Начало нового мира (СИ) - Кицунэ Миято

К тому же были у Орочимару и свои резоны помогать двум своим друзьям, которые поженились в конце апреля, в тот год, когда их семья вернулась в Коноху.

— Орочимару-одзи-сан! Кажется, у меня получилось! — жёлтой молнией залетел в лабораторию Узумаки Наруто. Голубые глаза блестели сапфирами, а улыбка, которая и так не сходила с загорелого лица, сияла шире щёк.

Наруто был учеником Орочимару уже почти четыре года, делая основной упор в обучении фуиндзюцу и техникам стихии ветра. К фуиндзюцу у пацанёнка был настоящий Дар. Если сам Орочимару знал множество печатей благодаря обучению у Сарутоби Хирузена, чтоб тому икалось в Чистом Мире, то, в отличие от него, запомнившего очень многое, Наруто мог создавать новые и переделывать старые рисунки печатей. Мальчик видел саму суть фуиндзюцу. Объединял вроде бы простые печати, чтобы получить нечто с новыми свойствами. Все дома их клана, который включал в себя и усыновлённых Орочимару детей: Кимимаро, Кабуто, Гурэн, Юкимару и Агару — были оборудованы усовершенствованными Наруто бытовыми печатями. Рукомойники и душевые кабинки, оснащённые системой самообеспечения и преобразования циркуляции воды, и теоретически — служащие так долго, пока накопитель снабжают чакрой. Их принципиальную схему Узумаки придумал, когда только начал заниматься. До этого паренёк использовал для обучения дневники и записи своего отца и разбирался в таком сложном для большинства шиноби искусстве фуиндзюцу самостоятельно.

Вот уже два года Наруто бился над задачей «затвердения, сохранения и экранизации чакры». Зачем это ему было нужно — отмалчивался, но эксперименты проводил не просто с чакрой, а с чакрой девятихвостого. Даже подключил свою новую бабушку — Цунаде, которая прошерстила записи и дневники своего деда — Хаширамы — и нашла кое-какие намётки, как тот смог создать свой знаменитый кулон стоимостью в пару миллионов рьё, который теперь с гордостью таскал на шее Джирайя.

— Получилось? — отложил журналы экспериментов Орочимару. Ему, пританцовывая на месте, продемонстрировали небольшой полупрозрачный красноватый камешек, простой огранки, похожий по форме на тот, который был в кулоне Хаширамы.

Орочимару достал лупу и посмотрел на итог двухгодичных экспериментов, а затем влил свою чакру: на гранях засветилась невидимая ранее фуин. Несколько знакомых блоков: их они смогли расшифровать из печати песчаного джинчуурики, которого сейчас все называли «Агара». Орочимару заметил и соединения из ключа к печати Демона, который, после уговоров и увещеваний мелкого Узумаки, отдал для изучения Джирайя.

— Впечатляет, — выдавил Орочимару, глубоко потрясённый столь филигранной работой, сделанной в двенадцать лет. — Теперь расскажешь, для чего это было нужно? — его уже давно снедало любопытство, которое становилось всё больше при наблюдении за упорным трудом и экспериментами Наруто в этом направлении.

Узумаки зарумянился от похвалы.

— Когда мне было девять лет, я узнал кое-что о Кураме-сама, — присел притихший джинчуурики. Орочимару отдал камешек чакры, и Наруто посмотрел сквозь него на просвет. — Курама-сама и все биджуу, заточённые внутри людей, безумно скучают. Они находятся в темноте — в «нигде». Не видят солнца, не чувствуют ветра, не знают, что происходит снаружи. Лишь тогда, когда их чакра попадает вне тела джинчуурики, — биджуу видят и чувствуют. Чтобы было подобное взаимодействие чакры, проще всего разозлить, чтобы человек захотел использовать силу хвостатого зверя. Этот камешек — словно небольшая щёлочка в наш мир для Курамы-сама. Я почти каждый день рассказываю ему всё, что происходит вокруг: про друзей, нашу семью, учёбу в Академии, свои эксперименты — но это же всё равно не то, что самому видеть и слышать, правда? — смущённо улыбнулся Узумаки своему камешку, словно разговаривал именно с ним. И Орочимару понял, что парень действительно сделал это лишь для того, чтобы его биджуу не скучал.

— Наруто, — привлёк внимание джинчуурики он. — Ты хотя бы примерно представляешь, какое открытие в науке сделал? Ты понимаешь, какие возможности ты сейчас подарил всей нашей семье?

