Дом Людей Живых - Клод Фаррер

Простите, если моя старая рука дрожит. Не бросайте написанных мною строк, почти невидимых. Я нашел этот карандаш в пыли на дороге; он источен и слишком короток для того, чтобы мои затверделые пальцы могли удобно держать его. Эта тетрадь — похоронный реестр — так же неудобна для писанья. Ее страницы обрамлены широкой черной каймой, и это заставляет писать сжато. Но другой бумаги у меня нет. И, несмотря на неудобство, быть может, лучше, чтобы я писал именно в этой тетради, чем где-либо.

Я пишу. Ради вашего Бога, не сомневайтесь! Прочтите, поймите, поверьте…

II

Началом всего было отношение полковника Терисса, директора сухопутной артиллерии, к вице-адмиралу де Фьерсу, морскому префекту, главнокомандующему вооруженными силами и губернатору Тулона. Отношение это поступило в канцелярию главного штаба с вечерней почтой. Это было в понедельник, 21 декабря 1908 года. Да, двадцать первого минувшего декабря… С тех пор не прошло еще месяца… месяц исполнится завтра, день в день. А! Боги неба и ада!

Итак, отношение полковника-директора было получено с вечернею почтой в канцелярии главного штаба, главного штаба военного губернатора, само собой, а не морского префекта. В Тулоне, как и в других четырех портах, вице-адмирал аншеф — одновременно морской префект и губернатор. Он помещается в здании префектуры, предоставляя своему генерал-адъютанту здание губернаторства. Таким образом, сношения штаба с другими местами происходят по телефону. Разумеется, это специальный провод, потому что иногда бывает необходима тайна.

Я был в штабной канцелярии, когда получил отношение. Я его вскрыл, разбирая почту. В то время моей обязанностью было вскрывать почту военного губернатора: я был кавалерийский офицер, патентованный капитан главного… И я был молод: мне исполнилось тридцать три года. С тех пор не прошло еще месяца, одного месяца…

Я вскрыл отношение и прочел его. Оно мне показалось не представляющим никакого интереса… Вот оно, с начала до конца. В эту минуту я вижу его текст перед глазами, буквально перед глазами…

XV армейский корпус.

Тулонская крепость.

№ 287.

Предмет: поломка телеграфных столбов.

«Тулон, 21 Декабря 1908. Полковник Терисс, директор сухопутной артиллерии, г-ну вице-адмиралу аншефу, морскому префекту, командующему вооруженными силами и губернатору.

Имею честь уведомить вас, что 19 декабря телеграфные столбы №№ 171, 172, 173, 174 и 175 были сломаны обвалом, и что линия Турри — Большой Мыс является таким образом прерванной.

Я отдал надлежащие распоряжения к восстановлению этой линии. Ввиду, однако, плохого состояния дорог и довольно большого расстояния, которое придется пройти рабочим, необходимо считать, что исправление будет закончено не ранее как через сорок восемь часов. До тех пор все сношения по электрическим проводам между Большим Мысом и Тулоном являются по необходимости прерванными.

Полковник-директор Терисс».

Всем известно, что в мирное время Тулону и Большому Мысу не о чем переговариваться друг с другом, за исключением дней, когда бывает тревога. Большой Мыс — одна из гор, окружающих Тулон. Его голая, дикая вершина увенчана довольно сильным фортом. Обычно лишь один караульный при батарее живет в этом форте, который войска занимают только в случае мобилизации. Вокруг простирается равнина, изрезанная горами и почти пустынная. Изредка дровосеки кочуют по ней здесь и там, никогда не устраиваясь на постоянное жительство. И телеграфная линия, проходящая по этой пустыне, право, могла бы оставаться поврежденной и долее сорока восьми часов без того, чтобы земля от этого перестала вращаться. Я собирался попросту приобщить отношение директора к моим бумагам, когда капрал-телеграфист постучался в дверь канцелярии.

— Господин капитан, вас просят к телефону из морской префектуры.

— Иду.

Поднимаясь с кресла, я взглянул на каминные часы. Было ровно три. Я вышел из комнаты и пересек коридор. Телефонная будка находится неподалеку от канцелярии.

Я взял трубку. Тотчас же меня назвал по имени голос, который я узнал не без удивления, голос самого вице-адмирала.

— Алло! Это вы, Нарси?

— Да, я, адмирал.

— Баррас говорит, что у вас есть лошадь в Солье-Понте. Может быть, он ошибается?

— Баррас не ошибается, адмирал. Одна из моих верховых лошадей со вчерашнего вечера находится в Солье-Понте.

— Она в хорошем состоянии? Не утомлена?

— В очень хорошем. Совсем не утомлена. Я хотел завтра воспользоваться ею для рекогносцировки в Фенуйе.

— Прекрасно… Вероятно, завтра вам не придется отправиться в Фенуйе. Сегодня вечером вам предстоит очень неприятная прогулка, и я не вижу, на кого мог бы возложить ее, кроме вас.

— Я к вашим услугам, адмирал.

— Вы знаете, что сообщение между Тулоном и Большим Мысом прервано?

— Я только что получил бумагу об этом от директора артиллерии.

— Это очень некстати. Во что бы то ни стало надо сегодня же вечером предупредить караульного батареи на Большом Мысе об учебной стрельбе семидесятипятимиллиметровыми, которая завтра будет проводиться в Рока-Трока.

— Завтра, адмирал?

— Завтра в полдень. Отложить ее нельзя из-за генерала Фельта, вынужденного покинуть Тулон завтра вечером. Вместе с тем, необходимо, чтобы дровосеки на горе были предупреждены о стрельбе, во избежание несчастных случайностей. Который теперь час?

— Пять минут четвертого, адмирал.

— Сколько считается отсюда до Солье?

— Семнадцать или восемнадцать километров.

— Хорошо. Телефонируйте вашему вестовому… Ваш вестовой там, я полагаю?

— Да, адмирал.

— Телефонируйте ему, чтоб он оседлал вашу лошадь и дожидался вас где-нибудь на дороге. Вы в форме?

— Нет, адмирал… Начальник главного штаба разрешает нам быть в штатском после полудня. Но я могу сесть в седло, каков есть: на мне краги и шпоры. Я хотел попробовать сейчас новую лошадь полковника Леско.

— Прекрасно. Я сейчас пошлю вам мой автомобиль. Возьмите его и отправляйтесь в Солье. Вы там будете в половине четвертого. Автомобиль, наверно, не пройдет дальше?

— По направлению к Большому Мысу? Нет, конечно. От Солье до Валори дорога едва доступна для маленьких телег…

— Вы хорошо знаете эту дорогу?

— Довольно хорошо. Я по ней делал рекогносцировки во время маневров, в прошлом году. За Валори это только тропинка, очень плохая горная тропинка.

— А сможете вы проехать там верхом?

— В прошлом году я проезжал именно там, адмирал.

— Тогда поезжайте. От Солье-Понте до Большого Мыса вы проедете по крайней мере полтора часа, а вы знаете, что в пять часов уже темно.