Перерастая бога. Пособие для начинающих - Докинз Ричард

Молятся католики и отдельным святым – умершим людям, пользующимся репутацией исключительных праведников и “канонизированным” римским папой. Папа Иоанн Павел II канонизировал 483 новых святых, а нынешний папа, Франциск, – ни больше ни меньше как 813 за один день. Многим святым приписывают особые способности, усиливающие действенность молитв по определенным поводам или от определенных групп лиц. Так, святой Андрей – покровитель рыбаков, святой Бернвард – зодчих, святой Дрого – владельцев кофеен, святой Гуммар – лесорубов, святая Лидвина – конькобежцев. Если вам не хватает терпения, католик посоветует помолиться святой Рите Кашийской. Если ваша вера недостаточно тверда, попробуйте обратиться к святому Иоанну Креста. Испытываете недомогание или страдаете душевно – положитесь на святую Димфну. Больные раком склонны уповать на святого Перегрина. Потеряли ключи – святой Антоний, вот кто вам нужен. Кроме того, есть еще и ангелы различных рангов: от серафимов на самом верху иерархии до вашего личного ангела-хранителя. Промежуточные ступени вроде архангелов – посередине. Опять-таки католики будут отрицать, что считают ангелов богами или полубогами, и возразят, что на самом деле не молятся святым, а просто просят их замолвить словечко перед Богом. Мусульмане тоже верят в ангелов. Равно как и в демонов, которых называют джиннами.

Относятся ли Дева Мария, святые, архангелы и ангелы к богам и полубогам? Не думаю, что это имеет хоть какое-то значение. Спорить, тождественны ли ангелы полубогам, – все равно что спорить об эквивалентности фей сильфидам.

И хотя вы, скорее всего, не верите ни в фей, ни в сильфид, вполне может быть, что вас вырастили в традициях одной из трех авраамических религий: иудейской, христианской или мусульманской. Вышло так, что меня растили как христианина. Я ходил в религиозные школы и был конфирмован в возрасте 13 лет по англиканскому обряду. А в 15 лет полностью порвал с христианством. Одна из причин состояла в следующем. Еще когда мне было девять, я сообразил, что если бы родился среди викингов, то твердо верил бы в Одина и Тора. Родись я в Древней Греции – поклонялся бы Зевсу и Афродите. Если бы в наше время я родился в Пакистане или Египте, верил бы, что Иисус – только пророк, а вовсе не Сын Божий, как учат христианские священники. Если бы мои родители были иудеями, я все еще ждал бы Мессию – долгожданного обещанного спасителя, – вместо того чтобы считать этим Мессией Иисуса, как учили меня в христианских школах. Люди, вырастающие в различных странах, подражают родителям и верят в бога или богов своей страны. Эти вероучения противоречат друг другу и, следовательно, не могут быть правильными все сразу.

Если же какое-то одно из них верно – почему непременно то, что случайно досталось вам вместе со страной рождения? Не нужно обладать чересчур саркастическим умом, чтобы однажды подумать: “Ну не примечательно ли, что почти каждый ребенок исповедует религию своих родителей и всякий раз именно она оказывается единственно верной!” Мало что вызывает во мне столько отвращения, сколько эта привычка метить малолетних детей религией их родителей: “католический ребенок”, “протестантский ребенок”, “ребенок-мусульманин”. Подобные выражения можно услышать и из уст самих детей – слишком маленьких, чтобы обсуждать религиозные взгляды, не говоря уже о том, чтобы иметь свои собственные. Это представляется мне столь же абсурдным, как говорить о “ребенке-социалисте” или о “ребенке-консерваторе”, а таких высказываний никто себе в жизни не позволит. Не думаю, что мы вправе рассуждать и о “детях-атеистах”.

