное чувственное начало, которое взволновало Кэлвина.

— Меня зовут Кит Лоринг, — сказала она и улыбнулась, обнажив ровные белые зубы. — Я — хозяйка этого пансиона. С радостью приму вас, если вы пожелаете тут остановиться.

— Благодарю вас, — сказал Кэлвин, стараясь понравиться. — Не знаю, как долго проживу здесь. Я замещаю заболевшего мистера Лэмба, пока он не поправится. Насколько мне известно, он находится в тяжелом состоянии.

— Да.

Быстрым движением рук она откинула волосы с плеч, при этом грудь ее поднялась.

— Какое несчастье для миссис Лэмб.

— Я только что от нее… бедная женщина.

— Вы, вероятно, устали. Поднимайтесь по лестнице, я покажу вам комнаты. У меня есть два свободных номера. Можете выбрать лучший.

Он проследовал за хозяйкой, отметив непринужденность ее манер и походки. Бедра миссис Лоринг покачивались под тканью платья. Интересно, сколько ей лет, подумал он, тридцать пять, тридцать шесть, возможно, больше: его любимый возраст. Он заметил обручальное кольцо на пальце. Значит, она замужем.

Они поднялись по лестнице, и она повела его по коридору вдоль ряда дверей. Наконец миссис Лоринг остановилась напротив двери в конце коридора, открыла ее и зажгла свет.

— Очень мило, — сказал он, — но сколько это будет стоить? Управляющие банками в наше время едва сводят концы с концами.

— Сорок долларов в неделю вместе с завтраком и обедом, — ответила она. — Комната наверху меньше размером, она дешевле.

— Можно взглянуть? — сказал он, улыбнувшись. — Насколько дешевле?

Она пристально взглянула на него. Странное чувство охватило Кэлвина. Он не мог понять его природу.

— Тридцать, — сказала она. — Если вы к нам надолго, я сделаю скидку.

Комната оказалась более тесной, чем первая, но так же хорошо обставленной. Вместо односпальной, как на втором этаже, кровати здесь стояла двуспальная; у правой стены находилась дверь. Напротив кровати было широкое окно с занавесками.

— Там ванная?

— Ванная — за второй дверью отсюда по коридору. Эта дверь не используется.

Он почувствовал на себе ее внимательный взгляд.

— За ней — моя комната. Вообще-то это мой этаж, но иногда я пускаю сюда гостей.

Внезапно он ощутил, что его сердце бьется чаще обычного.

Если вы позволите, я займу этот номер.

Кит Лоринг улыбнулась: значит, ее едва уловимое кокетство принесло плоды.

— Пожалуйста, — сказала она и взглянула на свои наручные часы. — Мне пора приниматься за обед. Я распоряжусь, чтобы Фло принесла ваши вещи.

— Не беспокойтесь, — сказал Кэлвин, — там всего один чемодан. Я справлюсь сам. Можно оставить автомобиль на дороге?

— За домом — гараж. Обед подается в восемь. Если вам что-то понадобится — обращайтесь.

Улыбнувшись, она вышла из комнаты.

Кэлвин несколько секунд стоял как вкопанный, потом решительно направился к внутренней двери и повернул ручку. Дверь была заперта.

Он потер толстым пальцем челюсть, затем, мурлыча себе под нос какую-то мелодию, отправился вниз за чемоданом.

Глава 2

Кроме Элис Крейг в пансионе проживали еще два человека: мисс Пирсон и майор Харди. Мисс Пирсон — подвижная, похожая на птичку особа почти семидесяти лет — руководила местной больницей для неимущих. Майор Харди, разменявший восьмой десяток, был секретарем гольф-клуба.

Кэлвин познакомился с ними, спустившись на обед.

Беседа вертелась вокруг Джо Лэмба и его инсульта. Элис рассказала, как она обнаружила старика на полу в кабинете. Участвуя в общем разговоре, Кэлвин раздраженно недоумевал, когда же они приступят к обеду.

Когда тема оказалась полностью исчерпанной, они уселись за стол, превосходно накрытый Фло, полной приветливой негритянкой. Кэлвин был разочарован тем, что Кит Лоринг не составила им компанию. Непринужденность манер и обаяние позволили ему легко завоевать расположение пожилых людей, которые ловили каждое его слово. Даже Элис Крейг, казалось, расслабилась, слушая Кэлвина. Он старался не смущать девушку и не обращался непосредственно к ней, но умело втягивал ее в общий разговор.

После обеда Элис отправилась наверх писать письма, а мисс Пирсон стала слушать викторину, которую передавали по ТВ. Кэлвин и майор Харди расположились в гостиной.

Кэлвин отвечал на вопросы старика о своем участии в боевых действиях, о гольфе, о банковской карьере; наконец любопытство майора было удовлетворено. Тогда Кэлвин почувствовал, что пришел черед ему самому расширить свои познания.

— Я только что приехал сюда, — сказал он, вытягивая длинные мощные ноги. — Мисс Крейг любезно порекомендовала мне это заведение. — Он располагающе улыбнулся. — Кто такая миссис Лоринг? Где ее муж?

Сухощавый, с пергаментной кожей, майор обрадовался случаю посплетничать.

— Миссис Лоринг — замечательная женщина, — заявил он. — Лучшего кулинара вам не найти во всей округе. Я знаю ее уже лет десять. Ее мужа звали Джек Лоринг, он был удачливым страховым агентом. Жили они неважно. Лоринг ни одну юбку не пропускал.

Майор покачал головой и извлек из кармана носовой платок, чтобы вытереть им свой ястребиный нос.

— Это я так, к слову. У них родился ребенок, девочка. Лоринг погиб в автокатастрофе, оставив жене небольшую сумму. Она купила этот дом и дала образование дочери. Ей крепко досталось в жизни, да и сейчас нелегко приходится.

— Ее дочь живет с ней? — спросил Кэлвин.

— Ну да. Она милая девушка; тоже много работает. Продает по вечерам билеты в кинотеатре. — Майор лукаво улыбнулся. — Она встречается с молодым Треверсом, помощником шерифа. Он часто дежурит по вечерам, поэтому Айрис предпочитает оставлять день свободным. Вы редко будете ее видеть. Она ложится спать после двух часов ночи и не встает раньше десяти утра.

Они проболтали до половины десятого, затем Кэлвин заявил, что ему пора готовиться ко сну. Он поднялся к себе, лег на кровать, прикурил сигарету и уставился в потолок. Книг он не читал. Изредка мог полистать журнал, но литература его не интересовала.

Он любил беседовать сам с собой; раскинувшись на двуспальной кровати с тлеющей сигаретой в руке, Кэлвин начал свой монолог.

— Похоже, еще один год жизни пойдет коту под хвост, — сказал он себе. — Мне тридцать восемь. Мои сбережения — пятьсот долларов. А еще есть долги. Если я не предприму что-то в ближайшем будущем, то потом будет поздно. Банкир из меня не вышел, но это не значит, что в другом деле мне не добиться успеха… но в каком? Если бы я раздобыл приличную сумму денег! Без начального капитала мне надеяться не на что. Вот уже семнадцать лет я жду подходящего случая. Я просто обязан что-то совершить. Прочь нерешительность. Но можно ли сделать что-то в этом забытом Богом городишке? Вряд ли. Я готов пойти на риск, но только ради чего-то действительно стоящего. Мне нужны большие деньги, но вряд ли они есть в Пите вилле.