Строитель - Андрей Готлибович Шопперт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стрела… Нда, стрела оказалась совсем не такой штукой, которую себе далёкий от этого дела профессор Виноградов представлял.
Оказалось, что это сложнейшее изделие. Настоящая вундервафля. Начать стоит с наконечника. Их десятки разновидностей. Но на эту войну всем стрельщикам, ну почти всем, Андрей Юрьевич изготовил единообразные «бронебойные» четырёхгранные. Началось с того, что он обследовал все наконечники на тех стрелах, коими пользовались пришедшие на соревнования участники. Эти стрельцы со всех городов Русского королевства принесли с собой на соревнование сотни разновидностей стрел. И в первую очередь разными были наконечники. Форма его интересовала во вторую очередь. Интересовал материал. Все же слышали про каленые стрелы. Виноградов, как металлург, решил, что это значит, что наконечник стрелы прошёл закалку. Решил проверить. Что за закалка? Оказалось, что всё не то, чем кажется. Закалённые наконечники были. Только отсутствие углерода в стали эту закалку почти до нуля низводит.
Из инструмента у профессора в наличии только молоток и кусок абразива, что он смог на коленке сделать. Андрей Юрьевич простучал сотни наконечников стрел, изготовленных почти во всех городах Галицкого и Волынского княжеств, и пришёл к следующим выводам. Почти половина наконечников сделана из обычной кричной стали с очень низким содержанием углерода, и вообще закалке не подвергалась. Есть наконечники из стали с повышенным содержанием фосфора. Специально это сделали или руда и технология такая, непонятно. Эти наконечники очень твёрдые, но и очень хрупкие. При ударе о пластины кольчуги они крошатся. Есть композитные наконечники. Скованы из пластин с разным содержанием углерода — прообраз дамасской стали. Несколько штук профессора заинтересовали. Явно было видно, что науглеродили поверхностный слой. Выходило, что цементацию уже изобрели. Он тщательно опросил хозяев стрел. Узнал, где они их взяли, у какого мастера стрельщика, и наметил себе туда командировку. Цементация в начале 14 века — это прогресс невиданный. Нужно этого уникума найти.
Разобравшись с образцами, Андрей Юрьевич задумался. А из чего ему делать, чтобы стрела справлялась с кольчугами, а главное — пластинами на кольчугах ордынцев. И решил, что при таком огромном количестве возможен только псевдодамасский вариант.
Чтобы получить наконечник с высокоуглеродистыми прослойками нужно просто при кузнечной сварке в качестве флюса использовать дробленый чугун. При такой температуре углерод чугуна соединится с окалиной, отнимая у нее кислород.
Чугун при этом служит более эффективным источником углерода, чем древесный уголь. Растекаясь по поверхности заготовки, жидкий чугун, во-первых, очищает ее от окалины, а во-вторых, теряет лишний углерод и вследствие этого затвердевает. При последующей проковке получается полоса с чередование слоев вязкого железа, стали и крайне твердого белого чугуна. После этого из полосы ковали наконечники и закаливали их в масле. А потом отпускали вместе с охлаждающейся печью. Наконечник получался не только достаточно твёрдым, но и не хрупким.
В результате испытаний получили требуемый эффект — наконечник либо разбивал пластину, если она была сделана из фосфористого железа, либо прошивал её, если это была обычная сыродутная сталь.
Для того, чтобы изготовить триста тысяч наконечников, потребовалось Ерохе — главному кузнецу Владимира с мастер-классами объехать все сорок городов Волыни и научить местных кузнецов изготавливать такие наконечники. В Галицию решили пока не соваться. Рано такую технологию делать общедоступной. В тебя же вскоре такие «бронебойные» стрелы и полетят.
С наконечниками ладно, но работая со стрельщиками Андрей Юрьевич узнал интересную вещь, выяснилось, что словосочетание «каленая стрела» к термообработке наконечника не имеет никакого отношение. Это не калёная стрела, а клееная. Выяснилось, что настоящие стрелы для войны, а не для баловства, делают из фанеры практически. То есть, берут и клеят между собой рыбьим клеем три в основном пластинки деревянные, при этом стараются, чтобы волокна располагались в разных направлениях. Такие листы почти фанеры просушивают, разрезают на полоски, а после делают цилиндрические стрелы. Конечно, и из обычных чурок тоже делают, но тогда стрелу и повести может, а малейшая кривизна, и в разы снижается дальность полёта.
Сейчас Андрей Юрьевич прикидывал, а сколько же тогда нужно стрел, если не два тумена придут, а пять или шесть. Он где-то читал, что приблизительно в это время Польша отразила нашествие Золотой орды. Побила сорокатысячную армию. Если по двадцать стрел нужно на одного истратить, то это же почти миллион стрел. Ладно работа. Но сколько же придётся металла истратить и сколько деревьев уничтожить⁈
Событие третье
Гедиминас — подлый трус явился, не запылился. Ну, может и не трус? А может — хитрован. Хотя, возможно, что сейчас все так воюют. И ничего такого не произошло. Да, медленно, да, неспешно… С толком, с расстановкой после полумесячной осады он взял городишко в пару тысяч человек, имея армию в пять тысяч с большим гаком. Даже в шесть возможно. По дороге ещё и князя Дмитрия Александровича Брянского и его зятя князя Льва из Гомеля потрепал. Затем он всей силой явился к совсем уж небольшому городишку Искоростень, и тот сдался этому огромному войску. Вынесли ему ключи.
Так любой бы на месте искоростенцев сдался. До них не могли не дойти новости, что под соседним Житомелем разбито в пух и прах войско Орды, и полностью уничтожены дружины Святослава Киевского и Олега Переяславского. Чего уж сражаться, если такие силы перемолоты и надеяться больше не на кого.
Вот таким истинным победителем и заявился Великий князь Литовский Гедиминас через неделю после мелкого преодоления Андрея Юрьевича над погаными под Житомелем.
За это время волынцы и галичане полностью обобрали всех побитых, разделили между борскими дружинами и войском князя всю добычу, отправили её в родные Палестины и даже заставили жителей Житомеля похоронить убитых.
И эти товарищи, мать их за ногу, поступили неожиданно. В смысле — горожане. Они раздели татаровей. Не такие оказались щепетильные и прибрали к рукам вонючую, кишащую паразитами и болезнями одежонку степняков. А после совсем охренели и закидали ордынцев мёртвых в десяток оврагов больших на поле возле города.
— Вы чего творите⁈ — увидев это офигел Андрей Юрьевич.
— Хороним убитых, а то смердить будет и волков стаи припрутся с медведями, — охотно пояснил ему тиун, посланный сюда князем