Ну а теперь еще несколько терминов для обозначения неверующих людей. Многие, даже не веря ни в одного из вышеперечисленных богов, предпочитают избегать слова “атеист”. Некоторые просто говорят: “Я не знаю, мы не можем знать”. Такие люди зачастую называют себя агностиками. Ввел это понятие (на основе греческого слова “незнающий”) Томас Генри Гексли, также известный под прозвищем “дарвиновский бульдог”, поскольку он публично отстаивал идеи Дарвина, когда Дарвин был слишком нерешителен, слишком занят или слишком болен, чтобы постоять за себя самому. Некоторые из тех, кто называет себя агностиками, полагают, что боги могут с равной вероятностью как существовать, так и не существовать. Мне такая позиция кажется неубедительной, и Гексли со мной согласился бы. Мы не можем доказать, что фей не существует, но это не значит, будто мы считаем вероятность их существования равной 50 %. Более рассудительные агностики говорят, что не могут утверждать наверняка, но думают, что существование любых богов крайне маловероятно. Другие, возможно, скажут, что оно не так уж и невероятно, просто нам это неведомо.

Также есть те, кто не верит ни в одного из упоминавшихся здесь богов, но все равно нуждается в “некой высшей силе”, в “истинно духовном начале”, в созидательном разуме, о котором мы не знаем ничего, кроме того, что он сотворил Вселенную. Эти люди, вероятно, скажут что-нибудь вроде следующего: “Я, пожалуй, не верю в Бога, – подразумевая, по-видимому, авраамического бога, – но не могу поверить и в то, что воспринимаемый нами мир – это все, что есть. Должно существовать и что-то большее, что-то потустороннее”.

Некоторые из них называют себя пантеистами. Верования пантеистов несколько туманны. Они говорят что-нибудь типа “мой бог – это все”, или “мой бог – Вселенная”, или “мой бог – это глубокая тайна всего недоступного нашему пониманию”. Великий Альберт Эйнштейн употреблял слово “Бог” в значении, весьма близком к последнему приведенному определению. Это сильно отличается от того бога, который слушает ваши молитвы, читает сокровенные мысли и прощает вам грехи (или карает за них) – то есть делает все то, чем предположительно занимается Бог Авраама. Эйнштейн категорически отрицал веру в какое-либо персонифицированное божество, способное к подобным действиям.

Еще есть те, кто называет себя деистами. Они не верят ни в кого из тысяч известных историкам персонифицированных богов. Но их вера несколько конкретнее, чем у пантеистов. Они верят в разумного творца (разумное начало), который придумал законы Вселенной и привел в действие все мировые механизмы при зарождении времени и пространства, после чего он (или оно?) отошел в сторону и расслабился, предоставив вещам развиваться самостоятельно согласно установленным им законам. Некоторые из отцов-основателей США – например, Томас Джефферсон и Джеймс Мэдисон – были деистами. Подозреваю, что, доведись им жить не в восемнадцатом столетии, а после Чарльза Дарвина, они были бы атеистами, но доказать этого я не могу.

Когда люди называют себя атеистами, они не имеют в виду, будто располагают доказательствами отсутствия богов. Строго говоря, невозможно доказать несуществование чего-либо. У нас нет положительных подтверждений того, что богов не существует, так же как нет доказательств отсутствия фей, сильфид, эльфов, домовых, лепреконов и розовых единорогов. Аналогичным образом мы не можем доказать, что на свете нет Санта-Клауса, Пасхального зайца и Зубной феи. Вы можете выдумать миллиарды вещей, которые никто не сможет опровергнуть. Философ Бертран Рассел выразил эту мысль при помощи яркого и запоминающегося образа. Если вам заявят, говорил он, будто вокруг Солнца вращается по орбите фарфоровый чайник, вы не сможете опровергнуть это утверждение. Но невозможность опровергнуть явление – слабоватая причина для веры в него. В некотором очень строгом смысле мы все должны быть “чайниковыми агностиками”. На практике же все мы – “а-чайникисты”. Вы можете быть атеистом в том же самом (формально агностическом) смысле, в каком вы а-чайникист, а-феист, а-эльфист, а-единорогист и а-все-что-только-можно-выдумать-ист.

Строго говоря, мы все должны быть агностиками по отношению к миллиардам тех вещей, что каждый может придумать и никто не способен опровергнуть. Но мы не верим в них. И пока кто-нибудь не предъявит нам причину, чтобы поверить, такая вера будет пустой тратой времени. Именно с подобным отношением мы подходим к Тору, Аполлону, Ра, Мардуку, Митре и Великому Джуджу с Горы. Нельзя ли нам продвинуться чуть дальше и посмотреть точно так же на Яхве или Аллаха?