— Я… Не думал об этом, — виновато улыбнулся Узумаки. — А что ещё можно сделать, одзи-сан?

— Святой Рикудо! Иногда я поражаюсь твоей гениальности и одновременно — бесхитростности! Биджуу — это очень умные существа. Как ты думаешь, если сделать каждому в нашей семье такой камушек, твой Курама-сама сможет приглядывать за всеми и, скажем, сообщить тебе, если с кем-то случится беда?

— О-о-о, — вытянулось загорелое лицо с забавными полосками на щеках. — Думаю, да... Да! Курама-сама сказал, что да.

— А если сделать украшение из такого камешка и, скажем, подарить его кому-то, например, служанке во дворце Даймё, то твой биджуу сможет находиться за сотни километров и при этом собирать информацию о том месте и самом Даймё, так?

Голубые глаза стали, как два маленьких блюдца.

— Да-а-а…

— А вот об этом никогда и никому не говори, Наруто. Считай, что это — секретная техника нашей семьи и твоё личное хидзюцу, — строго сказал Орочимару. — Надо переговорить с Шисуи и Итачи. Да и ты с Курамой-сама обговори все возможности и условия. Захочет ли твой биджуу помогать нам и так далее. Сколько времени у тебя занимает изготовление такого камня?

— Если считать начистовую, то этот камень с нанесением всех фуин и прочим занял у меня около недели. Но я занимался им только по три-четыре часа в день, дольше не получалось, — задумчиво протянул Наруто. — А остальным… Ну... Не будет ли некомфортно, если Курама-сама будет знать об их жизни? Как бы сопровождать их?

— В любом случае такое украшение можно снять, — пожал плечами Орочимару. — Но, например, когда Кимимаро и Мина идут на миссию, мне было бы спокойнее, если бы я знал, что с ними всё хорошо. Не всегда бывает возможность отправить послание или просьбу о помощи. К тому же Кураме-сама необязательно пересказывать тебе всё, что происходит с твоими друзьями, только если что-то важное или сообщения.

— Орочимару-одзи-сан, вы такой умный! — искренне восхитился Наруто. — Не зря вы — легендарный саннин!

— А ты думал, — хмыкнул Орочимару, растрепав жёлтые вихры Узумаки. И, протянув руку, важно сказал. — Поздравляю с удачным экспериментом, коллега.

Примечание к главе:

* Дзидзи-сан — обращение к дедушке.

Отоо-сан (тоо-сан) — обращение к отцу.

Окаа-сан (каа-сан) — обращение к матери.

Онии-сан (нии-сан) — обращение к старшему брату.

Онэ-сан (анэ-сан) — обращение к старшей сестре.

Имоото, отото — обращение к младшей сестре, младшему брату.

Одзи-сан, оба-сан — обращение к дяде, тёте.

Приставка «о» во всех случаях — уважительный префикс.

Часть 1. Глава 1. Распределение

Шисуи неспешно шёл, вдыхая весенний тёплый воздух. Зацвела слива, и он специально выбрал кружной путь через аллею Яманака, — пусть немного дольше, но когда ещё полюбоваться на такую красоту. Те деревья, которые они посадили в саду в квартале клана, тоже обзавелись бело-розовыми бутонами, но пока были похожи на воткнутые в землю веточки, а не порядочную сливу — символ шиноби: нежные цветы на грубом и даже корявом стволе.

Он хмыкнул, подумав, что как ни закаляй тело, как ни уродуй его новыми возможностями и странными техниками, где-то глубоко внутри будет цвести нежный цветок. Но как часто эти цветы уносят порывы злого ветра?

Шисуи вздохнул: весна всегда настраивала его на лирический лад. Он нащупал и посмотрел на красноватый камешек, который болтался у него на шее в качестве амулета. Несмотря на знания, что собой представляет искусственный минерал, как-то не верилось, что это — частица чакры самого сильного биджуу. Даже Мангекё Шаринган не распознавал её в камне.

За прошедший месяц, с тех пор, как семье была продемонстрирована «затвердевшая чакра Кьюби», кроме Шисуи Наруто успел оснастить «амулетами» ещё Мину, Саске, Карин и Гурэн. По «глазу биджуу» были закреплены в гостиной общего дома, в которой все собирались на ужины и посиделки, и ещё — на входе на территорию квартала. Следующими на очереди были Итачи, Агара, Джирайя и все остальные.